Так держать, Дживз! - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 52

— Да, сэр.

— Так держать, Дживз!

— Слушаюсь, сэр.

На Дживза всегда можно положиться. Я сказал «в два тридцать», и телеграмма пришла в два тридцать, минута в минуту. Я сунул её в карман и пошёл переодеться во что-нибудь тёплое, а затем сел в машину и отправился на стадион. Когда я приехал, команды уже выстроились на поле, и буквально через полминуты раздался свисток.

По правде говоря (ни в школе, ни в колледже мы в эту игру не играли, знаете ли), я плохо разбираюсь в тонкостях американского футбола, или регби, если вы понимаете, что я имею в виду. Само собой, общие правила мне известны. Я хочу сказать, я знаю, что главная задача игроков — любым способом донести мяч до конца поля и бросить его за линией ворот противника, и что для выполнения данной задачи им разрешается наносить друг другу оскорбления действием и совершать прочие поступки, за которые в нормальной жизни, помимо суровой отповеди судьи, можно получить четырнадцать дней тюрьмы без права замены штрафом. Научная же, если так говорят, сторона регби для Бертрама Вустера — тайна за семью печатями. Впрочем, специалисты позже объяснили мне, что в той игре ни о какой науке не могло быть и речи.

Последние несколько дней шли проливные дожди, и, хотите верьте, хотите нет, я видел в своей жизни несколько болот, куда более сухих, чем это поле. Рыжеволосый парень, которого я приметил в «Зелёной свинье», подкинул мяч и заехал по нему ногой под одобрительные возгласы толпы, а мяч полетел прямо в Тяпу, сверкавшего голубой футболкой с оранжевыми полосами. Тяпа ловко его поймал и тоже заехал по нему ногой, после чего я понял, что матч Верхний Бличинг — Хокли-на-Местоне резко отличается от соревнований, проводимых по этому виду спорта.

Тяпа, сделав своё дело, с гордым видом продолжал стоять на месте, когда раздался топот огромных ног и рыжеволосый парень, схватив Тяпу за шею, швырнул его на землю и упал на него сверху. Я мельком увидел лицо бедолаги, на котором отразились неподдельный ужас, растерянность и недовольство положением вещей, а затем он пропал из виду. К тому времени как страдалец выбрался из грязевой ванны, толпа дралась на другом конце поля. Два отряда деревенских игроков, нагнув головы, пихались изо всех сил, а мяч находился где-то между ними.

Тяпа протёр глаза, отряхнулся, как собака, расшвыривая комья гемпширской земли, огляделся по сторонам и ринулся в гущу событий, где двое тяжеловесов схватили его под мышки и вновь бросили лицом в грязь под ноги третьему тяжеловесу, который не упустил своего шанса и пнул его под рёбра бутсой размером с футляр для скрипки. Затем рыжеволосый навалился на него всей своей тяжестью. Вообще, с того места, где я стоял, игра выглядела довольно живописной.

Понаблюдав за матчем несколько минут, я понял, в чём заключалась Тяпина ошибка. Он был одет слишком броско. В случаях, подобных этому, безопаснее выглядеть незаметным, а голубая с оранжевыми полосами рубашка поневоле привлекала к себе внимание. Скромный бежевый цвет, сливающийся с землёй, подошёл бы для этой игры лучше некуда. И помимо того, что Тяпина форма бросалась в глаза, я думаю, футболисты Хокли-на-Местоне возмущались тем, что он вообще появился на поле. Они наверняка считали, что ему не следовало совать свой нос куда не следует и вмешиваться в местные выяснения отношений.

Как бы то ни было, у меня сложилось впечатление, что Тяпе уделяли внимания больше, чем всем остальным игрокам вместе взятым. Каждый раз после того, как два отряда пихались, склонив головы (о чём я говорил выше), а потом падали друг на друга, последним всегда поднимался Тяпа. А в те редкие минуты, когда ему удавалось выпрямиться, кто-нибудь, — как правило, это был рыжеволосый, — обязательно накидывался на него и вновь сбивал его с ног.

По правде говоря, мне уже начало казаться, что жизнь Тяпы оборвётся прежде, чем он успеет прочесть телеграмму, когда в игре наступил короткий перерыв. Команды пихались рядом с тем местом, где я стоял, и, после того как игроки в очередной раз устроили кучу малу (Тяпа, как всегда, встал последним), один из громил в футболке, которая когда-то была белой, остался лежать на поле. Радостный вопль вырвался из горл сотен патриотов при известии, что Верхний Бличинг пустил первую кровь.

Жертву унесли на носилках его друзья, а остальные игроки уселись на землю, чтобы поправить гетры и, видимо, поразмышлять о жизни. Я решил, что настал момент удалить Тяпу с поля боя, и, перешагнув через канаты, подошёл к бедолаге, который тоже сидел на земле и пытался протереть глаза. Он был похож на человека, перенёсшего мучительные пытки. Залежи грязи покрывали его с ног до головы, и с первого взгляда становилось ясно, что в обычной ванне он никогда не отмоется. Чтобы Тяпа смог занять прежнее место в обществе, его необходимо было отправить в чистку. Впрочем, вопрос был спорным: многие посчитали бы, что проще выбросить его на помойку.

— Тяпа, старина, — сказал я.

— А?

— Тебе телеграмма.

— А?

— Я принёс тебе телеграмму, которую доставили, когда ты ушёл из дома.

— А?

Я ткнул в него кончиком трости и добился немедленных результатов.

— Поосторожней, олух царя небесного, — произнёс Тяпа слабым голосом, приходя в себя. — На мне нет живого места. Что ты там бормотал?

— Тебе пришла телеграмма. По-моему, очень важная.

Он фыркнул, как мне показалось, с горечью.

— Неужели ты думаешь, у меня есть время читать телеграммы?

— А вдруг это что-нибудь срочное? Обязательно прочти.

И я сунул руку в один карман, потом в другой, но телеграммы там и в помине не было. Не знаю, как я умудрился допустить такую промашку, но, видимо, переодеваясь, я оставил наше с Дживзом послание в другом пальто.

— О, господи, — сказал я. — Забыл твою телеграмму дома.

— Это не имеет значения.

— Нет, имеет. Я думаю, тебе следует узнать, о чём там написано, как можно скорее. Одним словом, немедленно. Будь я на твоём месте, я тут же распрощался бы с этими убийцами и поспешил бы вернуться домой.

Тяпа поднял брови. Вернее, мне показалось, что он поднял брови, потому что корка грязи на его лбу шевельнулась, как будто под ней что-то произошло.

— Неужели ты воображаешь, — сказал он, — что я способен улизнуть с поля у Неё на глазах? Боже великий! Кроме того, — продолжал бедолага тихим, задумчивым голосом, — нет на земле такой силы, которая заставила бы меня выйти из игры, пока я не посчитаюсь с этим рыжеволосым вышибалой. Ты заметил, как он всё время атакует меня, когда я не владею мячом?

— Разве так нельзя?

— Естественно, нет. Ну, да ладно! Этот тип скоро узнает, почём фунт лиха. С меня хватит. Больше я не собираюсь с ним миндальничать.

— Знаешь, я немного путаюсь в правилах этой игры. Скажи, ты можешь его укусить?

— Это мысль, — заявил Тяпа, явно приободрившись. — Я попробую, а там видно будет.

В этот момент вернулись носильщики, и битва вновь закипела по всему полю.

Для испачканного с ног до головы грязью атлета нет ничего лучше короткого отдыха и, если вы понимаете, о чём я говорю, короткого раздумья. Итак, после небольшого перерыва хулиганство на поле возобновилось, а душой команды Верхнего Бличинга стал Тяпа.

Знаете, встречаясь с парнем за ленчем, или на скачках, или в загородных домах, и так далее, трудно, если так можно выразиться, представить себе, что находится у него внутри. До настоящей минуты, если б меня спросили, представляет ли Типа Глоссоп опасность для окружающих, я ответил бы, что он довольно безобидное существо и совсем не кусается. Но сейчас Тяпа носился по всему полю как ветер, напоминая то ли огнедышащего дракона, то ли тигра в джунглях.

Я не преувеличиваю. Воодушевлённый тем, что судья либо придерживался точки зрения «Живи сам и не мешай жить другим», либо забыл прочистить свисток от набившейся туда грязи, и в результате почти полностью отрешился от игры, Тяпа развил бурную деятельность. Даже мне, ничего не понимавшему в тонкостях регби, стало ясно, что, если футболисты Хокли-на-Местоне хотят выиграть, им необходимо устранить Тяпу во что бы то ни стало. И, должен признаться, они сделали для этого всё возможное, а в особенности старался рыжеволосый. Но Тяпа был неудержим. Каждый раз, когда ловкий соперник швырял его на землю и усаживался ему на голову, он поднимался, как Феникс из пепла, и, если вы следите за ходом моей мысли, кидался в бой с удвоенной силой. А спустя некоторое время падать лицом в грязь начал рыжеволосый.