Солдаты неба - Ворожейкин Арсений Васильевич - Страница 64

Группу составили из десяти опытных летчиков. Мы ужо давно летали полковыми группами, а не поэскадрильно: мало осталось «стариков». И только мой напарник Сулам был новичком. Василяка, увидав его в строю, заметил:

— А ты, кацо, когда успел «стариком» стать?

— За последнюю неделю, — не задумываясь, отчеканил Сулам.

— Он теперь и бреется каждое утро, — пошутил я, заступаясь за своего напарника.

— Ну, ладно, — махнул рукой Василяка. И, обращаясь уже ко мне, как к командиру группы, сказал: — Время позднее. Больше положенного над фронтом не задерживайся, а то будете садиться в темноте.

Выше нас с Суламом, расчленившись, шли четыре пары. Выше всех летели Миша Сачков с Выборновым. Как бы сетью, распущенной по вертикали, мы прочесывали просторы воздушного океана.

За Днепром сплошной стеной стояла облачность. Днем ее не было. Но сейчас она, подобно горам, начиналась у земли и громоздилась до трех-четырех тысяч метров. От устья Припяти и далее на юг стена облаков тянулась по Днепру. Ближе к Киеву она делала крутой изгиб, оголив весь лютежский плацдарм, словно специально его не закрыла для вражеской авиации. Но самолеты противника, наверное, не прилетят: его территория закрыта облаками.

Запрашиваю воздушную обстановку у командного пункта 38-й армии.

— Все спокойно, — отвечает земля.

Отбитые у врага плацдармы из узеньких прибрежных кусочков выросли в большие районы и полосы, занимаемые уже армиями и корпусами. Поэтому теперь мы летаем не над переправами, а за Днепром, надежно охраняя наши войска и мосты.

Идем на закатное солнце. Под нами облака. Они похожи на громадные сугробы девственного снега, уходящего на запад, в бесконечную даль.

Прошло пять минуту и вот уже стали маячить разрывы облаков. Издали они кажутся темнеющими островками земли среди снежной пустыни. Таких островков чем дальше, тем больше. Это насторожило меня. Не исключена возможность, что у врага летная погода и он может появиться. Но нам пора уже поворачивать назад.

Мы снова у Днепра. Облака никуда не сдвинулись, точно река заворожила их на неподвижность. Снизу уже надвигалась темнота, но еще хорошо были видны наши плацдармы и темнеющее пятно Киева.

Делаем последний заход на запад. Перед нами золотится в закате небо и горизонт. А вершины облаков, освещенные косыми лучами солнца, до того красочно сияют, что невольно любуешься этой картиной. Правда, игра света мешает смотреть вдаль, но в такое позднее время противник, как правило, не летает бомбить наши войска.

Настроение спокойное, и я не спешу домой. Уж очень здесь хорошо!

— Товарищ командир! Время вышло, — напоминает Миша Сачков.

Ему с Выборновым не до заоблачных сияний. Они летят выше всех и вот уже минут двадцать пять дышат разреженным воздухом. Я хотел было дать команду на разворот, но Миша в это время с высоты отрывисто крикнул:

— Появилась четверка «фоккеров»! Атакую!

Вот тебе и домой! Опять подвело солнце — оно скрыло противника.

Впереди почти ничего не видно: закат слепит глаза, и все же я заметил еще две пары «фоккеров». Одна из них шныряла по вершинам облаков рядом с нами, другая — в стороне. Правда, находясь под ударом наших верхних «яков», они пока не проявляют активности.

Нет никакого сомнения: вражеские истребители прокладывают дорогу своим бомбардировщикам.

Вскоре догадка подтвердилась. В пылающем небе замечаю большое темное пятно. Это, видимо, бомбардировщики. Я не спускаю глаз с пятна. Да, действительно, это «юнкерсы»! За первой группой темнеет вторая, а из глубины неба выплывает еще и третья. Фашисты хотят нанести удар в сумерках, рассчитывая, что в такое позднее время советские истребители над фронтом не появятся. Хорошо, что мы далеко залетели. на вражескую территорию и теперь разобьем «юнкерсов» еще до подхода к плацдарму.

Атаковать? Атаковать немедленно, пока есть горючее! Шесть «яков» пусть бьют бомбардировщиков, а четверка Сачкова возьмет на себя истребителей. А потом? Потом, может быть, кое-кому из нас придется приземлиться не на аэродроме. Бензина-то у нас мало. Правда, посадка ночью опасна. Но ничего, можно будет спуститься и с парашютом. Иного выхода нет. Но все равно, как бы мы решительно и умело ни действовали, у нас не хватит горючего разбить все три группы «юнкерсов». Нужно немедленно запросить помощь. Она наверняка успеет прибыть вовремя: ведь до бомбометания осталось еще минут десять — пятнадцать.

— Летит большая стая «юнкерсов», — сообщаю на землю. — Прошу срочно выслать подкрепление.

В небе высоко-высоко вихрятся белые струи. Там четверка Сачкова уже кромсает «фоккеров». Один горит. Но и на нашу шестерку, которая должна бить бомбардировщиков, наскочили два «фоккера». Мы отгоняем их и устремляемся на «юнкерсов». Я и Сулам идем на первую группу. Четверка Кустова — на вторую. У нас должно хватить горючего отразить удар этих двух групп. С третьей расправятся свежие силы наших истребителей. Если они почему-либо задержатся, тогда только мы с Суламом можем броситься на третью стаю бомбардировщиков. Только у нас с ним останется бензин, потому что горючее у ведущей пары расходуется меньше, чем у остальных истребителей. Мы должны действовать как можно быстрее. И я, не медля ни секунды, устремляюсь в атаку, одновременно поторапливаю землю:

— Скорее высылайте помощь!

Земля не отвечает. Я снова передаю и запрашиваю, как она меня поняла.

— Мы не видим и не слышим никаких самолетов, — раздался ответ.

Не верится, что это идет с нашего командного пункта.

Запрашиваю пароль — все правильно, связь держу со своими. Значит, земля меня не поняла. И прежде чем атаковать «юнкерсов», снова информирую командира о противнике и прошу помощи.

— Ворожейкин, Ворожейкин! — открытым текстом отвечают мне. — Вас поняли. Действуйте!

«Действуйте!» Мы уже действуем, и действуем, рискуя где-нибудь приземлиться без горючего. Даже, может быть, на вражеской территории, ведь мы находимся не меньше чем километрах в пятидесяти от линии фронта.

Туманные слова земли тревожат, но нет больше времени на разговоры, и я ловлю в прицел заднего «юнкерса», летящего в правом крыле строя бомбардировщиков. Как всегда, подбираюсь снизу. В другом крыле у фашистов началось оживление. «Юнкерсы» спускаются вниз и приближаются ко мне. Понимаю, они хотят защищаться. Переговариваясь с землей, долго занимал исходное положение для атаки, этим дал бомбардировщикам возможность разгадать свой маневр. Нужно торопиться, пока они еще не стреляют. Надо хоть одного «юнкерса» завалить и расстроить правое крыло, а потом переключиться на левое.