Не для него венчальный звон! - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 4

— Зачем?

— О, это необходимая деловая предосторожность, — объяснил Акридж.

— Понимаю.

— С тех пор он подстерегает меня за каждым углом. Он налетает на меня как раз в ту минуту, когда я меньше всего ожидаю его. Недавно я, удирая, пробежал через весь Лондон. Он непременно догнал бы меня, если бы не споткнулся о корзину с картошкой. Он преследует меня, старина, он отравляет мне жизнь!

— Почему же ты ему не заплатишь? — сказал я.

— Не говори чепухи! Как я могу ему заплатить? Я уже не говорю о том, что безумно транжирить деньги в самом начале коммерческой карьеры. Это принципиальный вопрос, старина, принципиальный.

III

Дело кончилось тем, что Акридж собрал все свои вещи, неохотно расплатился с квартирной хозяйкой и переехал ко мне, — к величайшему восторгу Баулса, который встретил его, как родного сына. Акридж заявил, что у меня ему живется отлично, и высказал намерение никогда не съезжать с моей квартиры.

Нельзя сказать, чтобы его вторжение доставило мне такую же радость, как Баулсу. Впрочем, правду говоря, он был не слишком обременительным гостем. Он никогда не вставал раньше двенадцати, и по утрам я мог спокойно работать. А если я работал и вечером, он уходил к Баулсу, курил с ним и болтал без умолку. У него был только один недостаток: он способен был разбудить меня в любой час ночи и сообщить какой-нибудь новый план, имеющий целью уничтожить его обязательства по отношению к мисс Мэбэл Прайс. Один раз я выругал его, и он две ночи дал мне спокойно поспать. Но на третью ночь он разбудил меня ровно в три часа.

— Мне кажется, старина, — услышал я его радостный голос, — мне кажется, старина, что я нашел настоящий выход. Сними шляпу перед Баулсом. Это его идея. Он рассказал мне сюжет одного очень интересного аристократического романа. Слушай, старина, — продолжал Акридж, садясь на мою кровать и придавив мне ногу. — Я нашел верный путь. За несколько дней до того, как лорд Клод Тремэн должен был жениться на Анджеле Брэзбридж, самой красивой девушке в Лондоне…

— Что ты болтаешь? Ты не знаешь, который час.

— Не все ли равно, который час, старина! Завтра воскресенье, и ты выспишься. Я рассказываю тебе сюжет того великосветского романа, который читает Баулс.

— Как ты смеешь будить меня в три часа ночи, чтобы рассказывать сюжеты каких-то дурацких романов!

— Ты меня не понял, — сказал Акридж с упреком. — Благодаря этому роману я создал гениальный план. Я расскажу тебе роман как можно короче. Видишь ли, этот лорд Клод за несколько дней до свадьбы почувствовал резкую боль в левой стороне груди. Он пошел к доктору. Доктор сказал, что ему осталось жить всего шесть месяцев. В конце концов оказалось, конечно, что доктор был безмозглый идиот, и лорд спокойно дожил до глубокой старости. Но это не интересует меня. Мне важно лишь то, что свадьба лорда расстроилась из-за болезни. Все ему сочувствовали и говорили, что он не должен жениться. Тут в моей голове зародился великий план. Завтра вечером я ужинаю у Прайсов и хочу, чтобы ты…

— Можешь не продолжать, — сказал я. — Я знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я приклеил себе фальшивую бороду, достал стетоскоп, притворился специалистом по внутренним болезням и заявил, что у тебя порок сердца.

— Ничего подобного, старина, ничего подобного! Я вовсе не об этом хотел просить тебя.

— Тебе просто не пришло это в голову. А то ты непременно попросил бы меня переодеться врачом.

— Если говорить правду, твой план совсем уж не так плох, — задумчиво сказал Акридж. — Но если ты отказываешься…

— Да, я отказываюсь.

— Я хочу, чтобы завтра, ровно в девять часов, ты приехал бы к Прайсам. К тому времени мы уже закончим наш ужин. Мне вовсе не хочется, чтобы этот ужин пропал. Приходи к Прайсам в девять часов, вызови меня и скажи, что моя тетка опасно больна.

— Зачем?

— Я никогда не знал, что ты так глуп, старина. Неужели ты не понимаешь? Известие о болезни тетки произведет на меня ужасное впечатление. Я схвачусь за сердце…

— Они в одну минуту поймут, что ты их обманываешь.

— Я потребую воды…

— Неужели ты думаешь, что они тебе поверят!

— Немного погодя мы с тобой уедем. Ты понимаешь, что случится? Через день я сообщу им, что у меня начался порок сердца и что, к несчастью, свадьбу придется отложить…

— Дурацкий план.

— Для человека в моем положении, — сказал Акридж мрачно, — даже самый дурацкий план хорош, если он ведет к цели. Свадьба будет расстроена.

— Ты прав, пожалуй, — согласился я.

— Могу я на тебя положиться?

— А как я узнаю, что твоя тетка заболела? Они мне не поверят.

— Очень просто. Тебе позвонили от тетки, потому что ты единственный человек, который знает, где я провожу вечера.

— Можешь ты мне поклясться, что ты больше от меня ничего не потребуешь?

— Клянусь.

— Если ты втянешь меня в какую-нибудь гнусную историю, я тебе не прощу этого до конца своей жизни!

— Что ты, что ты, старина!

— Ладно, — сказал я. — Я чувствую, что ничего не выйдет, но я согласен.

— Вот слова истинного друга! — сказал он растроганным голосом.

IV

На следующий день, ровно в девять часов вечера, я звонил у квартиры Прайсов. За дверью гнусавили печальный псалом под верещанье рояля. Я сразу узнал голос Акриджа. Акридж во всю глотку высказывал желание быть маленьким безгрешным ребенком и резвиться с птичками в раю.

Я давно знаком с гениальными планами Акриджа и привык относиться к ним подозрительно. Не было еще ни одного раза, чтобы моя попытка помочь ему не окончилась каким-нибудь бессмысленным гнусным кошмаром. И потому, нажимая кнопку звонка, я трепетал от страха.

Дверь отворилась. Передо мной появилась горничная.

— Здесь мистер Акридж?

— Да, сэр.

— Разрешите мне повидаться с ним и сказать ему несколько слов.

Горничная отвела меня в гостиную.

— Этот джентльмен хочет видеть мистера Акриджа, — громко сказала она.

У меня от страха пересохло горло. Я осмотрел комнату, полную Прайсами, и не мог произнести ни слова. С книжного шкафа на меня насмешливо и злобно глядело чучело чайки.

Но Акридж поспешил мне на помощь. С необыкновенной ловкостью подбежал он ко мне. На нем был изящный пиджак, желтые туфли и модный галстук. Во всех этих вещах я сразу узнал свою собственность. Он всегда пользовался моим гардеробом, когда ему нужно было казаться богатым и почтенным. И это вполне удавалось ему.

— Я тебе нужен, старина?

Он многозначительно взглянул на меня, и я обрел дар слова. Мы несколько раз репетировали эту сцену за завтраком, и я твердо помнил все, что должен был произнести. Я забыл о страшной чайке и вошел в свою роль.

— Я привез тебе неприятные новости, дружище, — сказал я сдавленным голосом.

— Неприятные новости? — переспросил Акридж, стараясь побледнеть.

— Неприятные новости.

Во время репетиции я предупреждал его, что этот разговор слишком похож на дешевый водевиль, но он не обратил на мои слова ни малейшего внимания. И теперь, начав говорить, я густо покраснел.

— Что случилось? — спросил Акридж.

Он с такой силой схватил меня за руки, что я вскрикнул от боли.

— Твоя бедная тетушка…

— Моя тетушка?

— Мне только что позвонили по телефону из ее квартиры, — продолжал я.

— Ей очень плохо. Ты должен немедленно ехать туда. Боюсь, что это будет слишком… слишком поздно…

— Воды! — закричал Акридж, падая в кресло и хватаясь за свой жилет, вернее, за мой жилет. — Воды!

Это было здорово сделано! Несмотря на то, что он при этом порвал мой лучший галстук, я не мог не восхищаться такой искусной актерской игрой. Должно быть, долгая привычка к неожиданным ударам судьбы научила его, как вести себя в таких случаях. Прайсы были глубоко потрясены. Дети целым стадом кинулись в кухню за водой, а взрослые заботливо столпились вокруг Акриджа.

— Тетя, милая тетя! Она больна! — стонал Акридж.