Крайняя маза - Белов Руслан - Страница 13

– Я знаю это лучше тебя. Через десять минут мы его точно увидим, – посмотрел на часы Шура. – Что будем делать?

– А ничего! Клади свой ствол на стол и садись кроссворды разгадывать. Ручка есть?

– Есть, – озадаченно посмотрел Шура.

– Вот садись и гадай. Когда этот тип образуется, спросишь у меня, знаю ли я млекопитающее семейства волчих, на "П" начинается, на "Ц" кончается. Понял?

– Понял. А вдруг он с Марией Ивановной войдет?

– Ну и что?

– Она может тебя узнать.

– Ничего страшного. С ней мы разберемся. Вот тебе кроссворд, валяй, разгадывай.

11. Млекопитающее семейства волчих

В семь сорок пять в квартире Марии Ивановны послышались глухие звуки. Спустя полминуты центральная панель стены бесшумно ушла внутрь, тут же отодвинулась в сторону, и Паша Центнер предстал перед глазами Евгения Александровича.

"Портрет Дориана Грея", – подумал он на третьей секунде встречи. И не без оснований подумал – бригадир гангстеров старел на глазах, на глазах Смирнова он превратился из пышущего здоровьем и уважающего себя человека в смертельно уставшего безвольного старика.

– Млекопитающее семейства волчих, на "П" начинается, на "Ц" кончается, – спросил Шурик Смирнова, не отрывая глаз от газеты.

– Песец, – ответил Смирнов. И, вдавившись тяжелым взглядом в обезличенные уже глаза Паши, добавил: – Котенку.

Внизу, в седьмой квартире застучали молотком. Над осевшим плечом бывшего гангстера, да, да бывшего – не было сомнений, что король криминального мира умер – появилось перепуганное лицо Марьи Ивановны. Увидев непроницаемого Смирнова, Шуру с газетой и пистолетом, она неестественно для женщины ее склада запричитала:

– Знала, я знала, что этим все кончится! Сколько веревочке не виться – кончику быть!

И отстранив любовника, бросилась на колени перед Смирновым:

– Не убивайте меня! Я ни в чем не виновата! Я ему, говорила, что у своих красть нельзя! А он не слушал, не мог остановиться, он алчный!

– Да... Жадность фраера губит, – согласился Шура, занося в кроссворд очередное слово.

Смирнов смотрел в глаза Марии Ивановны, весьма примечательной женщины лет под тридцать семь и думал, что она, пожалуй, первый раз в жизни видит Шуру. Увидев его, своего соседа, признала мгновенно, а Шуру нет. И ее лох-любовник не признал. А из этого следовало, что Паша Центнер, не нанимал Шуру для изнасилования Юлии. Обернувшись к столу, Смирнов взял пистолет и вперился в напарника вопрошающим взглядом. Тот занервничал, забегал глазами, и, кое-как укротив их, сказал, недовольно морща лицо:

– Потом все объясню. Не здесь же базар разводить, в натуре.

– Отведи его в машину, – сделав паузу, кивнул Смирнов на Пашу. – Приду через десять минут.

Шура увел бандита в ванную. Паша Центнер по-прежнему выглядел, как смертельно уставший каторжник.

Оставшись наедине с хозяином положения, Мария Ивановна расстегнула верхнюю пуговицу китайского халатика. Затем – следующую. Смирнов смотрел с вялым интересом, хотя обнажившаяся грудь была хороша по всем параметрам. Высокая, упругая, невыносимо шелковая, с призывной алой родинкой; сосок из тех, которые нравились Евгению Александровичу – аккуратный, небольшой и нежно-коричневый.

– Даже и не знаю, что с тобой делать, – сказал он, поигрывая пистолетом. – Меня, а тем более то, чем я занимаюсь, никто знать не должен...

– Ты его убьешь? – глаза Мария Ивановна сделала томными. Она и думать не хотела о своей смерти.

– Он умрет. Уже умер, – Смирнову не хотелось тотчас ехать на топкие берега Пономарки. Он медлил. Он был тонким ценителем женской красоты, изощренности и коварства.

– Вы их киллер?

– Чистильщик.

– Вы – старший научный сотрудник, ученый – чистильщик?

– Удобная крыша по нынешним временам. – "Черт, может, и в самом деле переквалифицироваться в киллеры? Столько, оказывается, приятных граней в этом занятии! Острые ощущения, встречи с интересными людьми. Это тебе не очаговые структуры систематизировать".

– А можно мне воспользоваться вашими услугами? – Мария Ивановна постаралась вплотную приблизиться к Смирнову. Тот сделал шаг назад и, покачав указательным пальцем из стороны в сторону, проговорил шутливо:

– Я, милочка, жених, счастливый жених.

– А... Эта ваша девица... Видимо, очень интересный для науки человек.

– Да, вы правы, очень интересный.

Решив, что лирическое отступление затянулось, Смирнов сделал зверское лицо. Марья Ивановна, впрочем, не придала ему никакого значения.

– Поздравляю вас с предстоящим изменением семейного положения, – сказала она ангельским голоском. – Но, видите ли, когда я просила вас об услуге, я имела в виду не это, – алый коготок Марьи Ивановны указал на просыпающийся пенис Смирнова, – а это.

Пальчик ее коснулся пистолетного ствола. Евгений Александрович почувствовал, что теряет инициативу, и разозлился.

– Исключено, – выцедил он, зло прищурив глаза. – Я подневольный служащий, а не свободный поэт. И слышишь, чмо, если мне вдруг покажется, слышишь, покажется, что ты хоть слово кому сказала, я попрошу Викешу Изольдина, заведующего нашей химической лабораторией, выдать мне по дружбе пол-литра импортной серной кислоты высшего качества. Сечешь масть, сахарная киса?

Мария Ивановна масть секла. Глазницы ее распирало уважение к Смирнову. Бесподобно нежные пальчики застегивали китайский халатик на все пуговицы.

– А этот человек, который был со мной... – Смирнов решил все-таки расставить точки над i. – Ты его хоть раз видела?

– Нет, – твердо ответила женщина.

– Ну ладно, мне пора, – покивав, проговорил Смирнов. – Да, не могли бы вы мне сделать небольшое одолжение?

– Я слушаю.

– Эти соседи... Мне не хотелось бы их убивать. Ассоциации, понимаете ли. У меня друг детства – горбун.

– Я все улажу. Скажу, что это меня хотели ограбить через две квартиры.

– И без ментов уладите?

– Обижаете. Вы заходите как-нибудь на коньячок, без серной, естественно, кислоты... Соседи все-таки. Поговорим о том, о сем.

– Хорошо. Зайду как-нибудь на часок, – кивнул Смирнов, окидывая комнату прощальным взглядом.

Взгляд остановился на буром пятне, сидевшем на дверке сейфа.

– Да, я хотел спросить... Эти пятна... – рука Смирнова прочертила полуокружность. – Понимаете, недавно мой напарник пропал, Камазом звали... Вы его случайно здесь не видели? Маленький такой татарин с голубыми глазами?

– Нет, маленького татарина здесь не было...

Лицо женщины погрустнело и стало по-русски прекрасным. "Нет, она определенно лапушка, – подумал Смирнов, чувствуя, как предательски теплеют его глаза. – Такое хорошее лицо..."

– А кто был?

– Да так...

– Говори, времени мало...

– Это не то, что вы думаете... Это Центнер меня берёг...

– Берёг!?

– Да. У него сильные спастические реакции... Да вы, наверное, знаете. Как антициклон идет, так он звереет...

– Зверел, – поправил Смирнов.

– Да, зверел, – согласилась Мария Ивановна. – Это сейчас он смирный, потому как давление понижается – вон, сколько туч нагнало.

– На удивление смирный, – согласился Евгений Александрович.

– Я час назад ему две таблетки скормила... – многозначительно посмотрела хозяйка квартиры. – Если бы не они, вы бы вряд ли...

– Нельзя ли короче? – не стал слушать Смирнов. – Как это он вас берег?

– Чтобы меня случайно не ранить в периоды своего бешенства, он в этой комнате одного бизнесмена из Прибалтики держал. Тот его крупно обманул на вывозе цветных металлов в Западную Европу... И попался.

– Понятно... И долго держал?

– Месяца три. Потом я хорошее немецкое лекарство не нашла и он...

– Ваш любовник держал мужчину в вашей квартире?.. В квартире своей любовницы? – осмыслив услышанное, перебил Смирнов.

– Да...

– Впервые слышу о неревнивых психах.