Славянский стилет (СИ) - Врангель Данила Олегович - Страница 123

«Торнадо» Шеллинга сбросил пустой бак из под газа и медленно подъехал к взлетной полосе, гудя двигателями как упругий шмель. Второй, ведомый истребитель, управляемый Чарлзом Пирсом, двигался следом, в ста метрах.

– Чарли, – спросил Отто в шлемофон своего напарника. – У тебя все в порядке?

– Я в порядке, но, по-моему, начинается движение. Если только я не ошибаюсь.

– Какое движение, повтори!

– «Боинг-726», бортовой номер 216, кажется, запустил двигатели. Если это так, то борт был полностью загерметизирован и газ в кабину не проник.

– Люди видны? – Отто продолжал ехать прямо в сторону взлетной полосы, раздумывая, что делать. Свидетелей их отлета быть не должно. Могут успеть передать данные через спутник или просто в эфире.

– Уже видны. На месте первого пилота сидит человек. Ты можешь увидеть сам, если развернешься.

Шеллинг вызвал командира «Харриеров».

– Бергсон!

– Я слушаю.

– Делайте низкий старт, и осмотри сейчас «Боинг – 726», борт 216, что ты там видишь.

Истребители вертикального взлета медленно поднялись и зависли в пяти метрах от бетонной полосы.

– Вижу борт 216, – доложил Бергсон. – Запустил двигатели, проверяет вертикальные рули. Это плохо, Отто.

– Ты прав, хорошего мало. Но выбора нет. Следите за ситуацией. Если все будет, как я рассчитываю, то через пару минут мы выйдем за пределы острова. Сразу следуйте за нами.

Шеллинг медленно развернул свой «Торнадо» и уставился на борт 216. На месте пилота сидел человек. Второго пилота не было. Дав увеличение на оптическом бинокуляре, Шеллинг увидел, что пилот в камуфляжной форме и тоже пристально смотрел на него. Неожиданно заработала автоматическая радиостанция международной частоты.

– Далеко собрались, ребята? /англ./ Мать вашу… /русск./

Немец слегка опешил. В конце фразы ему послышался русский язык. Неужели СВР (служба внешней разведки)? Приперли таки черти сюда русских! Отто ответил на английском языке.

– С кем я разговариваю?

– С таким же, как и ты, друг. Я не думаю, что ты епископ (англ.).

Планы рушились на глазах. Визави продолжил.

– Куда улетела «Дельта» с католиками и почему? /англ./ Ты, мудило! /русск. сленг/. Неужели собор уже закончился? Вы что, самые умные? А где же русская православная церковь? Где все остальные? /англ./ Жди проблем, брат /русск./.

Отто внимательно слушал и быстро соображал, что делать. Ясно прослушивалось, что русский говорит, затягивая окончания слов. Это говорило о том, что он под действием газа, но еще не полностью. Возможно, в их «Боинге» была небольшая разгерметизация. Или у пилота оказалась очень устойчивая психическая доминанта, настроенная на выполнение задания. Такое бывает. Точно русские!

Включив бортовую систему наведения, Отто дал очередь из автоматической пушки по переднему шасси «Боинга». Самолет медленно завалился вперед, русский исчез из вида. Дав очередь из пулемета, Шеллинг прошил корпус авиалайнера разрывными пулями, лишив его герметизации. «Харриеры» висели в стороне и держали борт 216 на прицеле, ожидая команды из «Торнадо».

– Не совсем так пошло дело, Чарли, – проговорил Отто в шлемофон своему ведомому. – Одно радует, помощи они не вызовут. Запущено полное блокирование всех каналов связи. Чарли, разворачивайся…

Неожиданно из открывшейся двери поврежденного «Боинга» ударила очередь крупнокалиберного пулемета. Пули со звоном стали шлепать по корпусу «Торнадо». Одна зацепила «фонарь» где находился Отто, но пластик кабины лётчика выдержал попадание.

– Атака по правому борту, – закричал Шеллингу Чарлз Пирс. В одно мгновение немец поймал в прицел огневую точку и дал залп из обеих пушек. В «Боинге» образовалась громадная дыра. Он запылал как нефтехранилище – загорелись топливные баки.

– Чарли, – холодным голосом приказал Отто Шеллинг. Подъезжай к взлетной полосе, да побыстрей, и выпрыгивай отсюда, пока не появились новые стрелки. Мы тебя прикроем. Бергсон, – скомандовал он пилоту ведущего «Харриера», – осматривайте весь остров. Малейшее движение – пускайте ракеты.

– Мы уже этим занимаемся. Жан, – проговорил он своему ведомому пилоту, – смотри в оба. Стрелять без предупреждения по любой цели, вызвавшей подозрение.

– Я все понял. Видеозапись включить?

– Да. Все пиши на видеочип.

В это время истребитель Чарлза Пирса, напарника Шеллинга, выехал на взлетную полосу, стал на тормоза, начал набирать обороты и доложил о готовности взлета.

В этот момент из-за горящего «Боинга» выскочил человек. На плече у него была ракета типа «Стрелы» или «Стингера». Он направил ее на висящий в воздухе «Харриер» Жана, напарника Бергсона. Этот самолет был к нему ближе всех.

– Жан, активная атака слева по борту, – закричал немец, разворачивая стволы пушек.

Но «Харриер» уже захватил в прицел стрелка и дал пуск ракетой. Цель тоже успела выстрелить.

Первым взорвался «Харриер». Ракета противника попала ему в турбину, повернутую вертикально. Машина потеряла баланс тяги двигателей, и штурмовик швырнуло в сторону, несколько раз перевернуло и, сделав гигантскую дугу, самолет ударился о стену кратера. Взрывом «Харриер» разорвало на части и горящее топливо стало заливать все вокруг, огненным потоком хлынув в зал Священного Равноправного Собора. Ракета «Харриера», которую успел пустить пилот, уничтожила стрелка и подорвала стоявший рядом авиалайнер «С-101», попав в крыло, в котором был топливный бак. Огненный факел взмыл вверх. Сразу же огонь перекинулся на два соседних самолета. Все это произошло в течении нескольких секунд.

– Чарли, – скомандовал Отто хриплым голосом своему напарнику, стоящему на взлетной полосе. – Взлетай, пока есть возможность. Мы с Бергсоном прикрываем.

«Торнадо» сбросил тормоза и пулей помчался к воротам. Когда самолет Чарлза Пирса оторвался от взлетной полосы, а до выхода из кратера оставалось двести метров, со стороны стоянки авиалайнеров белой стрелой ударил «Стингер». Он разорвался под крылом у «Торнадо». Самолет кинуло в сторону и он на всей скорости врезался в базальтовую стену кратера. Вспышка взрыва резанула по глазам, и обломки истребителя упали на камни, взорвавшись всеми своими боеприпасами и вызвав обвал базальтовых глыб.

Бергсон визуально определил, где мог находиться стрелок и дал залп ракетными снарядами, уничтожая и поджигая все подряд. Выпустив кассету, тридцать два снаряда, Бергсон поджег больше половины самолетов. Топливные баки взрывались один за другим и воздух острова наполнился черной, едкой гарью. Стало темно. Только горящие самолеты, как церковные свечи, освещали пространство островной церкви неопределенного конфессионного направления. Вдалеке, как выход из ада, светлел квадрат взлетно-посадочных ворот.

– Отто, – сквозь зубы проговорил из своего «Харриера» Бергсон. – Тебе везет, полоса цела. Взлетай, я прикрываю. Но гарантии, как видишь, нет.

– Хорошо, Анри. Ты прав. Нам здесь задерживаться не стоит. Надеюсь, метатели копий уже изжарены. Поднимись немного выше и просматривай в ультрафиолете стоянку. Человека ты увидишь сразу. Я взлетаю с теплоотводами. Чарли не запустил их, видать забыл, а я, старый дурак, не напомнил. Его смерть теперь на мне. Анри, уничтожишь взлетную полосу и сразу выскакивай за мной. Я установил импульсную бомбу – через пять минут здесь будет сожжено все электронное оборудование в радиусе пяти миль. Твой «Харриер» должен быть вне этого радиуса.

Отто Шеллинг развернул самолет и выехал на взлетную полосу. До выхода из каменного мешка – восемьсот метров. Вдали, возле самого выхода, горели останки самолета Пирса. Позади, слева, горел «Харриер» Жана. Оба погибших пилота были совсем молодые, не было и тридцати. Анри Бергсон, прошедший Ирак, Африку, Афганистан, Албанию, – был старый вояка, как и Отто Шеллинг. Обоим сильно под пятьдесят, Бергсону вроде бы уже и больше. У Отто мелькнула старая мысль, преследовавшая его всю жизнь. А если там, за линией смерти, люди возрождаются в том возрасте, в котором покинули этот мир? Он даже однажды составил список, – длинный получился, – и вышло, что лучшие представители мужского сословия не затягивали свою жизнь здесь. Начиная с Александра Македонского, продолжая Джоном Ленноном, заканчивая Чарли и Жаном. А в промежутке тьма, мириад тех, кто шел по жизни с открытым забралом, не страшась и даже не молясь.