Научно-исследовательская история - Белов Руслан - Страница 1

Руслан Белов

Научно-исследовательская история

Когда до Бетты осталось километров десять, Смирнов решил на пару дней остановиться. Присмотрев место рядом со скалой, под которой можно было укрыться в случае дождя, он сел на камень, вытер пятерней пот и принялся вспоминать, сколько же дней назад высадился в Адлере. Вышло, что с начала путешествия прошла всего неделя, а не месяц, как казалось.

С трудом скинув рюкзак, кроссовки, майку, он погрузился в воду и скоро увидел в расщелине краба. Схватив раззяву, отправил в полиэтиленовый пакетик. Второй краб – с десертную тарелку, – схватил Смирнова первым. За указательный палец. Тот стал двуцветным. Та часть, которую краб тщился откусить, стала синей.

– А если откусит!? – испугался Смирнов и попытался раздавить краба пальцами. Синева пальца становилась мертвенной.

– Откусит ведь! А если камнем?

Камень нашелся, и гигант получил телесные повреждения, несовместимые с жизнью.

На пути к берегу попался третий краб. Меньше первых. Но тоже ничего.

Скоро все они варились в закопченной алюминиевой кастрюльке.

– Вы будете их есть?! – присев на корточки, спросил сухощавый мужчина с алюминиевым крестиком на массивной золотой цепочке.

– Нет, я их казню, – буркнул Смирнов, продолжая смотреть, как из ранки на пальце сочится кровь.

– За то, что кусаются? – не обидевшись, поинтересовался мужчина.

– Нет. Такой у нас был уговор... Я вынужден их съесть... Краба, его супругу и сына.

– Почему вынужден?

Смирнов почувствовал, что заговорился. Какой уговор? Уговор с крабами?

– Меня зовут Роман Аркадьевич, я из Вятки, – разрядил ситуацию мужчина.

Голубые его глаза были доверчиво-добрыми, как у верующих людей. "Алюминиевый крестик остался ему от матери. А цепочку подарила жена" – подумал Смирнов и усмехнулся:

– Вятские – мужики хватские, сколь семеро не заработают, столь один пропьет?

– Я уже год не пью. А вы откуда, если не секрет?

Вода почти выкипела, однако крабы покраснели не полностью, и Смирнову пришлось сходить с кружкой к морю. Подлив воды, он как можно дружелюбнее посмотрел на общительного вятича и сказал:

– – Я – Евгений Евгеньевич, старший научный сотрудник Лаборатории короткохвостых раков Института морской биолингвистики Российской Академии Наук.

– Интересно... – проговорил мужчина с уважением, – А биолингвистика это, извините, куда?

– Это наука, изучающая язык животных... Наибольшего успеха она добилась в изучении языков обитателей моря.

– Слышал что-то о языке дельфинов. А вы, значит, раками занимаетесь...

– Не раками вообще, а короткохвостыми раками. В народе их еще крабами зовут. Есть будете?

– А в них заразы никакой нет?

– Не знаю... Пока не знаю. Ну так будете?

– А вы?

– Интересный вы человек! Чтобы я вареного краба выбросил?

Евгений Евгеньевич, покивав, отломил клешню у большого краба, несильно тюкнул по ней булыжником и, вынув мясо, принялся есть. Когда он, воодушевленный вкусом, принялся за вторую клешню, Роман Аркадьевич не выдержал искуса и, достав из миски меньшего краба, принялся повторять действия Смирнова.

– А чем ваш мудреный институт занимается? – спросил от прожевав первый кусочек.

– Понимаете... Ну, как бы вам сказать... В общем, в нашем институте изучают способы, которыми животные передают друг другу информацию. Давно уже ясно, что навешивать на крыс, мышей и тараканов микрокамеры и микрофоны бесполезно. Контрразведки научились выявлять "жучков" на бионосителях...

– И вы ищете способы, как заставить мышей, тараканов, крыс, а также короткохвостых раков рассказывать дрессировщикам, что они видели в американском посольстве? – усмехнулся Роман Аркадьевич, решив, что собеседник его разыгрывает.

– Совершенно верно, – пристально посмотрел Смирнов. – Дело в том, что память многих животных не отягощена сознанием. Вот почему человек так трудно все запоминает? Потому, что сам себе мешает! Намеренно мешает, сознанием мешает! Эволюция сделала так, что человек вынужден напрягаться и сосредотачиваться, чтобы запомнить что-то. А если бы он не был отягощен сознанием, то запоминал бы все на свете! Вы понимаете – все! И на всю жизнь! Номера билетов на "Королеву бензоколонки" с Румянцевой в главной роли, количество досок на бабушкином заборе, содержание всех прочитанных книг, даже все, что ему когда-либо говорили.

–Я об этом где-то читал... Так вы считаете, что животные, не отягощенные сознанием, все запоминают?..

– Не все, но некоторые.

– Какие?

– Это государственная тайна. У вас по какой форме допуск?

– По третьей был.

– Мало!

– Я догадываюсь, что это короткохвостые раки...

Смирнов оглянулся по сторонам. Никого поблизости не было.

– Да, короткохвостые раки, – понизил он голос. – Если вы об этом кому-нибудь скажете, то нанесете ущерб государственной безопасности России. Вы понимаете, какая ответственность теперь на вас лежит?

– Вы шутите. Я никак не могу поверить... – признался Роман Аркадьевич.

– Конечно, шучу. Наши бывшие научные сотрудники, точнее, те из них, которые в настоящее время работают в Кремниевой долине, рассказали цэрэушникам о короткохвостых раках в первую голову.

– Так что же раки? Неужели они все запоминают?

– Да. Один короткохвостый рак, его звали Евгений Николаевич Тринадцать Два Нуля Тире Восемьдесят Шесть Дробь Один-младший, с первого раза запомнил последовательность нулей и единиц длиной в сто пятьдесят миллионов пятьдесят три, нет, триста шестьдесят три тысячи девятьсот семьдесят восемь цифр. Его подруга Эльвира Яковлевна Бэ Эн отсканировала выразительными глазками и запомнила рядовыми, надо сказать, мозгами, картину Карла Брюллова "Гибель Помпеи" с разрешением 300 ди пи ай. Вы знаете, что такое 300 ди пи ай? Это триста точек на дюйм или два с половиной сантиметра! Вы не понимаете, что это такое! Размеры этой картины примерно шесть с половиной метров на три с половиной. Или сто восемьдесят на двести пятьдесят... да, двести пятьдесят шесть дюймов. Из этого получается, что Эльвира Бэ Эн запомнила координаты и цветовые характеристики более чем четырех миллиардов точек! Вы представляете – более чем четырех миллиардов точек!

– Ну ладно, я могу представить, что некоторые животные имеют феноменальную память. Птицы, по крайней мере, запоминают тысячекилометровые маршруты, лососи и другие рыбы тоже. Но как ваши раки передают информацию друг другу и людям?

Смирнов молчал, смущенно поглядывая на Романа Аркадьевича.

– Вы что так смотрите? – удивился тот.

– Там, у меня в рюкзаке бутылка "Черного полковника". Ничего, если я немного выпью? Вас это не смутит?

– Пейте, пейте! – рассмеялся Роман Аркадьевич. – Меня очень хорошо закодировали.

Евгений Евгеньевич вынул пластиковую полутора литровую бутылку и отпил глоток. Вино было горячим и потому безвкусным. Жалел об этом он недолго – крепости вино не потеряло.

– Так на чем мы с вами остановились? – спросил он, закурив и откинувшись на рюкзак. Жизнь казалась ему райской штукой.

– Ну, я спрашивал, как раки передают информацию людям.

– Это так же просто, как на летней кухне приготовить из перебродившей алычовой бурды марочное виноградное вино типа этого "Черного полковника". Черт, чего я только не пил в своем путешествии! Знаете, купишь у доброй, симпатичной женщины на рынке бутылочку, попробуешь – райский напиток, амброзия. А утром не знаешь, куды бечь – люди ведь кругом загорают. Чего они только в эту бурду не добавляют! Белену, димедрол, эфедру, одеколон! А...

– Так как же раки передают информацию? – перебил его заинтригованный Роман Аркадьевич. Спиртное его не интересовало.

– Очень просто! Есть информация в голове у раков? Есть! А если она есть, то бишь объективно существует, то вынуть ее оттуда – это уже техническая задача, это – просто, это вам не Талмуд толковать.