Любовь зла - Белов Руслан - Страница 8

Я развернулась и, не оглядываясь, прошествовала в свой двор. Мне было безразлично, идет ли он следом. Мне нечего было ему сказать.

Лео вернулся к вечеру.

14

В последнюю неделю июня ко мне приехала Лика. Сказала, что взяла на работе накопившиеся отгулы за прогулы, и, полностью игнорируя мою нелюдимость, занялась подготовкой к моим родам.

Родила я легко, мы едва успели доехать до роддома. Я с благодарность смотрела на малышку, смешно кривящую ротик в поисках моей груди.

Она была совершенно человеческая. Я же стала посмешищем родильного отделения, потребовав, едва ребенок покинул мое чрево, чтобы посмотрели, нет ли у него хвоста. Мне со смехом ответили, что хвоста нет, поскольку это девочка. И рассказывалась эта история до самой моей выписки.

Встречать меня из роддома приехали и пришли большой компанией. Малышка родилась и прорвала пузырь моего отчуждения от мира. Я растерянно улыбалась моим, возникшим из ниоткуда, друзьям и родителям. В стороне стоял Лео. На солнце, – а день был солнечный, – набежало облачко, но Галина Борисовна попыталась вручить мне очередной букет, и я забыла об этой тени.

Потом компания рассосалась. Оставшиеся сели в две машины, и меня привезли домой.

Вокруг нас суетились еще пару часов. Потом я всех расцеловала, сказала спасибо и пожелала остаться с малышкой одна. Лика была последней, я выпила с ней еще чаю, баюкая малышку на руках, проводила до двери, убедила еще раз, что справлюсь, а не справлюсь – позвоню. За ней закрылась дверь.

Я включила негромкую музычку, распеленала малышку и, в который раз, принялась ее разглядывать. Я все еще не могла поверить, что это – человеческий детеныш.

Я уже начала думать, что, может быть, это был не Лео. Прокрался Сергей?

Но Сергей огромный мужик, как я могла даже в том бреду спутать его с Лео. И куда смотрел Лео? Где был Лео в это время? Молча вышел прогуляться?

Сил строить версии не было.

Малышка оказалась спокойным ребенком. Уже поздно вечером, искупавшись сама, и выкупав девочку, покормила ее, придвинула кроватку к своей постели, уложила Малышку, я начала называть ее так, с большой буквы, и почти мгновенно заснула.

Детское хныканье я услышала сразу, открыла глаза, и тут же их закрыла снова, не веря себе – над кроваткой в круге света от ночника стоял Лео и держал Малышку на руках!!!

Не подумайте, что я спятила окончательно. Лео – не пес, а мой любимый. Вернее, мой любимый Ленька. А Лео не было уже почти три недели.

Я взирала на эту картину с изумлением и ужасом, закусив костяшки пальцев, чтобы не испугать Малышку своим криком. Он был все в той же одежде, что я видела его в последний... и в предпоследний раз: мой любимый темный свитер с рисунком-косой по левой половине груди, черные джинсы. Усталый, небритый. Улыбнулся мне медленной нежной улыбкой, подал Малышку и тихо произнес:

– Сонька, глупая, не пугайся, а то у тебя молоко пропадет. – Увидев слезы у меня в глазах, насмешливо добавил. – И не вздумай плакать, опять же молоко будет невкусное.

Я кормила малышку, не поднимая глаз. Казалось, вот, сейчас взгляну, а его нет, и не было. Но я слышала его передвижения по квартире. Шум воды в ванной. Позвякивание ложечки о джезву в кухне. Так было, когда он жил здесь со мной некоторое время, пока не снял квартиру на Динамо. Лучше не вспоминать. Я отвлеклась от горьких мыслей и прислушалась к требовательным губкам дочери. Она уже доедала, временами пытаясь заснуть. Теперь перепеленать, и в кроватку. Поцеловать атласную, теплую щечку. Все, спи, детка.

Ленька сидел на своем месте над чашкой кофе и смотрел, как я вхожу в кухню.

– Что ты здесь делаешь? – Я не могла удержаться от ставшего традиционным вопроса.

Он похлопал ладонью по дивану рядом с собой, пододвинул чашку чая с молоком. Я послушно села, нестерпимо хотелось прикоснуться к нему, но я взяла в ладони уже не горячую чашку. Повисло молчание.

– Я хочу остаться. С тобой и Малышкой – Я ждала этого, так ждала, но оказалась не готова. Украдкой глянула на него, но он поймал меня темным взглядом. Я знаю, его глаза бархатно карие, но иногда они могут быть как черные бездонные омуты, и они сейчас меня притягивали и затягивали.

Я снова опустила глаза в чашку, мне удалось вырваться. Я мысленно заметалась – не хочу объясняться, не хочу упрекать, не хочу ставить условия, но как снова поверить – еще раз все заново не переживу.

За прошедшие три недели я всего пару раз вспоминала Лео, поверхностно как факт, размышления о нем закрывала как книгу, а тут вдруг неожиданно произнесла:

– Ты не уживешься с Лео. – И удивилась: "с чего вдруг"?

– Лео больше не будет.

– Не будет. – Тупо повторила я. И встрепенулась. – Почему? – Я уже почти знала, что он ответит, но все равно его ответ потряс меня.

– Очень хочется быть человеком.

Я всхлипнула.

– Как?.. – Слезы заструились по моим щекам.

– Как, я не знаю. Тебе Галина Борисовна расскажет.

– Можешь уйти. Я ей позвоню, мне так не надо. – Я уже не владела собой, рыдания сотрясали меня. Ведь я чувствовала, что ни о чем спрашивать нельзя. Я сожалела о своих колебаниях минуту назад.

Ленька притянул меня к себе и в самое ухо прошептал:

– Я сам пришел, глупая, я мог не приходить. Я должен был обрюхатить тебя, быть изгнанным, отвергнутым и забытым. Я должен был отдать тебе год. Я все выполнил, и теперь свободен.

– Не понимаю, – некрасиво проревела я.

– Я тебя обрюхатил, – он хихикнул и поцеловал за ухом, – раз. Тебе хорошо было, милая, я знаю.

– Как ты мог знать, что обрюхатил? – Его поцелуи легкие и жгучие погружали меня в бездумную эйфорию, и я уже с трудом понимала, что он говорит.

– Но ведь я был собакой! – Хмыкнул он и поцеловал ямку у ключицы. – Ты меня прогнала – два. Я тогда готов был загрызть этого охмурялу, за то, что немного опоздал.

– Ты не опоздал.

– Мне виднее. Вот с любителем беременных я разобрался вовремя. Ты отвергла меня – три. – Он припал к нежной коже на горле. – Прости, милая, я тебя пометил. – Я знала, что он сделал это нарочно, чтобы завтра напомнить. – Забыла у роддома – четыре. Сегодня – ровно год – это пять.

Я снова заплакала, прижимая его голову к груди.

– Прости, любимая, я напоминаю себе, не тебе.

– Мне нет прощения.

– Нет. Я был, конечно, в шоке, став собакой, но... Став собакой, я понял, что мне нравится, как ты пахнешь, – он дохнул мне в ухо, – мне нравится твой вкус, – он щекотно лизнул уголок губ. – Я понял, что мне нужна твоя любовь. Я просто боялся, Бог его знает, почему. Я, даже не будучи собакой, видел, что ты отдаешь себя всю, а я не мог, и мне было стыдно. Я люблю тебя. Сонька, милая, не прогоняй меня. Прости. Я жить без тебя не смогу. Перестань плакать. Дай мне попробовать, не скисло ли у тебя молоко.

Полы халатика распались, и он пробовал меня до утра, пока не проснулась Малышка.

Малышку мы назвали Анастасией.

Примерно через неделю после свадьбы, вдруг, позвонил Сергей.

– Здравствуй, Соня. Как ты?

– У меня все хорошо. Как ты? – Я была очень вежлива. Я не сердилась на него, – почти не за что, – но и сочувствия не было.

– Я ждал год. – Он, конечно, не мог видеть, но я закатила глаза, – "Боже, какой символический срок, и этот туда же". – Как поживает партнер?

– Партнер поживает хорошо. Неделю назад я вышла за него замуж, а нашей дочке уже три месяца.

Он молчал, вероятно, ждал окончания шутки, а, может быть, размышлял, по ком плачет психушка.

Я в задумчивости положила трубку.

Подошел Ленька, нежно куснул за мочку уха и спросил:

– Может быть, охмуряла просто упал в обморок, ты не слышала?

Обняв любимого, я хихикнула:

– У тебя сохранился собачий нюх?

Мы уже могли шутить на эту тему.

– Нет, у меня сохранилось собачье чутье.