Ангел - Мяхар Ольга Леонидовна - Страница 4

На лбу выступили мелкие бисеринки пота, холод, осторожно пройдясь по коже, вполз глубже, исследуя сосуды, замораживая кровь. Внутренний голос нашептывал, сколько еще времени мне можно колдовать, после чего наступит остановка сердца, но тут его глаза распахнулись и он посмотрел на меня. Я вздрогнула и отдернула руку, покачнулась от слабости и плюхнулась в снег. Он оперся руками о землю и с трудом сел, встряхнулся, сбрасывая черные капли воды, и уже более уверенно встал на ноги.

– Что это было?

На меня смотрели требовательно и даже зло. Мыш зашипел, распушив шерсть, и теперь очень похожий на меховой шарик с крыльями.

– Я хотела согреться.

Прищур черных глаз, резкий разворот – и вот он уж вновь удаляется, бросив меня на произвол судьбы. Я поняла, что если не смогу встать, то так и замерзну здесь с мышом, а он и не подумает вернуться. Что ж, хорошо хоть убить не пытался.

– Вставай, – заволновался Оська, прыгая и кусая за ухо. Боль отогнала сон и вернула ясность голове. – Вставай! А то замерзнешь и провалишь первое задание, но это еще не самое страшное!

– Что же самое страшное? – Я уже с трудом вставала, цепляясь руками за кору дерева и пытаясь контролировать постоянно разъезжающиеся ноги.

– Могу замерзнуть я, – хмуро просветили меня. И мыш снова полез за пазуху.

Догнать лорда я так и не смогла, но, к счастью, снег не забыл его следы, и они вели меня за собой, указывая верное направление. Пришлось прыгать, а то самой разгребать снег уже не было сил. Мыш, кажется, уснул, зато я довольно быстро согрелась от прыжков и смотрела на мир веселей, радуясь тысячам искр, отраженных в рассыпанных под ногами бриллиантах, и щурясь от яркого света лучей. Деревья застыли снежными великанами, укрытые тяжелыми покрывалами снега, изредка я видела пробегающего мимо зайца, а пару раз даже пообщалась с лисой, просто выбежавшей мне навстречу и радостно затявкавшей на своем лисьем языке. Пришлось остановиться и выслушать плутовку, а потом еще и поделиться припасами, так как охота у нее нынче не задалась. Но тут вылез мыш, увидел, что я делаю с колбасой, и с громким боевым писком напал на бедняжку, вопя, что его обокрали. Бедная лиса, сжимая в зубах колбасу, тут же скрылась за деревьями, а я выслушала целую лекцию о том, как не надо обращаться с продуктами.

– Если тебе нужно кого-то пожалеть и накормить, то для этого есть я! – верещал надутый пушистик, прыгая по голове и грозно зыркая по сторонам. Я только улыбалась, сосредоточившись на том, чтобы передвигать быстро наливающиеся свинцом ноги.

Как же это трудно – ходить, спина буквально ныла от желания полетать, да и живот свело почему-то. Не сразу я сообразила, что просто хочу есть, а когда поняла, то достала из мешка еще пару колбасок и, сунув одну в зубы разглагольствующему мышу, впилась в другую, чувствуя, как тут же по телу прошлась волна удовольствия, а нытье в животе превратилось в тихое ожидание праздника.

Гм, в том, чтоб быть человеком, есть и положительные качества, пришла жизнерадостная мысль.

И тут же нога обо что-то споткнулась, и я рухнула в сугроб, подняв вихри взметнувшегося снега, немедленно заполнившего нос и рот и холодной ватой набившегося под воротник и куртку.

Но этих плюсов не так уж и много.

Мыш уже сидел на ветке соседнего дерева, с интересом за мной наблюдая и жуя колбасу.

– Ну ты встаешь?

Я кивнула и поудобнее села, принявшись пальцами выковыривать снег из голенищ сапог.

– Давай вставай, я уже вижу домик лесника, и, судя по тем двум лошадям, что привязаны неподалеку, Дик все еще там.

Я тут же поднялась и заозиралась по сторонам, пытаясь взглядом найти то, о чем говорил мыш. Темное покосившееся строение, по недоразумению названное домом и чуть ли не погребенное под высоким сугробом снега на крыше, и впрямь виднелось неподалеку. Радостно вскрикнув, я тут же телепортировалась внутрь.

Посреди невысокой грязной комнатенки за огромным дубовым столом сидели двое мужчин и торговались. Один из них – сильно обгоревший высокий человек, с черными, как смоль, волосами и глазами под стать, нахмурившись, пытался сбить цену второго – дородного пузатого весельчака, с хитро поблескивающими глазками и обликом самого настоящего лешего. И вот в самой середине переговоров прямо па столе вспыхнул воздух и перед их удивленными лицами появилась изящная встрепанная фигурка невысокой девушки, с огромными золотыми глазами и радостной улыбкой на удивительно красивом, нет, даже скорее одухотворенном, лице, будто никогда не знавшем ни боли, ни горя.

– Кто ты? – ахнул леший, оглаживая тяжелую зеленую бороду и с интересом рассматривая странную гостью.

Лицо же второго спорщика приняло такое выражение, как будто его заставили целиком разжевать зеленый лимон.

– Меня зовут Лирлин, – весело сообщила она и ткнула тонким пальчиком с золотистым ноготком в сторону обгоревшего человека. – Я его хранитель.

Леший хмыкнул, но тут дзинькнуло разбитое окно (между прочим, единственное!), и в комнату влетел встрепанный летучий мыш с белой шерстью и черной мордочкой. Приглядевшись, леший понял, что тот тоже где-то сильно обгорел. Странная компания интересовала его все больше и больше.

– Ирлин! – пискнул мыш, возмущенно разглядывая меня и хлопая в воздухе кожистыми крыльями. – Ты опять меня бросила! Кошмар! А если бы меня съели?

Мне стало стыдно, а мыш перевел взгляд на кислую физиономию Дика.

– А ты чего вылупился? Я тебе уже говорил, что хрен ты от нас отделаешься. Вот и нечего комплексовать, что не смог бросить в лесу слабую девчонку… которую после того, как она передала тебе почти всю свою силу на излечение от ожогов – ошарашенный взгляд в мою сторону и мои ярко пылающие щеки, – ты закопал в сугробе, а потом еще и быстро упрыгал к леснику, явно мечтая о нашей скорой и жуткой смерти!

Мы с лешим впечатленно молчали, на парня уже смотрели не столько сочувствующе, сколько возмущенно. Я попыталась поймать мыша, но тот уже вошел в раж.

– А вот фиг тебе! Мы даже из могилы восстанем, припремся к тебе и нагло будем ржать в твою удивленную морду! А я еще и плюну в глаз!

На этой патетической ноте я все-таки поймала Оську и даже сунула его себе за пазуху, виновато всем улыбаясь. У Дика на лице было такое непередаваемое выражение… Хм, надо будет поговорить с Оськой о его манерах, а то как-то неудобно перед лешим.

– Кхм, так ты, парень, бросил эту девушку в лесу погибать?

Дик хмуро посмотрел на лешего, даже и не думая извиняться.

– Кхм, ну что ж, тогда и я могу кое-чем подсобить да образумить молодежь. Чтобы впредь думал перед тем, как что плохое замыслить.

И он что-то проскрипел. Я не очень поняла что, как раз занятая тем, чтоб слезть со стола, но Дик вдруг как-то потемнел и вскинул руки в жесте отрицания. И черно-серебристый комок слизи врезался в прозрачную полусферу, накрывшую… и меня.

Комок сполз по ней и шмякнулся на деревянные доски пола. Леший нахмурился, шевеля кустистыми бровями. Я подошла ближе, пытаясь понять, что это за пакость. Магический комок подрагивал, словно пытаясь понять, что, собственно, произошло и куда ему теперь ползти.

– Так ты еще и маг. Хм, ладно.

И… леший пропал. Я удивленно оглядывалась по сторонам, стараясь сообразить, куда же исчез хозяин. Дик же встал и молча направился к двери.

– Эй ты, куда?

Он даже не обернулся в мою сторону. Я побежала следом, но тут остатки сил покинули меня, я зашаталась, удивляясь мелькающим перед глазами звездочкам, и начала куда-то падать. По-моему, у людей это называется обмороком.

Холодная тряпка на моем лице привела в чувство не хуже трубы Васьки, вечно будившего меня по утрам именно таким зверским образом, а потом еще и радостно удиравшего от меня, швыряющуюся во вредителя золотистыми молниями и белыми искрами, что вызывали сильную чесотку.