Славянский стилет (СИ) - Врангель Данила Олегович - Страница 120

Астроном заплакал. Это боги! Земные боги выбрали себе место для пикника над океаном. А кто же это с ней? Наверняка, Элвис Пресли, он и поет! А это, это… Изображение неожиданно стало быстро смещаться и исчезать. Почему-то остановился двигатель позиционера. А астроном даже не включил видеозапись! Он стал лихорадочно ловить изображение вручную, видоискателем. Но нет, никакого эффекта не было. Праздник, плывущий над океаном, был уже неуловим. Лучи восходящего солнца озарили кромку океана, за которой исчезло чудо или наваждение. Астроном сидел в кресле, опустив руки, и смотрел в океан. Тридцать лет. Волны били о скалы и шептали старую-старую сказку о том, что все было и все будет. Тридцать лет. Допив со дна «Оранжевой лошади» то, что там еще оставалось, выключил аппаратуру и встал с кресла. Легкий океанический бриз дул в лицо. Было ли это на самом деле? Вопрос веры. В доме лежат с полтонны ежедневных отчетов о наблюдениях. Что он напишет сегодня? Тридцать лет. Астроном медленно пошел по каменным ступеням вниз, со скалы. У самого подножия споткнулся обо что-то. Поднял. «Вольдемарус Бобергауз. Эссе № 25». Откуда здесь это? Он на острове совершенно один. Присел на каменную ступеньку и открыл первую страницу. Рассвет уже заливал волшебным светом бушующие волны. Тридцать лет. Астроном стал медленно, а потом все быстрее и быстрее листать страницы книги. Он улыбался.

Книга 2

Глава 38

– Эндрю, у тебя баба есть?

– У меня есть жена.

– А баба?

– А жена что, не баба?

– Нет, жена – это жена. – Хаммаршель помолчал и добавил:

– И этим все сказано.

Щелкнул переключателем на пульте. Спросил:

– А мужик?

Эндрю резко повернулся и посмотрел на первого пилота.

– Хэм, ты в порядке? С башкой у тебя в порядке? Зачем мне мужик?

– Не знаю, просто так спросил. Если у тебя нет бабы…

– У меня есть жена!

– … то кто его знает, что тогда тебе нужно. Пить ты – не пьешь. Почти. Не куришь. Фигни никакой отмочить не сумеешь. Побоишься. Нет свободного полета души, короче. Кроссворды всякие разглядываешь. Какое насекомое ползает на спине? Две буквы. Ой, умру с тоски! Да, – резинку жуешь…

– Хэм, заткнись, болтливая скотина! Я хоть порнографию с микроскопом не разглядываю.

– А что? Порнуха – вещь! Куда до неё твоей резинке. Порнуха стимулирует вообразительный процесс. А что стимулирует твоя резинка? Слюноотделение? Эх, Эндрю. Впадаешь в детство.

Оба пилота вели беседу в кабине самолета «Дельта – 12», на борту которого прибыла группа религиозных деятелей на секретные переговоры, проходившие на крошечном вулканическом островке в Японском море. База на острове была практически стопроцентно засекречена от спецслужб основных развитых стран.

Щелкнул динамик зашифрованной связи. В эфире был командир группы прикрытия «Дельты-12», находившийся на борту истребителя «Торнадо».

– Хаммаршель, – обратился он к первому пилоту. – У тебя все в порядке?

Француз недовольно посмотрел в сторону «Торнадо», стоявшего метрах в трехстах от самолёта, прибывшего с Фазером и Магистром на борту.

– В прядке! – Закинул руки за голову и стал осматривать потолок кабины.

– Таблетки приняли?

Перед пилотами «Дельты» на тарелке лежали десять красных таблеток-капсул. По пять штук на каждого. Было приказано выпить их через тридцать минут после посадки, как профилактическое средство против испарений авиационного топлива, в частности меланжа, которое могло исходить от других самолетов.

– Пусть таблетки чурки жрут, – молвил француз.

– Хаммаршель, – изменил тон командир «Торнадо». – Если ты не понял команды, я предлагаю хорошо подумать, и ответить еще раз.

– Я – вольный пилот. И вегетарианец.

– Хэм, – терпеливо повторил сосед из «Торнадо». – Пожалуйста, примите таблетки. Ты слышишь, я говорю тебе без всякой команды и приказа, а просто, – пожалуйста. Расскажу тебе позже, насколько это важно.

Итальянец Эндрю взял горсть капсул, сунул в рот и запил «Кока-Колой» из банки.

– Хорошо, Отто, – ответил в микрофон Хаммаршель. – Я верю, что они пойдут нам на пользу.

Сгреб таблетки и сунул в рот, проглотив не запивая. – Докладываю, – капсулы приняты.

– Хэм, – мягко сказал Отто. – Спасибо. А теперь будьте наготове.

– Что значит наготове? Мы всегда наготове!

– Я говорю – будь наготове, – вкрадчиво проговорил пилот «Торнадо», – а ты понимаешь, что надо быть наготове по особенному, верно? И не валяй дурака! Ты всегда наготове только на бабу прыгать, пиво жрать, да в карты зарплату раздаривать. Сколько на той неделе проиграл? А? Наготове! Но это в прошлом, Хэм. А сейчас аккуратно включи зажигание и проверь все системы, – уже спокойно продолжал немец. Француз недоуменно посмотрел на итальянца, – второго пилота, – но стал серьезным и, щелкнув переключателем, ответил:

– Понял. Зажигание включено. Системы тестируются.

– Прекрасно. А теперь – жди. Осталось недолго. Поздновато только таблетки приняли. Но ничего. Надеюсь, пронесет. Приготовьте гермошлемы и подачу кислорода.

Француз заподозрил неладное.

– Слушай, Шеллинг, если ты меня разыгрываешь…

– Нет, – жестко сказал ему немец. – Шутить мы с тобой будем не здесь. Доложи, как чувствует себя Эндрю.

– Я в полном порядке, но зачем гермошлемы? – ответил в микрофон итальянец, тревожно глядя в сторону «Торнадо».

– Ты кому служишь, вояка? Ватикану? Значит, верь своему командиру. Вопросы есть?

– Мы ждем указаний, – напряженно ответил француз.

– Вот это уже продуктивнее. Ждите! – И отключился.

Первый и второй пилот посмотрели друг на друга. Хаммаршель, глянув на часы, проговорил напарнику:

– Рановато до отлета. Еще часа два, не меньше. Что-то мутит немец.

Француз огляделся с высоты кабины «Дельты-12». Стоянка секретного аэродрома, расположенная вдоль стены вулканического кратера, была забита авиалайнерами со всего мира. Места не хватало, стояли почти вплотную. Стал считать. Насчитал сорок два самолета, не учитывая «Дельты» и боевых «Торнадо» и «Харриеров». Группа боевого сопровождения прилетела только с Фазером из Ватикана. Больше боевой авиации видно не было. Но, конечно же, все вооружены до зубов. Пулеметы, гранатометы и «Стингеры»… Истинная святость всегда наготове отразить святотатство и агрессию. Профессиональные религионеры знают цену вовремя оказавшемуся под рукой кольту, еще со времен миссионерской деятельности. Впереди Библии всегда шел он, близнец священника и уравнитель человечества, – Святой Брат Кольт.

Сорок два авиалайнера. Во всех сидят пилоты. И пьют таблетки? Нет, это немец что-то особенное выдумал. Или не немец? Тогда сложнее. Черт дернул согласиться на это задание. Выбор-то был. Чувствовала душа – будут проблемы. И сейчас чувствует. Двести миль лететь ниже радарного наблюдения. Никто не знает где они! И он сам не знает. Кратер потухшего вулкана, переделанный под авиабазу. Даже вон крышу нагородили. От спутников прячутся. О чем попы надумали болтать в таком гиблом месте? Паству делят? Да вроде всю поделили. А может и не всю?

Хаммершель вытер выступивший пот и глянул на Андриано.

– А ты как?

– А что я? Я – как ты.

– Что он надумал?

– Кто?

– Фазер.

– Фазер?

– А кто же еще. Не немец же. Тот может только орать, да жрать колбасу. Ему даже порнуха не нужна.

– Задолбал ты своей порнухой. Переходи на колбасу. Что будем делать?

– Ждать.

Командир группировки прикрытия, пилот «Торнадо» Отто Шеллинг, откинулся в кресле самолета и пристально смотрел на часы. Включил связь и запросил ведущего «Харриеров». Тот ответил:

– Бергсон слушает.

– Анри, планы немного изменились. Включай зажигание и жди команды. Проинформируй ведомого пилота об изменении в программе и пусть тоже будет в готовности. – Шеллинг переключился на прием.