Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Проклятие чародея - Вольски Пола - Страница 10


10
Изменить размер шрифта:

— Но… — медленно проговорил он, подбирая слова, — вы и сами принадлежите к Избранным.

— Какие в наши дни секреты?

— И столь неуважительно высказываетесь о своем ордене?

— Учитывая характер сил, стоящих ныне во главе Избранных, нелояльность по отношению к нему означает почти что добродетель.

Деврас с интересом взглянул на своего собеседника. Если бы к нему в тот момент вернулась способность соображать, вопросы посыпались бы из него, как из рога изобилия. Пока же пришлось удовлетвориться этим. Он почувствовал себя неуютно. Наверняка столь неприкрытая критика в адрес могущественных магов являлась тактикой неумной, да и небезопасной. Тут в его мозгах наступило некоторое прояснение, и он вспомнил, что рассказывали об этом человеке люди: кажется, заядлый сплетник-букинист со Старой Рыночной площади. Древний и знатный род Уэйт-Базефов во все века славился ветреностью и непостоянством. И, пожалуй, самой шаткой репутацией пользовался нынешний хозяин замка Ио-Веша, этот самый Рэйт Уэйт-Базеф. Молва разнесла слухи о его блестящих талантах. Даже враги его — а их, к слову сказать, было великое множество — и те не могли отрицать его выдающихся магических способностей. Впрочем, последние не помогли ему продвинуться по иерархической лестнице ордена по той простой причине, что их обладатель был неисправимым спорщиком и своенравным индивидуалистом. С его приходом в рядах Избранных затесался смутьян, бузотер и мятежник — ироничный, непокорный, убийственно красноречивый. Словом, тип известный и опасный.

Пока все это крутилось в голове Девраса, Уэйт-Базеф изливал на него поток красноречия, и часть этого потока все же проникла в затуманенное сознание.

— Таким образом, нельзя отрицать тот факт, что сокрытие информации, касающейся активизации магической деятельности в глубине острова, равно как и слухов о распространяющейся Тьме, в корне противоречит принципам, на которых некогда был основан сам орден Избранных. Да, мы всегда блюли наши секреты, и против этого я ничего не имею. Но никогда прежде от населения не утаивали сведения столь глобального значения, что абсолютно недопустимо.

В бессмысленном взгляде Девраса читалось абсолютное непонимание. Улыбнувшись своей саркастической улыбкой, так что глаза почти утонули в мясистых щеках, Уэйт-Базеф сказал:

— Ничего, воздействие дурмана скоро пройдет. А пока, раз уж вас, похоже, заинтересовала природа ордена, не желаете ли полюбоваться на представление его непревзойденности Ваксальта Глесс-Валледжа, который сегодня порадует нас своим обаянием, умом и самым бессовестным враньем. Не думаю, что сумею воздержаться от комментариев.

Деврас хотел, было испросить объяснения, но ограничился односложным:

— Где?

— В герцогском театре. Я вас проведу. Не беспокойтесь, юноша, терять вас не входит в мои планы.

Какие планы — о том Деврасу было неведомо. Но на обдумывание этого вопроса времени не осталось, потому что он снова волей-неволей очутился в цветастом лабиринте дворца.

Глава 4

Деврас с покорностью марионетки снова смешался с блестящей толпой. Кукловод Рэйт Уэйт-Базеф ловко вел его зеркальным коридором, пока они не пришли в так называемый театр «Шоннет» место зрелищ и маскарадов, к которым герцог Ланти-Юма, как того и требовала традиция, был неравнодушен. Уэйт-Базеф приберег им хорошие места недалеко от авансцены, и Деврас не без удовольствия погрузился в бархатное кресло. И все же он никак не мог избавиться от чувства, что за ним наблюдают десятки пар глаз. Головокружение еще не прошло. Его спутник обрушил на него нескончаемый поток всевозможных сведений о высшем свете Ланти-Юма, что, в принципе, было полезно, но в своем нынешнем состоянии Деврас мало что соображал. Правда, два замечания каким-то чудом все же проникли в его сознание.

— Это его милость, — осторожно указывая пальцем, проговорил Уэйт-Базеф, — герцог Бофус Дил-Шоннет.

Деврас проследил по направлению пальца и увидел коротконогого, толстого, темноволосого мужчину в роскошном камзоле из бело-золотой парчи. То был не кто иной, как сам владыка главного города среди городов-государств, переходившего по наследству сотням его предшественников. В его руках находилась судьба рода Феннахаров.

Нет, он не был похож на грозного властителя. У герцога были короткие толстые руки, мягкий подбородок со скудной козлиной бородкой и покатые плечи. Черты его лица обнаруживали слабоволие и невинность. Губы складывались в слащавую улыбку, а голубые, как ясное небо, глаза под длинными ресницами излучали любезность и неотягощенность мыслью.

Как ни силился Деврас, он не увидел в Бофусе Дил-Шоннете ничего, что могло бы произвести впечатление. «Стоит ли говорить с ним о чем-нибудь? Н-да…» Объект его пристального внимания с удовольствием посасывал леденец.

— Гигант среди людей, — с тихим смешком заметил Рэйт Уэйт-Базеф и вновь указал пальцем: — А это дочь герцога и предположительно наследница, ее милость Каравайз Дил-Шоннет.

Это был тот редкий случай, когда дочь абсолютно не походила на отца. Леди Каравайз было двадцать шесть лет от роду, и, к ужасу ее будущих подданных, она до сих пор не вышла замуж. Дочь герцога Бофуса была высока, стройна и держалась прямо, как гвардеец на параде. Лицо умное и аристократическое, но, откровенно говоря, не наделенное особой красотой. Не было и в помине ни розовых щечек, ни надутых губок, ни томных глазок, что отличает записных красоток от прочих представительниц слабого пола. Лицо леди Каравайз было чистым и довольно приятным, но резковатые черты его, лучше всяких слов, говорили о характере этой девушки: скулы были излишне выступающими, подбородок слишком волевым, а лоб чересчур высоким. Даже в тонко очерченном рисунке губ читались решительность и сила воли. Небесно-голубые глаза под черными бровями вразлет можно было бы назвать очень красивыми, если бы не их выражение. Глазам молодой женщины пристало быть нежно-мягкими, возможно, с искоркой озорства. Взгляд же леди Каравайз был холодным, пронзительным и, по словам недоброжелателей, надменным. Вьющиеся каштановые волосы ниспадали с высокого лба. Струящееся шелковое платье смягчало очертания ее худощавой фигуры. Деврас на время задумался и, в конце концов, произнес:

— Леди Каравайз одета совсем не как девушка на выданье.

— Леди Каравайз себе на уме, — сказал Рэйт Уэйт-Базеф уважительным тоном, что случалось с ним весьма редко.

Деврас не стал развивать эту тему. При одном только взгляде на собравшуюся аудиторию его захватила игра красок, сияние драгоценностей, безумная экстравагантность плюмажей и кружев. Это было похоже на картинки в калейдоскопе, на которые можно смотреть часами, предаваясь блаженной праздности. Но вдруг кто-то стал трясти его за руку.

— Очнитесь, юноша! — скомандовал Уэйт-Базеф. — Перед вами его непревзойденность Глесс-Валледж, магистр ордена Избранных. Комедия начинается.

Сотни придворных заполнили театр до отказа. Они внимательно наблюдали, как Ваксальт Глесс-Валледж, один из самых выдающихся чародеев, степенно поднимался на сцену. За ним шла толпа разодетых в атлас ливрейных лакеев, несших Полуночный Телескоп — хитроумное устройство, состоящее из экранов, призм, кристаллов и линз, поддерживающих радужное сияние шара из тончайшего стекла. Вся эта конструкция была довольно громоздкой — почти в рост человека. Увидев загадочное устройство, Деврас постарался привести в порядок свои мысли, и это частично ему удалось. Он заметил, что сидевший рядом Рэйт Уэйт-Базеф смотрел на Глесс-Валледжа с ироничной ухмылкой, а дочь герцога леди Каравайз — с холодной враждебностью.

Если даже премудрый Ваксальт Глесс-Валледж заметил неприязненные взгляды, то не подал виду. Высокий плечистый мужчина в темной мантии Избранных, он держался уверенно и непринужденно. Лицо с квадратными скулами было увенчано пышными густыми и ухоженными серебристыми волосами. Он обладал звучным, хорошо поставленным голосом опытного оратора, а манера говорить была приятной и убедительной. Жестом отпустив слуг, Валледж разродился краткой вступительной речью, щедро пересыпая необходимые пояснения комплиментами герцогу Бофусу. Судя по простоватой улыбке, Бофус искренне наслаждался изысканной лестью. Ее милость Каравайз — напротив. Чем дальше она слушала, тем отчетливее на ее лице проявлялось выражение неприкрытого отвращения.