За оградой есть Огранда - Волков Алексей Алексеевич - Страница 11

Особенно полюбилась Антошке зала для приема иноземных послов на втором этаже, которую так и называли посольской. Она была расположена почти над самым парадным крыльцом. Именно сюда приходила Василиса посмотреть через розовое стекло на нового жениха, и тайная надежда на ее новый приход заставляла Иванова часами сидеть где-нибудь в уголке или стоять у огромного окна в ожидании Чуда.

Но и помимо ожидания вид из окна открывался чудесный. Если из некоторых других порою можно было узреть нечто неприглядное от покосившихся заборов и сараюшек до пьяных и ободранных мужиков, то здесь перед взором лежало лишь самое лучшее из того, что было в княжестве Берендея. Прелестные уголки природы, чисто выметенный двор, аккуратные строения, стройные красивые люди, одетые исключительно в парадные одежды. Поневоле понималось, что здесь самый лучший уголок на свете, точная копия потерянного рая, чудом сохранившаяся на земле, и недаром место у окна редко было свободным..

Здесь частенько находились знатнейшие иностранцы и собственные вельможи, заезжие путешественники и постоянные обитатели, люди состоятельные и их слуги, при каждом случае не упускавшие возможности посмотреть на открывающуюся красоту. Лишь Василиса так ни разу и не пришла, и, наскучив ожиданием, Антошка то и дело пускался в очередные странствия по огромному жилищу будущего тестя.

Дворец во многом напоминал собой путаный лабиринт, и Иванов частенько блуждал по его многочисленным переходам и лестницам, не имея ни малейшего понятия, куда его занесло и как отсюда выбраться.

Из всех бессчетных помещений запирались лишь сокровищницы и прочие кладовые, в остальные вход был свободным. В итоге Антошка то и дело оказывался в чужих горницах и опочивальнях. Из некоторых он сразу уходил, а в других беседовал с их постоянными или временными обитателями.

На пятый или шестой день подобных блужданий Антошка забрался на третий, самый высокий этаж дворца и привычно, без стука, потянул дверь, выходящую прямо на крутую лестницу. На этот раз, судя по всему, он оказался в опочивальне. Проникавший в окошко тусклый свет кое-как освещал широкую кровать, пару сундуков, разложенные и просто брошенные платья и стоявшую к Антошке спиной молодую женщину или девушку. Весь наряд незнакомки состоял из одной нижней рубахи. Видно, она не то готовилась ко сну, не то решала, какой наряд ей надеть сегодняшним вечером.

— Наконец-то, дорогой, — не оборачиваясь, проворковала девушка. Голос у нее был с тем легким придыханием, которое так легко сводит мужчин с ума и заставляет громче биться самое нелюбвеобильное сердце. — Я уже думала, ты окончательно запропастился. Как ты думаешь, голубое платье мне подойдет?

Таким голосом вполне могла обладать принцесса, и Антошка, словно завороженный, шагнул к прелестнице. Та как раз слегка откинулась назад, и богатырю не оставалось ничего другого, как положить ладони на ее нежные плечи. Ощущение было восхитительным, но тут чья-то грубая рука легла на шею Антона.

— Ага! Не успел я выйти за порог, как ты уже вовсю милуешься с каким-то незнакомцем! — раздался не предвещающий ничего хорошего грубый мужской голос.

Иванов повернулся и в изумлении застыл. Перед ним стоял Чагар, человек, когда-то первым повстречавшийся герою в этом мире.

Ревнивец в свою очередь был удивлен не меньше. В его глазах промелькнуло узнавание, а губы вдруг сложились в недобрую усмешку.

— Впрочем, виноват. Этого (далее следовало непечатное слово) я уже видел. Что, опять взялся за старое? Или мало тебе одного раза?

— Послушайте, я сейчас вам все объясню. Здесь простое недоразумение. Я зашел сюда совершенно случайно... — начал было Антон, но Чагар не стал слушать его оправданий.

— Говоришь, случайно? Знаем мы такие случаи! Но ничего, у меня как войдешь, так и выйдешь!

В следующее мгновение Иванов смог убедиться, что от хорошего толчка человек вполне способен обрести крылья. Чувство было такое, словно он летит подобно птице, нет, подобно снаряду, и будет лететь далеко-далеко до вечно отодвигающегося горизонта.

Далеко не получилось. Почти сразу на пути встала массивная дубовая дверь. Не задерживаясь (да и было бы мудрено), Иванов открыл ее головой, на какой-то момент испытал невесомость и с грохотом покатился по крутым ступеням.

Как он не поджег сухое дерево, осталось загадкой, но когда из глаз перестали сыпаться искры, прямо перед собой Антошка увидел знакомые красные сапоги. Богатырь машинально скользнул взглядом вверх и едва не забыл про свою боль.

Прямо над ним стоял его будущий тесть Берендей и взирал на Иванова с нескрываемым осуждением.

— Застукаю в третий раз — убью! — пророкотал далеко наверху бас Чагара, и следом хлопнула закрываемая дверь.

Антошка хотел было рассказать царю о нелепости случившегося, но падение напрочь лишило его дыхания.

— Вот, значит, как, — покачал головой Берендей. Дальше он говорить не стал, да и зачем? Что можно сказать жениху, чуть ли не накануне свадьбы выброшенному из опочивальни посторонней женщины? Чтобы впредь вел себя поосторожнее?

Пока Антошка силился издать хотя бы какой-то членораздельный звук, князь бросил на него еще один уничтожающий взгляд, повернулся и ушел, едва слышно ступая мягкими красными сапогами.

10

Едва ли не впервые в жизни Антошке не спалось. Досада на судьбу, вдруг сменившую милость на гнев, чередовалась с липким потным страхом. Иванову никогда до сих пор не доводилось бывать при домах князей, царей, королей и прочих герцогов, но это совсем не мешало пониманию, чем может быть чреват высочайший гнев. Вот сейчас, гремя кольчугами, в опочивальню войдет караул, поднимут с пуховой постельки и отведут туда, где если и есть постель, то соломенная. И хорошо еще если камера, а если сразу плаха? Или неведомая, но не менее зловещая дыба?

Хуже всего, что Антошка совершенно не знал, как себя вести. Сдаваться без боя — самоубийство, сопротивляться — тоже. Может, лучше бы было потихоньку сбежать, но как это — потихоньку? Ворота и во дворце, и в городе на ночь закрывались, на стенах стояла стража, да и теплилась все-таки в сердце подленькая надежда, что Берендей не будет рубить сплеча. Попробует разобраться, а там, глядишь, и пронесет...

А потом, уже посреди затянувшейся ночи, во дворце поднялся страшный шум. Затрубили сигнальные трубы, тревожно загудело било, отовсюду послышались крики, беготня, лязг оружия. Иванов испуганно нырнул под кровать, тщетно попытался превратиться в мышку, но вскоре кое-как сообразил, что вряд ли Берендей поднял тревогу, чтобы захватить в опочивальне одного человека.

Все это гораздо больше походило на внезапное нападение. Антошка понятия не имел, кто мог посреди ночи напасть на город, но на сердце сразу полегчало. Оказывается, судьба по-прежнему была благосклонной к нему. Теперь у Антошки появился шанс отбить нападение на дворец и тем самым восстановить свое оброе имя в глазах Берендея. Одно дело быть победителем никому не ведомого Змея и совсем другое — у всех на глазах спасти целое княжество.

Действовать, действовать и еще раз действовать! Антошка торопливо выбрался из-под кровати, чихнул от набившейся в нос пыли и стал собираться на битву. От темноты и спешки он перепутал правый сапог с левым, напялил задом наперед кольчугу, а вместо шлема долго и упорно пытался надеть на голову ночной горшок, искренне недоумевая, откуда так дурно воняет. Наконец он сумел осознать свои ошибки, даже исправил их и опрометью бросился из опочивальни.

В коридоре горели редкие факелы. В их тусклом свете бестолково, но рьяно носились воины. Не воины носились тоже, причем их было сравнительно легко узнать по отсутствию оружия и доспехов. Или это все-таки были дружинники, впопыхах забывшие захватить свои инструменты и рабочую одежду? Выскочили в чем попало (хорошо хоть, не в чем мать родила!) и теперь делали вид, что заняты делом.

Антошка попытался остановить одного-другого, чтобы узнать, что делать и что делается, но все продолжали носиться с самым воинственным видом, а если и останавливались, то для того, чтобы развернуться и, потрясая оружием, нестись прочь.