За оградой есть Огранда - Волков Алексей Алексеевич - Страница 49

Выбраться бы отсюда — и сразу к себе в родную Берендею. И никогда! Никуда! Ну их, эти приключения!

Вот только Доеду отомстить за его коварство. Зло должно быть наказано. Иначе порядочному человеку совсем жизни не станет. Придется побороться в последний раз со всемирным злом, спасти человечество и со спокойной совестью на покой.

И Антошка от отчаяния плавно перешел к светлым, невзирая на окружающую тьму, мечтам. Мечтал он, как будет рубить фон де лю Доеда в капусту мечом, пронзать копьем, дубасить палицей, топтать конем и сапогами. Видения были настолько сладостными, что едва не убаюкали Антона, но у самого края сна померещились какие-то звуки, и герою пришлось нехотя оторвать голову от соломы.

Что-то загремело, заскрежетало по ту сторону двери, а затем ее с силой толкнули раз, другой и вдруг сообразили, что она открывается наружу.

Коптящее пламя факела едва не ослепило Антошку.

«Неужели уже месяц пролетел?» — подумал Иванов, пытаясь разглядеть заглянувшего.

Глаза привыкли к тусклому свету, и Антошка с радостью понял свою ошибку.

На пороге вестником свободы стоял Ольгерд, и факел бросал красные блики на его гордое собой лицо.

— Быстрее, князь.

Упрашивать Антошку не пришлось. Может, он был бы и не прочь полежать еще немного, придаваясь сладостным мечтам, да второй раз такой случай мог и не представиться.

Тело затекло, и герой вместо бодрого вскакивания поднялся, кряхтя, точно старик. Но молодость и лошадиное здоровье взяли свое, и через несколько секунд Антошка уже вполне мог передвигаться без посторонней помощи.

— За мной!

Глубоко не правы те, кто воображает поэтов болтливыми существами. По крайней мере, Ольгерд этой ночью в подвале особой разговорчивостью не отличался. И не особой тоже.

Если откровенно, Антошка почему-то также был нерасположен к разговорам и всем словам предпочитал возможность побыстрее смыться из этих негостеприимных мест.

Беглецы поднялись на один этаж. Там, на площадке, прямо под факелом безжизненно валялся стражник.

— Убит? — шепотом с пониманием спросил Антон.

— Пьян, — так же тихо ответил Ольгерд. — Я нашел рядом в винном погребе две бочки со спиртом. Вот и подбил охранника малость выпить. Одно слово, слабак.

Ольгерд махнул рукой так, словно и сам был под мухой. Да и запашок от него исходил характерный. Знакомый такой запашок.

— Подожди, — вспомнил Антошка и осторожно вытащил из ножен стражника меч.

Клинок был так себе, обычный ширпотреб, но ничего лучшего нигде не было.

— Пошли, — теперь Антошка чувствовал себя гораздо более уверенно. До этого он был словно голым, а теперь будто наконец-то смог напялить на себя штаны.

— Подожди, — в свою очередь сказал Ольгерд.

Он шагнул к соседней двери, открыл ее, и Антошка увидел большое помещение, уставленное разнообразными бочками, бочонками и просто бутылками.

— Помоги, — Ольгерд шагнул к одной из бочек и попытался опрокинуть ее на бок.

Ничего у него не вышло, но тут на помощь пришел Антон.

— Еще эту, — задыхаясь от непривычного физического усилия, выдохнул Ольгерд.

— А зачем? — когда обе бочки уже лежали на боку, спросил Иванов.

Вместо ответа Ольгерд решительно вытащил пробки, и две струи прозрачной, остро пахнущей жидкости полились на пол. От подобного святотатства Антошка впал в ступор, но поэт с силой потащил упирающегося героя прочь.

— Скорее! Делаем ноги!

Едва они переступили порог, как Ольгерд размахнулся и швырнул факел в покинутое помещение.

Спирт вспыхнул голубым пламенем, пока не казавшимся особо грозным, но если учесть, что полы, лестницы и перекрытия были сделаны из сухого дерева...

— Сейчас им всем станет не до нас! — торжествующе объявил Ольгерд, взирая на дело рук своих.

Между тем пламя стало быстро менять цвет на зловеще-красный, затрещали доски, а затем полыхнуло так, что беглецов опалило нестерпимым жаром.

Ольгерд подхватил воткнутый в стену факел и торопливо рванулся к лестнице. Антошка послушно бросился следом, и в это время откуда-то сверху донесся истошный вопль:

— Пожар!

Уже на следующей площадке беглецы столкнулись с торопливо несущимися навстречу обитателями замка. В руках у самозваных пожарных были ведра, топоры, багры и прочий положенный в подобных случаях инвентарь.

— Где горит? — на бегу спросил у Антошки один из воинов.

В горячке ночной тревоги он не узнал давешнего пленника, хотя совсем недавно лично отводил его в темницу.

— В винном погребе, — машинально ответил Антошка, а Ольгерд торопливо добавил:

— Там на площадке стражник лежит. Не забудьте подобрать.

— Лады! — бросил воин, стремительно сбегая вниз к очагу возгорания.

Бегущие к огню скрылись в подвалах среди клубов дыма. Бегущие от огня проворно выскочили в зал.

Антошка сразу схватился за дверь, намереваясь запереть обитателей замка в их собственном логове, но Ольгерд неожиданно перехватил его руку:

— Ты что?

— Как?! — Антошка опешил от недогадливости напарника. — Запечатаем их к чертовой матери! Одним злом станет меньше.

— Нельзя, — непривычно твердо произнес Ольгерд. — Даже у последнего негодяя должен быть шанс.

— Пусти!

— Нет!

Герой понял, что ему не переспорить поэта, да и не стоило терять время на такую ерунду.

— Хрен с ними! Бежим! — Антошка повернулся к выходу, но тут откуда-то сверху, словно глас Господень, раздался голос:

— Куда?!

Головы беглецов невольно повернулись на голос. Там, на лестнице, ведущей в верхние покои, стоял барон фон де лю Доед Большая Палица собственной персоной. Палица, кстати, была с ним. Так же, как меч, секира и здоровенный нож, напоминающий мясницкий.

С неожиданным проворством Доед спрыгнул со ступенек и оказался неподалеку от Антошки. Ольгерда явно можно было не принимать в расчет.

Что ж, Антошка сам в камере мечтал о возможности оказаться со своим пленителем лицом к лицу. Мечта, показавшаяся теперь не слишком умной, сбылась.

— От меня еще никто не убегал, — сообщил фон де лю Доед и без дальнейших слов рубанул для начала секирой.

Антошка проворно отпрыгнул в сторону. Секира ударилась об оказавшийся рядом стол и перерубила его надвое.

— А от меня — не уходил живым, — в свою очередь сказал Антошка и тоже махнул мечом.

Барон небрежно парировал удар секирой и ударил в ответ.

На этот раз при замахе секира зацепила потолочную балку. Балка треснула, но кое-как удержалась на месте. Лишь какой-то сор посыпался сверху на противников.

Да, это был славный поединок. Наподобие тех, которыми обязательно оканчиваются американские фильмы. Бой отважного героя с главным злодеем с заранее известным исходом, хотя как раз-то в исходе Антошка стал несколько сомневаться.

Он едва сумел увернуться от очередного удара секиры, и та вонзилась в стену аккуратно между кирпичами да и застряла в слое сделанного на совесть раствора.

На какое-то время противник оказался безоружным. Антошка немедленно воспользовался этим и нанес свой коронный удар, стремясь отделить баронскую голову от тела. Но Доед был не лыком шит. Он ловко отпрыгнул, неловко споткнулся и грузно шлепнулся на пятую точку.

— Блин! — барон закричал словно сел не на пол, а на ежа или раскаленную сковородку.

Он подлетел вверх, крутанулся вокруг, и Антошке показалось, что штаны противника дымятся на заду.

Вообще-то, дыма в зале становилось все больше. От него першило в горле, начинали слезиться глаза. А вскоре Антошка смог убедиться в правоте народной поговорки: то тут, то там доски начинали тлеть, будто некто неведомый разводил костры прямо посреди замка. — Но Антошка решил не размениваться на поиски таинственных невидимок. В его руке был меч, неподалеку находился враг, коварный, как все враги на свете, а что еще надо истинному герою для полного счастья?

Разве что поскорее разделаться с противником и как следует отпраздновать очередную победу.

Очевидно, барон думал так же. Фон де лю Доед решил больше не размениваться на долгие махания и в целях экономии времени замахом снизу швырнул в Антона свою знаменитую палицу.