Восточный триллер (СИ) - Врангель Данила Олегович - Страница 23

– А что, нет? Эх, Славик, Славик… Не покупай импортные сигареты, лучше кури самосад.

В помещение ветеринарного пункта зашел старый дед, ведя на верёвке большую собаку с седой, почти белой шерстью.

– Сыночки, уколите моего дружка, – глухо проговорил старик тяжело вздыхая. – Добрый и порядочный всю жизнь, в годах уже, но боюсь, что на старости взбесится. Что эт за напасть появилась? Какой-та бешенства?

– Смахивает на шотландского, – пробормотал Француз и оглядел пса. – Да, похоже, шотландский, но весь какой-то пожеванный. Моль что-ли его ела? На фоторобот не тянет.

– А дед? – тихо спросил Моня. – Дед тянет на того парня?

– Нет, не тянет, – ответил «санитар».

– Не тянет, так не тянет, – констатировал «врач». Крикнул: – Да выключи ты это пищание!

– На лабораторном столе подавал сигнал зуммер приборного щита. Француз отключил питание лабораторного стенда и, взяв собаку за лапы, привычным движением прижал её к кушетке, борясь с сопротивляющимся животным.

– Нна! – тихо и беззлобно сказал Моня, введя витамин С. – Свободен.

«Бах!» – поставила печать на справке Леся и отдала её деду. Сказала:

– Берегите пса, в годах уже… Добрую собаку видно за версту.

– Добрый, добрый, – пробормотал дед, глядя сквозь громадные линзы очков. – Добрый, но пожилой. Пошли, мохнатый. – Они с псом не торопясь удалились. Старик помахал рукой и попрощался: – До побачення.

– Восьмой терьер, – сказал Француз. – Нет, нам не фартит. План Дубины терпит фиаско. Блицкрига не получилось. Раз – и пришел к тебе пешком Ликвидатор с собакой на верёвочке. Ищи дураков! А сколько деньжищ угрохали? Международные комиссии, ветеринарные и вирусологические консилиумы. Это так втереть мозги! Подключил к операции комитет Верховной Рады. А долг перед итальянцами? Сколько денег потратили они на поддержку этой оперативной разработки? Много. Я понимаю, что Дубина хотел как лучше, но…

Вбежал полковник. Он был не один. Пять парней зверского вида и в чёрных очках сопровождали его.

– Маринин! – закричал Дубина. – Где он?!!

– Кто? – удивлённо поднял глаза Моня.

– Ликвидатор, мать твою за ногу! Где Ликвидатор?

– Полковник, вы что? Его здесь не было. Заходил какой-то старый дед с седой собакой…

– Ой, придурки! У вас же сработал анализатор запаха!!! У вас акустический сигнал вопил на всё помещение! Кто отключил стенд?

– Я, – неуверенно сказал Француз.

Дубина стал беситься и бегать по комнате.

– У вас только что сделал «прививку» своей собаке Ликвидатор! Он её просто перекрасил и загримировался сам. Придурки! Остолопы! Недотёпы! Бараны! Лохи! Безмозглые подольские недоумки! Так обуть тех, кто с детства учится обувать!

Зазвонил мобильный телефон полковника. Он несколько секунд говорил. Отключил телефон. Продолжал беситься.

– Ушел! Уехал на «горбатом» «Запорожце» с «ушами». Ёханый бабай! Твою полосатую бабушку мать! Сто двадцать два миллиона гривен на операцию. Моня, я упрячу тебя в дурдом!

– А почему в дурдом? – защищаясь пробормотал Маринин.

– А ты хочешь в санаторий? Будет тебе санаторий! Почему не идентифицировали терьера?

– Он был другого цвета, полковник. Если бы фоторобот составили из чёрно-белых элементов, то, возможно, мы бы не ошиблись. Но робот цветной! Собака на нём тёмно-каштановая, а эта, которая была здесь, совершенно белая, точнее седая, – неуверенно стал оправдываться Моня.

– Ты хоть раз видел седых собак? Нет, ты мне ответь, Маринин, существуют поседевшие собаки? – Полковник опустился на кушетку и уставился в одну точку. Пробормотал:

– Сто двадцать два миллиона… Сколько сил… Господи! – Что-то тихо проговорил под нос и замолчал, уйдя в себя.

– Полковник, мы ждём на улице, сказал один из громил в чёрных очках и, блеснув золотой цепью, вышел из комнаты в сопровождении коллег.

– А почему упустили его вы, со своей видеокамерой? – стал потихоньку наступать Моня. – Вы же всё контролировали через монитор. Почему ваши мордатые не прибежали? Где была охрана? Я «врач», Француз «санитар», Леся – вообще женщина.

– А! – махнул рукой Дубина. – Лучше помолчи. Нас всех обули. Если бы не анализатор запаха, в которой я никогда не верил, возможно, никто бы и не знал, что Ликвидатор сделал «прививку» своей собаке. Любит, однако, пса. Рисковый парень. Просчитал, что возможна засада! – Помолчал, и устало добавил: – Мы не сразу обратили внимание на сигналы стендового анализатора. Откровенно говоря, я вообще забыл о нём. Сидели, курили, пялились в монитор на Моню, как он пытает собак. Травили анекдоты. Виноваты все. – Посмотрел на «медсестру». – Вы и справку ему выдали?

– Всё, как положено, – доложила Леся.

– Ой, я сейчас проснусь, это сон, – застонал Дубина. – Если мэр узнает про этот прокол, он меня утопит в Днепре. Сто двадцать два миллиона из стабилизационного фонда Киева! Больше сотни вирусологов со всего мира. Лучшие номера в гостиницах. Пресс-конференции. Круглые столы. Телевизионные аналитические обозрения предполагаемых последствий чумового собачьего бешенства. А взятки? А «откаты»? А высокооплачиваемый бред и уст профессоров? А война с ВОЗ? Это всё – конец.

– Полковник, успокойтесь. Примите таблетку диазепама, – сказал Леся.

– Да нет, спасибо. Не хватало мне ещё сесть на транквилизаторы. – Поднялся с кушетки. Сказал:

– Всё, сворачивайте работу. На двери пишите объявление: «Вакцинация закончилась. О приёме сообщим дополнительно». Жду вас в своём офисе через час.

Глава 8

Ввести особое положение и эвакуировать город президент не решился. Он не верил архивам КГБ, так, по крайней мере, заявил на закрытом совещании Совета безопасности. Его постоянные консультации с высшими руководителями силовых структур, представителями МАГАТЭ и с Генеральным секретарём Североатлантического блока проходили в режиме сверх секретности и не прекращались ни на час, но президент не мог выработать осмысленного решения. Требовалось проявление воли. Но проявления не было. С Москвой эту тему решено было не обсуждать, во избежание искажения объективности расследования. Так, по крайней мере, заявил мэр Киева полковнику Дубине. Решиться на такой волюнтаристский шаг, как поголовная эвакуация, на основании достаточно косвенной информации, предводитель всех украинцев не мог и принялся консультироваться с президентом США. Переговоры затянулись. Время шло. Представители иностранных держав стали покидать город. Но никто толком ничего объяснить не мог. Дежурные администраторы каждого из посольств стран эвакуирующих своих граждан из Киева бормотали по телефону какую-то неубедительную чушь. Наступило утро 20 июня. Солнце пылало раскалённым факелом в обрамлении голубой полусферы неба. Стояла жара. Типичная для последних лет. Киевляне ползали по городу как сонные, ленивые мухи. Пили «Кока-Колу», пиво, ели мороженое и вяло реагировали на страсти, вылетающие из телевизора, FM-радиоприёмников, мобильных телефонов, линий интернет-связи, или напечатанные компьютерными буковками в многочисленных газетах. К скандалам, вранью и мошенничеству давно привыкли. Удивить кого-либо было трудно. «Новый взрыв на Чернобыльской станции? Ха-ха-ха! Так я и поверил. Нэ трэба нас дурыты!»

– Скорцени, как обстоят дела с писателем? Это похоже, наша последняя ниточка после провала операции «Собака». – Бенито Муссолини поднёс ко рту чашечку кофе с крепчайшим, свежеприготовленным напитком и вопросительно посмотрел на помощника.

– Он перестал работать в Интернете, – ответил тот и принялся копаться в своей папке с документами, словно желая отыскать там причину этого. Добавил: – По крайней мере, мы не можем его отследить. Наружное наблюдение не подтверждает посещений им интернет-салонов. Его личный модем под контролем.

– А мобильный телефон?

– Несущую частоту раскодировали и ведём прослушивание. Не выходит в сеть и через телефон. Он просто бродит по барам и пьёт пиво. Один.