Проклятие чародея - Вольски Пола - Страница 67

Снова неприметный трепет узнавания.

— Значит, в вас самом есть много от человека, — сказал Деврас. — И вы не можете испытывать к нам одну лишь враждебность. Направляясь сюда, мы не преследовали никаких разрушительных целей. Да, мы надеемся спастись, но вовсе не обязательно ценой вашей гибели. Философы говорят нам, что только мир приносит отраду уму и сердцу. Далион велик. На нем хватит места обоим нашим народам. Отчего нам нельзя жить в мире?

— Пять сотен великих венов назад — возможно. Теперь уже слишком поздно. — Плоть полководца приобрела мертвенную тусклость.

В коридоре зазвучали негромкие голоса, и вошел охранник. Переговорил с архипатриархом и так же тихо удалился. Грижни повернулся к пленникам.

— Задержали еще одного человека. Полагают, что он принадлежит к лантийскому ордену магов. По этой причине его лишили возможности говорить, связали и поместили под постоянное наблюдение.

Пленники будто и не слышали его слов.

— Если есть другие, мы их скоро найдем, — продолжал военачальник. — И возможно, они окажутся разговорчивее вас. Теперь я вас покину, больше мы не встретимся. Отсюда вы проследуете к Незримому водопаду. Сожалею о необходимости такой меры, но выбора нет.

Ни Каравайз, ни Деврас не стали спрашивать его, что такое этот самый Незримый водопад.

— Убежден, допрашивать вас нет смысла. Потому могу обещать, что вам не причинят ненужной боли и не унизят. Если есть у вас какая-либо выполнимая просьба, говорите.

— Хочу попросить, — сказал Деврас после секундных раздумий. — Когда нас обыскивали, охранник забрал у меня серебряный браслет. Это старинная фамильная драгоценность, единственное что у меня осталось в память о семье, и я был бы рад получить ее обратно.

— Хорошо.

Шагнув к выходу, Грижни отдал приказ охране. Серебряное кольцо отразило излучаемый каменными стенами свет. Полководец протянул браслет Деврасу. Принимая его, юноша невольно коснулся пальцами открытой ладони вардрула, и в этот миг вся комната озарилась внезапной вспышкой его свечения. Деврас, разумеется, ничего не знал о мощном потоке тепла и близости, который несло в себе касание сородича, тепла, с которым Грижни навеки простился, проводив в последний путь Грижни Инрла. Опешив от неожиданности, Деврас отступил и оборвал контакт.

Тепло в тот же миг исчезло, архипатриархом овладело безысходное одиночество. Уж не приснилось ли ему? Сделав шаг вперед, он крепко ухватил пленника за запястье, и его хиир воссиял с новой силой. Не задумываясь, он изрек в полной уверенности своей правоты:

— Мы — сородичи. Пленник, казалось, не понимал, и Грижни добавил:

— Ваше прикосновение — прикосновение сородича. Чувствуете?

Деврас молчал, уставившись на руку, все еще сжатую в светящейся ладони полководца. Конечно, он что-то ощущал — какую-то слабую и непривычную вибрацию нервов, что-то необъяснимое, чему он не смог бы найти определения. Совершенно запутавшись, он пробормотал:

— Ничего не понимаю. Это какая-то ошибка.

— Нет. Нельзя ошибиться, чувствуя это прикосновение.

— Но это невозможно! Мы из разных народов. У нас нет ничего общего. Возражения Девраса звучали, на удивление, неубедительно, даже для него самого.

— Как вы заметили, во мне есть что-то от человека, — сказал Грижни, не сводя с него глаз. Среди Предков нашего клана есть и люди. Люди из Ланти-Юма.

Деврас с трудом выдерживал взгляд этих черных глаз, не находя в себе сил отвернуться. Сердце подсказывало ему, что вардрул говорит чистую правду. Все его существо откликнулось на этот зов, и в глубине души, словно немой призрак, стремящийся обрести голос, пробуждались древние, родившиеся задолго до него воспоминания. И все же он противился.

— Вы называете себя Грижни, и так звучит имя одного из знатных семейств Ланти-Юма. Но я — не Грижни. Я видел генеалогическое древо нашего рода и помнил бы, если бы в нем попадалось это имя. Но никаких родственных уз между нами, моей семьей и семейством Грижни, не существует.

— Должны существовать. — Длинные светящиеся пальцы чуть сильнее сжали человеческую кисть. Ошибки быть не может. Вы тоже из клана Грижни.

— Я из рода Феннахаров, — медленно, будто сомневаясь, проговорил Деврас. — Хар-Феннахаров.

При звуке этого имени плоть Грижни замерцала.

— Скажите еще раз, — попросил он. Деврас повиновался. Валики глазных мышц вардрула сжались. — Вот вам и ответ. Связь несомненно существует. Имя вашего клана известно нам. Мы называем его Хрфннахрж — иначе, но все же похоже.

— Один из моих предков был у вас, — припомнил Деврас. — Правда, очень давно, много поколений назад. Но его все еще помнят. Его звали Риллиф Хар-Феннахар.

— Хрфннахрж Рл, патриарх своего клана. Шла великая война, когда он пришел к нам в пещеры и жил среди Предков на протяжении нескольких малых венов, хоть и был человеком. Когда он ушел, то вместе с ним навсегда ушла от нас его супруга, матриарх Грижни. Но сын ее остался, создал здесь семью и основал клан Грижни.

— Матриарх Грижни? Прапрадед мой Риллиф вроде как взял в жены женщину по имени Верран, «лантийскую вдову приятной наружности, безумно любившую солнечный свет», — процитировал Деврас выдержку из семейной хроники.

— Верран, вдова патриарха Фал-Грижни, величайшего чародея Ланзиума. Сюда она бежала, спасаясь от врагов супруга, и осталась на много великих венов я никогда не говорил с ней, хотя с супругом ее общался не раз. Она и есть наш общий Предок. Благодаря ей я нашел брата-сородича, когда уже свыкся с мыслью об одиночестве.

Глаза Грижни полыхнули огнем, плоть засветилась с новой силой. Несмотря на удивление, в душе Девраса крепла уверенность, что все обстоит именно так. Ему казалось… нет, он точно знал, что все так и есть. И он, также считавший себя последним представителем своего клана, то есть семейства, прекрасно понимал мысли и чувства сородича, поскольку в этот момент мыслил и чувствовал точно так же. Они стояли, скованные удивлением, — такие разные и все же такие неразделимые. Наверное, они бы обнялись, если бы не бесстрастный голос Каравайз:

— Значит, ваш брат-сородич сгинет в Незримом водопаде?

Ее голос вернул их к суровой действительности. Чуть помедлив, Грижни ответил:

— Не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось.

— В таком случае что вы намереваетесь с нами сделать?

Яркость сияния Грижни чуть поубавилась. На этот вопрос предводителю вардрулов ответить было непросто.

— Вы отпустите нас? — настаивала девушка. — Или будете держать брата-сородича в заточении?

Грижни погрузился в мерцающее молчание. Невозможно, просто немыслимо причинить вред сородичу, его последнему сородичу. С другой стороны, этот новый Грижни-Хрфннахрж — человек до кончиков ногтей, а стало быть, исконный враг, непонятно зачем проникший в пещеры. Сородич и враг — чудовищный парадокс. Грижни пребывал в замешательстве. Ему нужно было время, время на раздумья.

— Рано делать выводы, — наконец сказал он. — Не время рассуждать о таких вещах. Меня ждут мои кланы. Увидимся по возвращении и тогда поговорим. До той поры вы останетесь здесь, под охраной. Никто не причинит вам вреда, если сами не попытаетесь покинуть эту комнату. А пока прощай, брат-сородич.

Отпустив запястье Девраса, Грижни повернулся, отдал распоряжения охране и направился по коридору к комнате Белых Туннелей.

Деврас молча смотрел ему вслед, пока ровный голос Каравайз не ворвался в его мысли и не рассеял наваждение.

— Деврас, его нужно остановить во что бы то ни стало. Если б это могло принести хоть какую-то пользу, я задушила бы его голыми руками.

— Что толку? — рассеянно пробормотал Деврас, все так же уставившись на проем, в котором исчез Грижни. — Он же сказал, вардрулы уже под Ланти-Юмом.

— Но не возьмут его, если Рэйт Уэйт-Базеф успеет обратить вспять черную отраву. Рэйта, как и нас, Держат под охраной. Знать бы, где именно. Может, мы сумеем его освободить. Помните, что он сказал насчет той машины, магического обогревателя? Деврас, да слушаете ли вы меня?!