Подводный Ас. История Вольфганга - Воуз Джордан - Страница 21

Потребовалось несколько дней, чтобы получить ответы на все вопросы. Проблема заключалась в клапанах. В лодках серии IXА их насчитывалось несколько сотен – клапана контроля направления и давления сжатого воздуха, вентиляционные клапана, выхлопные клапана дизелей, клапана перепуска забортной воды, пресной воды, системы охлаждения дизелей, клапана дифферентных цистерн, отливных помп, клапана топливопроводов, смазочного масла, клапана кислоты аккумуляторов. Целый лес сверкающих сталью маховиков, штоков и рычагов мог сбить с толка кого угодно, за исключением опытных подводников. (Даже механики иногда путались в этих дебрях.) 3 февраля после полудня кто-то имел глупость провернуть несколько маховиков таким образом, что в трюм лодки начала поступать вода. Течь была настолько мала, что её никто не заметил, однако U-43 приняла много воды ещё до того, как экипаж на ночь сошёл на берег.

В течение ночи и утра U-43 постепенно садилась. Сонная вахта этого не заметила. Ничего не увидел часовой на относительно прочной палубе «Изера». Вахтенный офицер ранее на подводных лодках не служил и прибыл на U-43 совсем недавно, поэтому он и не мог ничего заметить. Где-то около полуночи вода подошла к открытому кормовому люку погрузки торпед.

Штаб подводных сил ранее выпустил директиву, требуя в порту держать все люки закрытыми. Вахтенный офицер об этом не знал, и люк остался открытым на ночь. Когда U-43 погрузилась кормой, вода хлынула в кормовой торпедный отсек. Лодка начала тонуть всё быстрее и быстрее, обрывая швартовы.

Вахтенный офицер выскочил из лодки в считанные секунды, однако он не знал, что следует делать. Впрочем, было уже поздно делать вообще что-либо. Он отправил посыльного в казармы за помощью, но экипаж U-43 либо спал, либо был пьян до невменяемости. Поэтому посыльного высмеяли и послали подальше. Тем временем вода заполняла один отсек за другим. На маслянистой воде гавани закружились грязные пузыри и мусор, вынесенный из отсеков. Шестеро вахтенных стояли на пирсе и мрачно следили, как тонет их лодка.

На следующий день экипаж U-43 был построен на городской площади Лориана. Кое-кто раскаивался, зато остальные, особенно страдавшие от похмелья, втихомолку радовались. Большинство вообще не знало, что стряслось. Понурый Лют стоял перед строем. Его карьера могла кончиться в один момент. При этом Люту сильно не повезло – в этот день Дениц оказался в Лориане.

Дениц прибыл, и весь экипаж замер по стойке смирно. Однако он не обратил никакого внимания на моряков U-43. Вместо этого «дядя Карл» торжественно приветствует экипаж лодки, успешно завершившей поход, который выстроен на этой же площади. Лют и его матросы были вынуждены смотреть, как адмирал поздравляет другого капитана, часть экипажа получает награды. Петерсен сказал, что им вручили «много красивых медалек», но это было сказано, скорее, от огорчения. Экипажу U-43 пришлось пережить несколько унизительных минут. Наконец Дениц подошёл и к ним. «Вы, благодаря своей беспечности и небрежности, погубили ценную лодку. Вы потеряли моё доверие и поставили под угрозу наши планы войны на море». Половина экипажа осталась в Лориане, чтобы помогать чистить лодку, другая половина была отправлена в Германию на учёбу. «Никаких отпусков и увольнений», – закончил Дениц. После этого он повернулся и ушёл, оставив покрасневшего до корней волос Люта переживать позор.

Однако адмирал был прав. В феврале 1941 года у него осталось очень мало лодок. Особенно взбесило Деница то, что одна из лодок затонула прямо в порту как раз тогда, когда он убеждал Берлин развернуть их массовое строительство.[49]

Наказания не заставили себя ждать. Главными виновниками были признаны: вахтенный унтер-офицер, который оставил открытым торпедный люк и не принял спешных мер к спасению лодки; человек, которого он сменил, за то, что не передал приказ командования задраивать люки; Лют, как командир лодки. Сведений о том, каким именно наказаниям они подверглись, не сохранилось. Но, судя по всему, происшествие не повлияло на карьеру Люта. Наказанной оказалась та часть экипажа, которая осталась в Лориане отскребать лодку. Те, кто был направлен на обучение в Германию, «приятно провели время, катаясь на яхтах…»

U-43 после вынужденного погружения сильно изменилась. Она провела 3 месяца на верфи. Были сняты и заменены электромоторы вместе с большей частью электрических сетей. Проводку заменили от носа до кормы. Однако по каким-то причинам не были сменены аккумуляторные батареи. Побывав в солёной воде, они уже никогда более не могли держать нормальный заряд. После этой злосчастной ночи в Лориане у Люта в море не раз возникали проблемы с ёмкостью аккумуляторов.

Пока U-43 стояла на верфи, Битва за Атлантику продолжалась с прежней яростью. Лодки выходили в море, гибли транспорты, развевались вымпелы, извещая о победах. Кто-то погибал в море, кто-то получал медали, кто-то лечил уязвлённое самолюбие. И всё же война на море складывалась не в пользу Германии.

Потери начали беспокоить командование подводных сил. Пока ещё они не были слишком тяжёлыми, но боевой дух подводников был подорван гибелью в течение месяца трёх лучших асов-подводников – Гюнтера Прина на U-47, Иоахима Шепке на U-100 и Отто Кречмера на U-99. Впрочем, позднее выяснилось, что Кречмер попал в плен. Первым погиб Прин, «Бык Скапа Флоу». 7 марта 1941 года его лодка была потоплена глубинными бомбами эсминца «Вулверин». Прин преследовал конвой ОВ-293 и дожидался помощи, но допустил ошибку, подойдя слишком близко. Шепке погиб 10 дней спустя. Во время атаки конвоя НХ-112 он был раздавлен на мостике собственной лодки форштевнем эсминца «Вэнок». Затем настал черёд Кречмера. Он участвовал в атаке того же конвоя, что и Шепке, и даже потопил 4 судна. Но раньше чем он успел сообщить в штаб по радио о своём успехе, эсминец «Уокер» атаковал его лодку и вынудил подняться на поверхность. Кречмер и большая часть экипажа попали в плен. Провоевав 18 месяцев, он провёл 4 года в лагерях военнопленных в Англии и Канаде. Хотя война продолжалась ещё 6 лет, ни один из подводников всех воюющих стран не потопил столько судов, сколько удалось уничтожить Кречмеру.

Следующий серьёзный удар немцы получили, когда союзникам удалось прочитать германский военно-морской шифр. Большая часть радиограмм Вермахта кодировалась с помощью шифровальной машины «Энигма», и Кригсмарине использовали вариант шифра «Энигмы», который назывался «Хаймиш». Несколько кодов «Энигмы», в том числе и «Хаймиш», в 1941 году были расколоты, но примитивным британским компьютерам, которые использовались для расшифровки немецких радиограмм, часто требовалось несколько дней, а то и недель, чтобы прочитать сообщение.[50] Поэтому очень часто полученная информация устаревала и теряла своё значение. Всё изменилось в мае 1941 года, когда 3 британских корабля сумели захватить к югу от Исландии подводную лодку U-110. Она была вынуждена подняться на поверхность, и британская абордажная партия захватила её. При этом был убит командир лодки капитан-лейтенант Фриц-Юлиус Лемп. Англичанам в руки попала исправная «Энигма» вместе с комплектом документов и ключи к шифрам на ближайшие 3 месяца.

Вполне естественно, что германский подводный флот начали преследовать неудачи. С этого момента Деница не оставляли сомнения в надёжности шифров «Энигмы», которые использовали подводные лодки. Но эксперты постарались успокоить его, и адмирал оставил «Энигму» на своих лодках до конца войны.

Тем временем потери союзников сократились, хотя число подводных лодок, находящихся в море, возросло. Было усилена система противолодочной обороны. Увеличилось количество эскортных кораблей союзников, было усилено воздушное прикрытие конвоев. Изменилась и тактика Королевского Флота. Англичане поумнели и разгадали многие хитрости, используемые немцами. Гибель асов Деница в марте 1941 года подтвердила это и значительно подняла моральный дух союзников. Отчаяние постепенно сменялось уверенностью.