Последний жених - Вуд Алекс - Страница 3

Мисс Дженкинс было десять, когда Мария Траут убежала из дома. Она уверяла, что в подробностях помнит внешность Марии. Однако жена аптекаря миссис Белл, которая всю свою жизнь провела в Локерхарт Вэлли и была несколько старше мисс Дженкинс, опровергала ее слова.

– Мария Траут была похожа на селедку, – рассказывала она всякому, кто желал слушать. – Высокая, тощая, с бесцветными волосами и водянистыми глазами. Не так страшна, как ее мать, но и далеко не красавица. Удивительно, что коммивояжер вообще обратил на нее внимание! Наверное, рассчитывал на то, что мамаша смилостивится и отвалит ему солидный кусок приданого!

Манеры миссис Белл были довольно грубоваты, и ее слова не находили отклика в сердцах юных обитательниц Локерхарт Вэлли. Зато фантазии романтически настроенной мисс Дженкинс пришлись им по душе. Конечно, новый владелец «Вереска» должен быть сногсшибательно красив! Внешность рокового красавца и нежное сердце, спрятанное под маской небрежной холодности… Полная жестоких разочарований юность и желание навеки схоронить себя в английской глуши, где какой-нибудь местной девушке суждено излечить его сердечную рану…

Лили Вандемир мечтала наравне со всеми, но в отличие от более говорливых и откровенных подруг, она предпочитала не делать свои фантазии достоянием всей деревни. Лили была в корне не согласна с версией мисс Дженкинс. Что такого романтичного, скажите на милость, в голубых глазах и светлых волосах? Таинственные книжные красавцы все как один черноволосы. «Смоляные кудри» или же «локоны цвета воронова крыла»… Непременно бледное лицо и взгляд Мефистофеля… Насчет цвета глаз Лили затруднялась. Пусть будут черные, как полночное небо над Андалузией. Или пронзительно синие, как два горящих сапфира. Зеленые тоже ничего, как прозрачный хризолит или набегающая морская волна. Или же серые, холодные как сталь…

В любом случае у него будут изумительные глаза, от одного взгляда которых у девушек перехватывает дыхание. Он будет насмешлив и чуточку циничен и вроде бы не подвластен никаким чувствам. Он повидал свет и разочаровался в нем; множество красоток склонялись к его ногам, но ни в одной он не нашел того, что искал. И сейчас, когда он совсем отчаялся, судьба привела его в скромную английскую деревушку, где на лоне природы тихо живет рожденная для него красавица…

Теперь перед сном Лили долго ворочалась в кровати. Сладкие картины, одна упоительнее другой, возникали в ее голове. Предчувствие любви мешало ей спокойно засыпать. Разве не об этом она мечтала всю свою жизнь? Не о замужестве с каким-нибудь владельцем мясного магазина или деревенским доктором, а о настоящем чувстве, всепожирающем пламени, о котором так прекрасно пишут в книгах… Что если наследник «Вереска» и есть тот самый, предназначенный ей судьбой человек?

Лили засыпала с блаженной улыбкой на губах, и сны ее были полны стройными красавцами в длинных плащах, которые пели под ее окном чудесные серенады и клялись в вечной любви…

2

В большой обеденной зале «Вереска» было темно и уныло. С тех пор как умерла миссис Траут, там не растапливали камин и не включали электричество. Так распорядилась Меган Гилберт, и служанки были только рады не заходить по утрам в промозглую комнату. Теперь Меган предпочитала есть у себя или на кухне, хотя при жизни хозяйки они каждый день устраивали пышные трапезы в главной столовой. Слуги приветствовали это нововведение – у них оставалось больше свободного времени для праздности.

Впрочем, слуг в «Вереске» было совсем немного. Повариха Мэри Джейн, верой и правдой служившая миссис Траут уже двадцать лет, горничная Эллис, приходящая служанка Кэти Причардс и старичок-садовник. Меган Гилберт, официально именуемая экономкой, на самом деле исполняла обязанности секретаря и компаньонки покойной леди, а заодно управляла нехитрым домашним хозяйством «Вереска». После смерти миссис Траут она автоматически взяла бразды правления в свои руки. Слуги были уверены, что рано или поздно мисс Меган будет признана официальной наследницей «Вереска». У Августины Траут больше никого не было, а Меган Гилберт была дочерью ее троюродной сестры!

О том, что у миссис Траут объявился более близкий родственник, Меган Гилберт узнала задолго до того, как веснушчатый Натаниэль Спарк поведал об этом своей тетушке. Поверенный Траутов мистер Литтлби первым делом сообщил Меган о том, что ее надежды заполучить «Вереск» не оправдались. Юрист жил в соседнем городке Чаринг Кросс и прислал Меган письмо, полное таких прозрачных намеков и лицемерных соболезнований, что девушка тут же на клочки разорвала это послание.

Однако из «Вереска» она не уехала, как рассчитывали некоторые из жителей Локерхарт Вэлли.

– Я всего лишь экономка. Такая же прислуга, как Эллис или Мэри Джейн. Пусть новый владелец решает, что со мной делать.

Приходящая служанка Кэти Причардс пересказала эти слова Меган в бакалейном магазине миссис Спарк, и справедливому негодованию Локерхарт Вэлли не было конца. Сколько же наглости у этой девицы? Как она осмелится предстать перед законным внуком миссис Траут после того, как бессовестно предъявляла права на его наследство?

Ответов на эти вопросы не знал никто. А через пару дней Меган, пользуясь своей формальной властью в доме, уволила Кэти Причардс, единственный источник достоверной информации о «Вереске» у жителей Локерхарт Вэлли. Горничная и повариха редко выбирались за пределы усадьбы, да и сплетничать не желали. Оскорбленная деревня, затаив дыхание, ждала, когда же восторжествует справедливость, и гордячку Меган Гилберт с позором прогонят из поместья.

Одним прекрасным июньским утром в дверь комнаты Меган Гилберт постучала горничная. Она только что разговаривала с посыльным адвоката, и ей не терпелось поделиться новостью с Меган.

– Мисс Меган, мистер Литтлби прислал рыжего Ната сказать, что внук миссис Траут приезжает в Чаринг Кросс завтра вечерним лондонским.

Дверь комнаты распахнулась. На пороге стояла молодая привлекательная женщина лет тридцати. У нее были густые темно-каштановые волосы, ровно подстриженные чуть ниже ушей, широко расставленные карие глаза и воинственно вздернутый носик, придававший ее сосредоточенному лицу задиристое выражение. Высокий покатый лоб мисс Меган свидетельствовал о твердости характера и изрядной доле упрямства, а форма подбородка наводила на мысль о том, что у нее в роду непременно были шотландцы. Одета Меган была в светло-желтую блузку с отложным воротником и расклешенную юбку из тонкого клетчатого сукна.

Несмотря на довольно ранний час, у Меган был такой вид, словно она куда-то собирается. За весь год Эллис ни разу не видела Меган Гилберт в домашнем платье или халате. Впрочем, со старой миссис Траут никогда нельзя было расслабляться. Ей могло прийти в голову все, что угодно, и она без зазрения совести гоняла Меган по самым нелепым поручениям.

– Спасибо, Эллис. – Меган поблагодарила горничную кивком головы. – Скажи Мэри Джейн, я сейчас спущусь к завтраку.

– У нас сегодня гречишные оладьи с патокой, мисс, – сдержанно улыбнулась Эллис, которой хотелось хоть как-то приободрить девушку.

Меган улыбнулась в ответ, однако верная горничная видела, что ее мысли далеко.

В отличие от деревенских жителей, Эллис и Мэри Джейн не испытывали неприязни к Меган. Ужиться с покойной миссис Траут было нелегко. Прислуга частенько страдала от сварливого характера хозяйки. Однако благодаря Меган жизнь в «Вереске» стала намного приятнее. Служанки вздохнули свободнее. Старая хозяйка перестала контролировать каждый их шаг, поручив все домашние заботы мисс Меган, а девушка оказалась не в пример разумнее и добрее миссис Траут и никогда не требовала невозможного.

Эллис и Мэри Джейн знали, что Меган несладко приходится, однако ни разу не слышали от нее ни словечка жалобы. Она как должное воспринимала все капризы мнительной старухи. Служанки полюбили бы ее как родную дочь, если бы она была чуть подушевнее. Но Меган не искала ничьей дружбы и относилась ко всем в доме с приветливой холодностью. И все-таки и Эллис, и Мэри Джейн заранее жалели о том, что им скоро придется расстаться с Меган Гилберт.