Тени исчезают в полночь - Белов Руслан - Страница 1

Руслан Белов

Тени исчезают в полночь

Глава 1

Прыжок в лавину

1. Евгений Евгеньевич приходит домой с работы, ест, пьет, курит гаванскую сигару, спит с женой и... рвет когти

Девятнадцатого октября Евгений Евгеньевич Чернов пришел домой как всегда в 19.40, поцеловал встретившую его у порога жену Милочку, почесал за ухом вилявшую хвостом афганскую борзую Анечку, не торопясь переоделся (этим вечером он решил надеть свой любимый расшитый золотом и серебром китайский халат) и, обстоятельно умывшись, направился в столовую.

На столе его ждала нежнейшая утка с яблоками из "Пекина", вареные овощи и бутылочка прекрасного грузинского вина двенадцатилетней выдержки. Усадив мужа за стол, Милочка включила телевизор (за ужином Евгений Евгеньевич всегда смотрел "Вести") и устроилась напротив.

В пятничный вечер они всегда занимались любовью, и потому Милочка была в необычайно эротичном черном пеньюаре и в домашних туфельках на высокой шпильке. Она знала, что Евгений Евгеньевич любит ее стройное белокожее тело, особенно в ансамбле с дорогим женским бельем, и поэтому время от времени, как бы невзначай, демонстрировала ему то свое аппетитное округлое плечико со сползшей к предплечью бретелькой ажурного бюстгальтера, то ножку в тончайшем чулке.

Узнав, сколько российских солдат сегодня погибло на Кавказе, Евгений Евгеньевич не спеша принялся за утку. Съев ее почти всю, он поблагодарил Милочку и направился в курительную комнату. Сегодня он решил выкурить гаванскую сигару (трубку курил он вчера, а сигареты – позавчера). Просматривая свежие журналы, он пил принесенный Милочкой чай. Закончив с журналами, Евгений Евгеньевич разгадал с женой кроссворд и, похлопав ее по высокой попке, направился в ванную комнату. Приняв душ и тщательно побрившись, он пошел в свой кабинет подготовиться к завтрашнему рабочему дню.

Ровно в десять сорок пять Евгений Евгеньевич вошел в супружескую спальню, открыл и поставил на тумбочку бутылку охлажденного французского шампанского и, потушив верхний свет, лег в кровать. В это время Милочка у себя в будуаре наносила на свой сегодняшний сексуальный образ последние мазки...

В одиннадцать она вошла к мужу, включила видеомагнитофон с "мягким" порнографическим фильмом и нырнула под одеяло. Обнявшись, они поговорили немного о событиях минувшего дня и затем, несколько минут понаблюдав за играми лесбиянок, занялись любовью.

После небольшой прелюдии с обязательными ласками и поцелуями Милочка приняла любимую супругом по пятницам позу: став коленями на пол, легла на живот поперек кровати. Евгений Евгеньевич налил в высокий фужер шампанского и, поставив его на расстоянии вытянутой руки, пристроился сзади. Сначала он целовал жену в шею, затем в спину (Милочка в это время поигрывала вслепую его половыми органами). Лишь только эрекция достигла максимума, Евгений Евгеньевич вставил член во влагалище и мерно задвигал задом, внимательно следя за своими ощущениями (Милочка в это время притворно стонала). Обычно, когда подступала эякуляция, он останавливался, отпивал глоток шампанского и начинал наблюдать по телевизору за любовными утехами игривых проституток с похотливыми негритянскими юношами. Иногда он закуривал легкую сигарету и делал несколько затяжек. Лишь только член начинал опадать, Евгений Евгеньевич снова принимался целовать жену в шелковую спину, в сладкое ушко и под мышками, пахнущими ненавязчивым дезодорантом и совсем чуть-чуть – только что выступившим потом... Милочка, как правило, кончала через две паузы, и Евгений Евгеньевич присоединялся к ней, лишь почувствовав (тук-тук) сокращения ее матки.

Но на этот раз второй паузы не было – в самой середине второго цикла Евгений Евгеньевич вынул член из влагалища и, не сказав ни слова, покинул спальню. Вернулся он через пятнадцать минут одетым в дорожную одежду и с рюкзаком за спиной.

– Я уезжаю. Когда вернусь – не знаю, – не переступая порога спальни, сказал он донельзя изумленной Милочке.

И, не дожидаясь ответа, ушел.

2. Тбилиси. Баламут слагает оду авантюре, а Бельмондо тестирует южанок

Прилетел я в Тбилиси где-то в середине дня и сразу направился в аэровокзальный ресторан. Оглядев зал с порога, улыбнулся и пошел к столику, за которым спал под шляпой мужчина средних лет.

– Недавно, кажется, в бане мылся, а вот уже и год пролетел, – сказал я, подсаживаясь к нему. – Здорово, Баламут! Хреновые у нас дела, да?

Мужчина поднял опухшее заспанное лицо и долго смотрел на меня ничего не понимающими глазами. Узнав, протяжно зевнул:

– Ага, хреновые... С Ольгой что-то случилось.

Она с полчаса уже не дает о себе знать... Да ты в курсе.

– Ну, значит, все образовалось. Рад видеть твое личико! Ты, я вижу, опять керосинить начал?

– Да как тебе сказать? Сегодня первый раз. А так все это время – ни-ни. Но после того, как эта история с Ольгой началась, я, кажется, прежним стал. Не знаю, жалеть или не жалеть об этом. Да и ты, по-моему, уже не этот хрен моржовый Евгений Евгеньевич.

– Со вчерашнего вечера. Сейчас мне эти итальянские ботинки и жена Милочка в фирменной упаковке ничего, кроме блевотины, не напоминают.

– Слушай, Черный, закажи что-нибудь! У меня в кармане полный кукиш.

– Полный кукиш??? – изумился я. – А где твои пятнадцать миллионов? Ты что, за год их растратил?

– Жена помогла. После того, как я ее от алкоголизма Шуриными клещами вылечил, она об религию сильно ударилась и все спустила на храм Христа Спасителя. А мне все равно. На фиг мне бабки, когда кругом полный штиль?

– И в штанах тоже?

– Да как тебе сказать... Просто ничего не хочется. Живешь по оглавлению.

– Как это по оглавлению? Поясни свою мысль примером.

– Понимаешь, мы как будто по книге жизни живем. Глава первая, глава вторая, глава последняя... Как Маяковский говорил: "Дочка, дачка, водь и гладь – сама садик я садила, сама буду поливать". А мне не хочется. Тоскливо, когда знаешь, что будет завтра, через месяц и через год. Да ты сам об этом как-то говорил.

– Люди это счастьем называют.

– Ну и хрен с ними! Козлы они. А мы с тобой, братан, авантюристы! – вдруг загорелся Баламут. – И это прекрасно! Понимаешь, братан, писатель – это человек, творчески относящийся к перу и бумаге, художник – к холсту и краскам.

Авантюрист же им не чета – он творчески относится к своей собственной жизни! Он делает из нее то же самое, что художник делает с холстами, а писатель с бумагой. Он лепит из нее необычные события, страх и кровь, чудеса и падения... Он ее переписывает, перекрашивает ежедневно. Авантюрист не терпит постоянства. Прочитав тысячу книг; он понимает, что остальные читать нет смысла. Понимаешь, если ты прочел тысячу книг и читаешь дальше, ты не авантюрист, ты – житель! Ты – житель, не авантюрист, если каждый день любуешься закатами, ты не авантюрист, если тебе не надоели телевидение и жена. Ты, братан, не авантюрист.

– Все! Понял! – смеясь, перебил я заговорившегося Баламута. – Я – авантюрист. А как все же насчет штиля в штанах?

– А насчет штиля в штанах... Интересный вопрос. Ты знаешь, я часто вспоминаю, как мы с Ириной Ивановной в шесть часов утра на Шилинской шахте в тумане трахались. На пленэре. На росистой траве. Среди тайги. Ренессанс! И как ты с Ольгой глазел, глазел на нас, а потом такие кренделя с ней начал выделывать, что мы с Ириной уписались. Вот это была жи-и-знь! А так...

Жена надоела, друзья и знакомые все в дерьме зеленом копаются. Деньги, престиж, карьера...

Тоска, хоть удавись. Ты знаешь, это наши жены из нас импотентов делают. Иногда до того все надоест, что не встает. Я вон с Наташкой раз в неделю на героизм был способен. И это – при благоприятном расположении звезд. А познакомился как-то раз с одной хрупкой продавщицей из отдела сосисок – ренесса-а-нс!!! Я неделю с нее не слазил. Кстати, а где наш Бельмондо? Он, что, не проинтуичил?