Билл-завоеватель - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 28

Пока в штаб-квартире издательства «Мамонт», что на Тилбери-стрит, разворачивались волнующие события, Билл Вест предавался мрачным раздумьям на балконе доходного дома Мармонт в Батерси. Сюда он сбежал от фотографий Алисы Кокер. Карточки смотрели с немой укоризной, и Билл не знал, куда деть глаза. Джадсон исчез, Билл не исполнил опекунского долга, и двенадцать фотографий, словно двенадцать ангелов-обвинителей, упрекали его в недосмотре.

«Почему, – вопрошали они, – ты забыл свой долг? Я доверила тебе брата. Почему ты не прибил его тапочком? Как позволил уйти?»

Отвечать было нечего. Обладай Билл хоть каплей рассудка, он бы выбрал единственно возможный путь: спрыгнул бы Джадсону на плечи, пусть даже с высоты двух лестничных пролетов, но не позволил несчастному пьянице скрыться в огромном городе с деньгами в кармане. Кто теперь скажет, когда и в каком состоянии воротится блудный наследник Кокеров?

Балкончики на улице принца Уэльского замечательные. С их высоты можно видеть деревья в парке Баттерси и, если настроение позволяет, любоваться нежной зеленью и молодыми листочками. Видна и сама улица. Так вышло, что, едва начали сгущаться сумерки и внизу затеплились желтые фонари, Билл приметил на мостовой знакомую фигуру, бредущую к входу в доходный дом Мармонт.

Сперва он не поверил своим глазам. Это не Джадсон. Джадсон в милях отсюда, где-нибудь в Вест-энде, заливает коктейлем двухнедельную жажду. Но вот прохожий оказался под фонарем. Сомнений больше не оставалось. Джадсон. Он вошел в дом. Билл ринулся к двери и еще на бегу услышал, как друг, пыхтя, преодолевает лестницу. Квартира была на пятом этаже без лифта; на оба обстоятельства Джадсон часто и красноречиво сетовал. Сейчас он появился, отдуваясь, и некоторое время не слышал обращенных к нему упреков.

– Э? – спросил он, немного придя в себя.

– Я сказал: «Явился-таки!», – отвечал Билл, выбрав самое мягкое из своих замечаний.

Джадсон проследовал в гостиную, плюхнулся на диван и, как до него Билл, принялся стягивать ботинки.

– Гвоздь, что ли, – пояснил он.

– Ну, хорош! – сказал Билл, возобновляя атаку.

Джадсон не обнаружил и тени раскаяния.

– Между прочим, – дерзко отвечал он, – я трезв, как стеклышко. Сперва выяснилось, что в этой чертовой стране заведения открываются в полночь или вроде того. Так что сначала я не нашел, где выпить. А потом мне было некогда.

– Некогда выпить?! – изумился Билл.

В полном ошеломлении он пошел за другом, который встал с дивана и направился в спальню, где немедленно отыскал другие ботинки, видимо, без гвоздя.

– Некогда выпить? – повторил Билл.

– Ну, недосуг, – сказал Джадсон, плеснул в таз воды, смыл с лица и рук дорожную грязь, подошел к зеркалу и провел щеткой по волосам. – Билл, старина, у меня случился неприятный день.

– Сколько у тебя было с собой денег?

– Не будем о деньгах, – отмахнулся от невежливого вопроса Джадсон. -Лучше послушай про неприятный день. – Он закурил и вернулся в гостиную. -Я сюда только на минутку, – сказал он. – Через секунду убегаю.

Билл деланно рассмеялся.

– Убегает он!

– Ничего не поделаешь, надо, – сказал Джадсон. – Затронута моя честь. Я должен отыскать этого типа и восстановить справедливость.

– Упаси тебя Бог, – сказал Билл, начиная сомневаться, что друг его так трезв, как утверждает. У Джадсона блестели глаза, и весь он был какой-то странный. – По справедливости ты давно бы сидел за решеткой.

Джадсон в задумчивости выпустил дым. Он, похоже, не слышал обидного замечания.

– Очень неприятный день. Билл, старина, ты когда-нибудь читал «Светские сплетни»?

– Нет. А что?

– Только то, – отвечал Джадсон, – что в ней написано, будто Шелковый клуб Пятой авеню основал Тодди ван Риттер. Тодди ван Риттер! – С его губ сорвался леденящий смешок. – Ты не хуже меня знаешь, что бедняге Тодди и в миллион лет до такого не додуматься. Вот в этой моей головенке зародилась идея основать клуб, и я не позволю дурачить целую Англию. Тодди ван Риттер! – фыркнул Джадсон. – Нет, подумай! Тодди! – Сигарета обожгла ему пальцы, он бросил окурок в камин. – Я прочел этот бред в подземке, отправился прямиком туда, где печатают грязный листок и спросил издателя. Кошка знала, чье мясо съела, потому что он отказался меня принять. Я подкараулил его на улице, но он вскочил в такси и думал, что скрылся. Только не на такого напал! – продолжал Джадсон с мрачным смешком. – Не наступил еще день, чтоб поганый щелкопер безнаказанно надо мной смеялся. Я раздобыл его домашний адрес. Сейчас иду к нему, пусть извиняется и в следующем же номере печатает опровержение.

– Никуда ты не пойдешь.

– Пойду, и еще как.

Билл попытался воззвать к разуму.

– Ну что такого, если он написал, что клуб основал Тодди?

– Что такого? – У Джадсона округлились глаза. Он смотрел на друга, словно сомневался в его умственной полноценности. – Что такого?! Ты думаешь, я уступлю другому европейскую славу? Будь ты Маркони, и напиши кто, что не ты изобрел радио, ты бы спустил? Ладно, некогда мне рассиживаться. Пока.

Шесть фотографий умоляюще глядели с камина. Три на этажерке, две на столе и одна на полочке у двери заглядывали в глаза и говорили: «Прояви твердость».

– Где живет этот твой светский сплетник? – спросил Билл.

– Дом пять, особняк Лиддердейл, Слоан-сквер, – без запинки отвечал Джадсон. Ему даже не понадобилось свериться с клочком конверта в нагрудном кармане, ибо адрес врезался в его сердце. – Я отправляюсь к нему немедленно.

– Никуда ты не отправляешься, – сказал Билл, – без меня. Что, по-твоему, – он задохнулся, – что, по-твоему, скажет она, если я позволю тебе бегать по Лондону и нарываться на неприятности?

Джадсон взглянул, куда указывал Билл, но остался совершенно бесчувственным. Мало кто из братьев способен умилиться на фотографию сестры. Однако, не тронутый мыслями об Алисе и ее тревогах, он впервые обнаружил что-то вроде благоразумия.

– Ты хорошо придумал пойти со мной, – согласился он. – Вдруг этот тип – буйный. Тогда ты будешь его держать, пока я навешаю пендалей. С такими людишками иначе нельзя. Они другого обращения не понимают.