Шалости аристократов - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 7

В этот момент её братец, хранивший молчание с тех самых пор, как разместил на стуле своё мешковатое пальто и шляпу, слегка кашлянул, совсем как овца, застигнутая туманом на горной вершине.

— Дело в том, мистер Вустер, — сказал он, — что произошло одно печальное, прискорбное событие. Сегодня днём, когда вы гуляли с моей сестрой, у меня выдалось немного свободного времени, и я поддался искушению и — ах! — отправился играть в казино.

Я посмотрел на бедолагу с уважением, которого раньше не испытывал. Должен вам сказать, что проявленный им спортивный дух делал его более человечным в моих глазах. Знай я раньше, что он на такое способен, мы могли бы неплохо провести время.

— Ого! — воскликнул я. — Ну и как, сорвали куш?

Он тяжело вздохнул.

— Если вы спрашиваете, повезло мне или нет, я вынужден ответить отрицательно. Я необдуманно решил, что красный цвет, выпавший семь раз подряд, должен неизбежно смениться чёрным. Я ошибся, мистер Вустер, и потерял то немногое, что имел.

— Не подфартило, — посочувствовал я.

— Я ушёл из казино, — продолжал бедолага, — и вернулся в отель, где случайно встретился с одним из моих прихожан, полковником Музгрэйвом. Я, э-э-э, попросил его дать мне сто фунтов наличными, а взамен выписал чек на мой лондонский банк.

— Ну, тогда всё в порядке, что? — сказал я, надеясь своим весёлым тоном показать бедняге, что нельзя видеть во всём только плохое. — Я имею в виду, вам крупно повезло, что вы встретили знакомого, который вас выручил не сходя с места.

— Напротив, мистер Вустер, мне ужасно не повезло. Я сгораю от стыда, делая это признание, но, получив деньги, я немедленно вернулся в казино н проиграл всю сумму, ошибочно предположив, что на этот раз должен был выпасть чёрный цвет.

— Ого! — повторил я. — Да вы загуляли!

— И самое прискорбное, — продолжал бедняга, — что на моём счету нет ни гроша. Банк не оплатит чек, когда он будет предъявлен.

Должен вам признаться, что хоть я и понимал, что разговор этот затеян с одной целью: вытряхнуть из меня деньги, причём немалые, — мне стало от души жалко несчастного дурачка. По правде говоря, я им немного восхищался. Мне никогда не приходилось встречать среди викариев таких живчиков.

— Полковник Музгрэйв, — сказал он, судорожно сглотнув слюну, — не из тех, кто отнесётся к данному поступку снисходительно. Полковник — человек суровый. Он наверняка доложит о происшедшем моему приходскому священнику. Мой приходской священник — человек суровый. Короче говоря, мистер Вустер, если полковник Музгрэйв предъявит в банке мой чек, меня ждёт крах. А полковник уезжает в Англию сегодня вечером.

Девушка, стоявшая рядом с братцем, жевала платок и судорожно вздыхала, пока он изливал свою душу, но как только викарий закрыл рот, она тут же вскричала:

— Мистер Вустер! Помогите нам, помогите! О, не откажите нам в помощи! Нам так нужны деньги, чтобы забрать чек у полковника Музгрэйва! Он уезжает в девять тридцать! Я была в полном отчаянии, пока не вспомнила о вас и о вашей доброте, мистер Вустер! Вы ведь не откажетесь ссудить Сиднею деньги под залог? — И прежде чем я понял, что она делает, девица открыла сумочку, достала плоский футляр и открыла его.

— Моё жемчужное ожерелье, — пояснила она. — Не знаю, сколько оно стоит… это подарок моего бедного папы…

— …который, увы, покинул нас навек, — вставил братец.

— …но я уверена, его ценность значительно выше, чем требующаяся нам сумма.

Мне стало ужасно неловко. Я почувствовал себя как приказчик в ломбардной лавке, который берёт в заклад вещь, чтобы нажить на ней большие проценты.

— Нет, что вы, знаете ли, — запротестовал я. — Ни к чему это, сами понимаете, и всё такое. Ерунда какая-то. Я с удовольствием ссужу вас деньгами просто так. Кстати, у меня они при себе. К счастью, сегодня утром я снял их со счёта.

И, запустив руку в карман, я достал деньги и положил их на стол. Братец покачал головой.

— Мистер Вустер, — сказал он — мы ценим вашу щедрость и ваше доверие, но мы не можем ими воспользоваться.

— Сидней имеет в виду, — пояснила девушка, — что, по существу, вы ничего о нас не знаете. Вы не должны рисковать, одалживая деньги людям, которые вам практически не знакомы. Если б я не была уверена, что вы отнесётесь к нашему предложению как человек деловой, я никогда не осмелилась бы обратиться к вам за помощью.

— Как вы понимаете, — сказал братец, — мысль о том, чтобы заложить жемчуг какому-нибудь ростовщику, была нам омерзительна.

— Если, соблюдая формальности, вы дадите мне расписку…

— Ох, ну ладно!

Я написал расписку и протянул её мисс Хемингуэй, чувствуя себя как последний болван.

— Вот, возьмите, — смущённо сказал я.

Она выхватила расписку, сунула её к себе в сумочку, сгребла деньги со стола, протянула их братцу, а затем, прежде чем я успел сообразить, что происходит, подбежала ко мне, крепко поцеловала и выскочила из комнаты.

Должен вам честно признаться, у меня отвалилась нижняя челюсть. Я имею в виду, всё случилось так внезапно и неожиданно, в общем, сами понимаете. Ну и девица! Всегда такая спокойная, скромная, и всё такое, уж никак не из тех, что кидаются парням на шею и чмокают их изо всех сил. Как сквозь туман я видел, что в комнате появился Дживз. Он помогал братцу облачиться в пальто, и помнится, я подумал, что только полный болван может нацепить на себя пальто, ничем не отличающееся от обычного мешка. Затем викарий подошёл ко мне и стиснул мою руку.

— Даже не знаю, как вас благодарить, мистер Вустер!

— Ну что вы, не стоит благодарности, знаете ли…

— Вы спасли моё доброе имя. Доброе имя мужчины или женщины, — заявил он, то сжимая, то разжимая мою правую верхнюю конечность, — это сокровище, принадлежащее их бессмертным душам. Тот, кто крадёт мой кошелёк, крадёт ненужный хлам. Сегодня он мой, завтра твой, раб тысяч и тысяч. Но тот, кто ворует моё честное имя, не обогащается сам, а меня делает нищим навек. Я благодарю вас от всего сердца. Спокойной ночи, мистер Вустер.

— Спокойной ночи, старичок, — ошеломлённо произнёс я, не совсем соображая, что говорю. Когда дверь за ним закрылась, я уставился на Дживза и несколько раз моргнул, чтобы рассеять туман перед глазами.

— Печальный случай, Дживз, — сказал я.

— Да, сэр.

— Хорошо, что у меня при себе оказались деньги.

— Может быть, сэр.

— Ты говоришь таким тоном, словно тебе что-то не нравится.

— Я не могу позволить себе критиковать вас, сэр, но осмелюсь предположить, что вы поступили несколько опрометчиво.

— Одолжив деньги?

— Да, сэр. Французские морские курорты приобрели печальную славу как место пребывания разного рода мошенников, сэр.

Это было уж слишком.

— Послушай, Дживз, — сурово произнёс я. — Я многое готов тебе простить, на сейчас ты собираешься окле-как-бы-там-дальше это слово ни называлось парня, который носит сутану…

— Возможно, я слишком подозрителен, сэр, но мне довелось побывать на многих французских курортах. Когда я находился в услужении у лорда Фредерика Ранелая, незадолго до того, как получил место у вас, сэр, преступник по кличке Сентиментальный Сид очень ловко обманул его светлость в Монте-Карло с помощью своей сообщницы. Я никогда не забуду обстоятельств этого дела.

— Мне, конечно, очень интересны твои воспоминания, Дживз, — холодно сказал я, — но ты несёшь чушь. Хотел бы я знать, как меня могли обмануть? Разве мне не оставили залог? Так вот, сначала думай, а потом говори. И вообще, чем стоять столбом, отнеси ожерелье менеджеру. Пусть положит его в сейф. — Я взял со стола футляр и открыл его. — Боже всемогущий!

Футляр был пуст.

— О, господи! — воскликнул я и посмотрел на Дживза. — Значит, меня всё-таки надули?

— Совершенно верно, сэр. Лорд Фредерик, о котором я говорил, был обманут точно таким же образом. В то время как сообщница отвлекала его светлость, Сентиментальный Сид подменил футляры и унёс с собой ожерелье, деньги и расписку. Предъявив последнюю через некоторое время, он потребовал вернуть ему жемчуг, и его светлость вынужден был компенсировать пропажу, выплатив огромную сумму. Очень простое, но эффективное мошенничество.