За оградой есть Огранда - Волков Алексей Алексеевич - Страница 14

Повторного приглашения не потребовалось. Антошка спешился, взял коня под уздцы. Где-то совсем рядом полыхнула молния, раскатом ударил по нервам гром, и сверху обильно хлынул самый настоящий ливень. В довершение бед на пути попался непролазный сушняк, и пришлось его обходить, ничего не разбирая перед собой из-за темноты и залившей глаза воды. Судьба не замедлила банально подшутить, подсунула под ноги торчащий из земли корень и наверняка довольно хихикала, глядя, как Иванов потешно взмахивает руками, шлепается всем телом, а затем, отчаянно матерясь, хромает дальше. Неловко задетая ветвь дрогнула, облила героя с головы до ног, и холодные струйки устремились за шиворот...

Как оказалось, огонек светился в единственном окошке покосившейся от времени не то избушки, не то хибары. Судя по внешнему виду, строение относилось к памятникам позабытой старины, но по каким-то причинам совсем не охранялось государством и успело прийти в полную негодность. В другое время Антошка опасливо объехал бы его стороной, чтобы не развалить дыханием, однако сейчас привередничать не приходилось. Оставалось рискнуть. Иванов с размаху толканул дверь, но та, как ни странно, не открылась, и пришлось подналечь изо всех увеличенных злостью сил.

К немалому изумлению Антона трухлявая дверь встала на пути к комфорту не хуже бронированной двери сейфа. В отчаянии Иванов забарабанил по ней так громко, что за стуком не услышал шагов и заработал чувствительный удар по ушибленной перед тем ноге.

Оказывается, дверь просто открывалась наружу.

Иванов ворвался в избушку, словно в составе спецназа отрабатывал штурм сильно укрепленной твердыни.

Не обращая внимания на повторный ушиб, забыв о верном скакуне, богатырь всем телом снес с дороги хозяйку дома, наступил на подвернувшиеся грабли, зацепился за попавшееся на пути ведро и победно растянулся на неокрашенных досках пола. Доски оказались сухими и лишь чудом не вспыхнули из-за посыпавшихся из глаз искр. А может, глаза Иванова были настолько мокрыми, что искры при вылете намокали и гасли, не долетая до пола?

Когда закончился искропад, Антошка медленно поднялся и осмотрел захваченное с бою пристанище.

Внутренность избушки вполне соответствовала ее внешнему виду. Насколько можно было разобрать в тусклом свете единственной лучины, на стенах уютно расположилась плесень, из мебели, если не считать таковой печку, была лишь пара лавок, стол да ржавый сундук. По углам паутина, повсюду пыль, но потолок не протекал, хотя и не внушал никакого доверия. Под стать обстановке была и хозяйка — слегка скрюченная, с ног до головы закутанная в тряпье и, насколько можно было разглядеть в темноте, старая, словно Баба-яга собственной персоной.

— Ты чего, добрый молодец, не стучишь, не здороваешься, словно тать в чужой дом врываешься? — Голос у Бабы-яги был совсем не старый, хотя назвать его приятным было трудно. Была в нем явная склочность, и Иванов, не любивший выяснять отношения со скандальными бабками, попытался загладить свое вторжение вежливым тоном:

— Прости, бабуля! В такой глухомани вполне могли разбойники скрываться, вот я и...

— Чего разбойникам в глухомани делать? — резонно заметила старуха. — Тут один путник в год объявится — и то шибко много.

— Еще раз прости, бабуля. — Антошка без приглашения сбросил на лавку насквозь промокший плащ и осторожно ощупал голову. Ой, что-то везет на шишки в этом мире! Надо было шлем надевать, все защита от граблей! — Ты не бойся, я только непогоду пережду и дальше поеду.

— Не в том я возрасте, чтобы проезжего молодца бояться. — Иванову почудилось, будто в голосе старухи прозвучала насмешка. — Будь гостем, раз уж пришел.

— Только, бабушка, конь у меня, — запоздало вспомнил Иванов. — Аккурат перед дверью.

— Для коня у меня сарай есть. — Старуха набросила на себя какое-то покрывало и скрылась за дверью.

Что ж, шишки да ушибы — не велика плата за ночь под крышей да в такую погоду.

Антошка отстегнул пояс с мечом, стянул кольчугу и устало уселся на лавку. Было бы неплохо откинуться, прислониться к чему-нибудь спиной, но рубашка была мокрой, а стенки — грязными. Впрочем, все поправимо. Антон пересел поближе к печке и с радостью ощутил ее нежданную теплоту. Еще бы миску щей и водки стакан, а если в сухое переодеться, то и вообще наступит полный кайф. Что может быть нелепее героя, поминутно сплевывающего сопли и вытирающего красный от насморка нос колючим кольчужным рукавом? А простудиться в такую погоду легче, чем лишний раз мир спасти.

— Поставила я твоего коня, соколик. Даже корму ему дала, — объявила вернувшаяся старуха.

— А мне? — непроизвольно спросил Антошка.

— Ты что, тоже овса хочешь? — удивилась Баба-яга.

— Какого овса? Ты мне поесть чего-нибудь дай. Накорми, напои, а перед тем желательно в баньке попарь, как с гостем поступать положено.

— Мне, между прочим, гостями закусывать положено, — заметила Баба-яга.

Антошка невольно вздрогнул и потянулся к мечу. Перспектива самому превратиться в блюдо вызвала в его душе явную тревогу.

— Не хватайся ты за свою железку. Шучу я так, — пояснила старуха. — И мне приятно, и тебе веселее. А то сидишь сычом, словно тебе должен кто и отдавать не собирается. Чего недоволен-то?

— Будешь тут довольным, когда на мне сухой нитки нет.

— Так нечего в такую погоду без толку по лесу шастать. Все нитки сухими будут.

— Я, мать, не шастаю. Я Кощея ищу, — весомо объявил Антошка.

— И где же ты, интересно, этого худющего дистрофика ищешь? — поинтересовалась Баба-яга.

— Как «где»? На западе, конечно.

— А запад где?

— Там, — наугад махнул рукой Иванов. Потом подумал и показал в другую сторону: — Или там.

— Беда с вами, богатырями, — улыбнулась бабуся. Улыбка у нее вышла неожиданно молодой, словно на самом деле Бабе-яге было лет на сто меньше. — Прежде чем приключения искать, вы бы географию немного поучили. Или хотя бы в частях света научились разбираться.

— А что, не угадал? — спросил Антошка.

— То, что ты не угадал, это одно. А вот то, что от твоего дома Кощей и живет, может быть, на западе, но уж от моего точно на востоке, это другое, — сварливо ответила Баба-яга.

Антошку бросило в жар. Будь тот жар хоть на градус сильнее или продлись на пару минут больше — и проблема с мокрой одеждой решилась бы сама собой. Во всяком случае, Иванову показалось, будто пар от нее уже повалил.

— Как?.. — внезапно осипшим голосом выдохнул богатырь. — Неужели меня обманули?

— Да никто тебя, дурака, не обманывал, — отмахнулась старуха. — Сам небось мимо проехал, а теперь на добрых людей пеняешь. Говорю — географию изучать надо.

Проехал... Что ж, может быть. Антошка вспомнил свои бесконечные блуждания и втайне согласился, что мог проехать мимо десятка Кощеев и неведомого Чуда-Юда в придачу. Хорошо хоть избушка по пути попалась, а то бы так и ехал до самого синего моря. Или какое там оно, на западе? Балтийское?

Тьфу! Откуда ему здесь взяться, если Иванов, слава Богу, не на Земле? Тут же все названия должны быть другими, более красивыми и романтичными. Гиперборейское море, Анкилонское королевство, Срединные горы или что-нибудь в таком же духе.

Кстати, а как называется царство Берендея? Шутки шутками, но под впечатлением сбывшейся мечты Антошка даже забыл спросить, куда же его перенесло. Или занесло?

И тут Иванов оглушительно чихнул.

— Что ж это я? — сразу всполошилась старуха. — Так тебе и заболеть недолго.

— Я же говорил — мне в баню надо, — быстро вставил Иванов.

— Нет у меня бани, — отрезала Баба-яга. — Некому ее поставить было. Женщина я одинокая, сама с топором управиться не могу. Поэтому придется тебе, добрый молодец, обойтись другим народным средством.

Против другого народного средства Антошка не возражал, тем более что сразу догадался, какое именно.

Подтверждая его догадку, старуха извлекла откуда-то порядочную бутыль с самогоном и с видимым усилием водрузила ее на стол. Следом появились вместительная чарка и две тарелки, с салом и солеными огурцами.