Последние атаки - Ворожейкин Арсений Васильевич - Страница 22

Дуся — прямая противоположность Гали. В движениях нетороплива, даже изящна, хотя ростом такая же невеличка. Белое платье придавало ей особую нежность. Голос у нее был мягкий, певучий. Однако порой в нем проскальзывали капризно-повелительные нотки:

— Кстати, Сережа, — говорит она, нарочито вздернув подбородочек, — когда вы нам покажете свое пилотажное мастерство? В прошлом году, когда мы тоже обслуживали истребителей, они над нами такие кордебалеты устраивали — аж дух захватывало. А вы, как бомберы: только взлетаете да садитесь.

— Не положено фокусы выкидывать над аэродромом, — говорит Лазарев.

— Это, Сережа, не фокусы. Мы хотим видеть, на что способны те, кому мы обеспечиваем радиосвязь.

— Это, пожалуй, можно, — соглашается Лазарев и смотрит на Петра: — Если командир разрешит.

— Можно, конечно, — соглашается Воронин. — Только не над аэродромом, а в зоне. Но все равно, отсюда будет отлично видно.

Взяв папиросу, Лазарев закурил. Дуся все с той же лукавой игривостью замечает:

— Сережа, а вы знаете, что одна папироса убивает зайца?

— Зачем зайцу давать так много курить?

Сергей однако покорно тушит папиросу и берется за бутылку. Девушка перехватывает руку осуждающим взглядом:

— Хотите еще выпить?

— По маленькой можно…

Дуся вместо бутылки ставит перед ним стакан чая:

— Один древний философ сказал, что опьянение — это добровольное сумасшествие. У вас ведь завтра полеты. А чай действительно полезен.

— Я раньше не любил чай, — шутит Лазарев, — дома сахару жаль, а в гостях намешаешь столько, что пить невозможно. Другое дело в армии. Здесь норма: хочешь не хочешь — пей, иначе останешься совсем без чая. Вот и научился.

Сергей смеется, попивая горячий чай, не замечая и не слушая никого, кроме Дуси. От грубоватой манеры, с какой он вел себя с девушками раньше, не осталось и следа.

Недалеко от них кто-то запел:

Разговоры смолкли. Галя взглянула на летчиков и жестом приказала поддержать. Оба подхватили:

После песни заиграл баян, призывая па танго. В свободный угол, специально отведенный для танцев, вышли несколько пар. Безмолвно, только глазами, Дуся пригласила Сергея, плавно поднялась с места, и они закружились в ритме музыки. Видно по всему: поправились друг другу. «Что ж, пусть дружат, — улыбнулся, глядя на них, Воронин, — и пусть их звезда будет счастливой».

Галя отказалась танцевать из-за тесных туфель, но Петр настоял:

— Пойдемте, нужно же когда-нибудь разнашивать, — и, не дожидаясь ответа, с виноватой улыбкой взял ее за руку.

— Надо попробовать, — согласилась она. — Не поддадутся — надену армейские сапоги: не подведут.

Баянист продолжал играть. Танцы, смех, песни… Как дороги солдатскому сердцу такие вот короткие, но радостнее минуты отдыха.