Бинго и пекинесы - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 3

Оставалось одно, сбагрить куда-нибудь собачку. Надеюсь, ты уже понял, зачем он приходил к тебе, понял — и пожалел его. Когда ты ему отказал, он совсем пал духом, и вернувшись домой, вызвал дворецкого.

— Какие бывают фамилии? — спросил он.

— Фамилии, сэр?

— Да. Никак не могу вспомнить одну фамилию на «Дж».

— На «Дж», сэр?

— Да.

— Может быть, Смит?

— Ничего подобного! Если вы хотите сказать «Джонс» не надо, она посложнее. Такая, знаете, экзотическая, вроде «Джернингем» или «Джоркис». А может, и не на «Дж». Начнем-ка с «А».

— Адамс, сэр? Аллен? Акворт? Андерсон? Аркрайт? Аберкромби?

— Нет, не то. Давайте «Б».

— Бейтс? Булстрод? Белингер? Биггз? Бультитьюд?

— Попробуем на «К».

— Коллинз? Клегг? Клаттербак? Кэртью? Керли? Кэбот? Кейт? Кэфри? Кан? Коэн? Кенон? Картер? Кэзи? Кули? Картбертсон? Корк? Кроу? Кру?

Бинго стало плохо. Он собирался взмахнуть рукой, но тут услышал:

— Кэдвалладер?

— Кэдвалладер!

— Я угадал, сэр?

— Нет, но мне годится.

Понимаете, он вспомнил, что так звался хозяин лавочки. Если плясать оттуда, нетрудно найти владельца собачки. Словом, курс на Кэдвалладера!

Отыскав его адрес, Бинго вышел в путь с пекинесом под мышкой и надеждой в сердце. Вскоре он нашел лавочку, а там — живую изгородь, за которой располагался вожделенный сад.

Бинго открыл калитку, запустил собачку и вернулся домой, чувствуя примерно то, что чувствует убийца, избавившийся от тела. Можно сравнить его и с отроками, когда они вышли из печи. Давно, еще в школе, ему довелось упасть на мяч, и он тут же оказался под грудой тел с очень острыми локтями. Он помнил, что испытывал, когда эта груда слезла с его спины. Так и сейчас. Возможно, он пел. Не исключено, что он прошелся в танце.

Подходя на цыпочках к дому, он заметил, что к его ноге, тихо урча, прикоснулось что-то косматое и, взглянув вниз, увидел собачку. Вероятно, она к нему привязалась и воспользовалась тем, что он не запер калитку.

Пока он стоял в оцепенении, к нему подошел дворецкий.

— Простите, сэр, — сказал он, — не знаете ли вы телефона в Богнор-Реджис?

— А что?

— К миссис Литтл заходил мистер Перкис. Осведомлялся о ее номере.

— Перкис? — вскричал Бинго. — Пер-кис?

— Да, сэр.

— Хочет позвонить миссис Литтл?

— Да, сэр.

Бинго глубоко вздохнул.

— Бэгшоу, — выговорил он, — принесите мне виски с содовой. Виски — побольше, содовой — поменьше. Кому она нужна?

Итак, Перкис спрашивал телефон. Видимо, нашел шляпу и прочитал имя владельца. Оставалось одно — молить о милости. Да, неприятно, но что поделаешь?! Надо воззвать к его чувствам. А есть ли они? У него какой-то суровый, отрешенный взгляд, как у неуступчивого букмекера…

Перкис стоял спиной к нему, глядя в сад. Обернувшись, он с отвращением посмотрел на гостя, и тот понял, что борьба предстоит нелегкая.

— Ну что еще? — спросил хозяин.

— Я насчет собачки… — начал Бинго и закашлялся. В рот ему залетел комар, или мотылек, или, быть может, моль. Кашляя, он увидел, что Перкис странно взмахнул рукой.

— Так я и знал, — сказал владелец журнала.

Бинго все кашлял.

— Этого я и боялся, — продолжал Перкис. — Да, я украл ее.

Бинго справился с инородным телом, но ничего сказать не мог.

— Вы женаты, мистер Литтл, — говорил хозяин, — вы меня поймете. Жена в Танбридж-Уэллсе, у больной тетки. Незадолго до отъезда она купила собачку и строго-настрого приказала смотреть за ней. Вчера я на минутку отлучился, и собачка убежала.

Он судорожно глотнул, а Бинго вздохнул.

— Сегодня я обошел все магазины в Лондоне, но тщетно. Тут я вспомнил, что у вашей жены есть несколько пекинесов и решил спросить, не продаст ли она одного.

Тут он вздохнул.

— Я зашел к вам и узнал, что миссис Литтл уехала. Писать ей бесполезно, жена вернется завтра. Выходя из вашего сада, я споткнулся о собачку, точно такую же, как наша. Соблазн был слишком велик.

— Вы ее взяли? — спросил Бинго.

Перкис кивнул.

— Нехорошо.

— Я знаю, я знаю! Мало того, чудовищно. Я не думал, что вы меня видели. — Он снова вздохнул. — Собачка в кухне, ужинает. Сейчас я позвоню, чтобы принесли. О жене и подумать страшно… — И Перкис вздрогнул.

— Она расстроится?

— Еще бы!

— Что ж, оставьте собачку себе.

Об этой минуте Бинго приятно вспоминать. Он был добр, он был милостив, исполнен сладости и света. Вполне возможно, Перкис мысленно сравнил его с ангелом.

— Оставить?!

— Непременно.

— А как же миссис Литтл?

— Ах, она сама толком не помнит, сколько у нее пекинесов! Кишат — и спасибо. Да и вообще, до того ли ей? Она так мечтала, чтобы я стал редактором…

Перкис кашлянул, взглянул на Бинго и едва заметно вздрогнул. Взглянул еще, вздрогнул снова. Видимо, в нем происходила духовная борьба.

— А вы хотите стать редактором? — проверил он.

— Конечно.

— Столько работы, столько дел…

— Ничего, я справлюсь.

— Это очень трудно!

— Подберу хороших помощников.

— Жалованье небольшое.

— А вы его увеличьте.

Перкис взглянул и вздрогнул в третий раз.

— Хорошо, — сказал он. — Надеюсь, мы сработаемся.

Бинго хлопнул его по плечу:

— Еще как! А насчет жалованья…