Карай (Проводник С.Р.С.) - Волчек Яков Исаакович - Страница 3

– Да здравствует походная алюминиевая кружка! – говорил Сергей Вартанович. – Вот мы сейчас нальем в эти кружечки напиток погорячее вашего какао! – И он попросил своего спутника – того звали Андреем – принести рюкзаки, которые были ими оставлены где-то на горе.

Андрей мягко улыбнулся, сказал: «Сейчас!» – и полез на гору.

«Вероятно, они давнишние знакомые», – подумал я.

– Скажите, Сергей Вартанович, этот Андрей – он ваш сослуживец?

– С чего вы взяли? Впервые его вижу.

И профессор Малунц стал рассказывать нам, как он попал в эти края. Оказывается, совершил восхождение с группой альпинистов, дважды сваливался в пропасть, весь обтрепался. На склоне Капуджиха он встретил Андрея, познакомились и продолжали путь вместе.

– И вот мы шли, – говорил Сергей Вартанович, – и развлекались тем, что старались побольше угадать друг о друге. Представьте, этот человек положил меня на обе лопатки. «Вы, говорит, ученый, вернее всего – геолог или физик». И еще множество всяких подробностей. А я, седая борода, не смог ничего угадать. Бился, бился – даже профессию не узнал!

Тут мы все посмотрели на Андрея, который ловко спускался по склону, неся в одной руке два дорожных мешка. Лицо у него было крупное, угловатое – выдавались скулы, надбровные дуги. Эта угловатость и создавала, видимо, впечатление мужественности. В общем, обыкновенное лицо, если не считать глаз – чуть выпуклых, серых, очень спокойных. Все его движения на этот раз показались мне неторопливыми, и, пожалуй, вкрадчивыми.

– Вы, конечно, раньше знали или видели Сергея Вартановича? – спросил Андрея Эль-Хан, когда из рюкзака была вытащена бутылочка юбилейного коньяка и мы все получили полагающуюся порцию.

– Да нет, не видел.

– Как же вы угадали, кто он?

– А ничего особенного, – серьезно сказал Андрей. – Такая у меня профессия.

Я заметил, что он очень внимательно выслушивает собеседника, не перебивает и отвечает, только подумав.

Мы все налетели на него. Ну как же можно по внешнему облику человека догадаться о роде его занятий?

Андрей улыбнулся.

– Как не угадать? – мягко проговорил он. – Человек в летах, а по горам ходит легко; человек интеллигентный, знающий, притом все время камни рассматривает… Надо иметь наблюдательность – и все поймешь. А моя профессия – она требует наблюдательности.

– Вот-вот, все его профессия, о чем ни заговори! – насмешливо заметил профессор Малунц. – Я ему комплимент: «Вы хорошо по горам ходите!» А он опять свое, что это, мол, надо для успеха в его профессии.

– И надо!

– Разносторонняя у вас профессия.

– Да хотите – откроюсь?

– Нет уж, извините! Игра так игра. Я и сам угадаю. Похоже, дорогой товарищ, что вы пограничник.

– Хорошая работа, – уважительно сказал Андрей, – только, к сожалению, не моя.

Сергей Вартанович принялся сыпать вопросами:

– Педагог? Астроном? Музыкант? Инженер? Моряк?

Семен Мостовой кашлянул и нравоучительно сказал:

– Если вы встретите человека, который может в вашем присутствии сделать вот так… – он поставил на свою широченную ладонь двухпудовый рюкзак и, вытянув руку, покачал его в воздухе, – то вот тогда смело говорите: это одесский моряк! И вообще знайте: какая рука – такой человек. Дай-ка мне, дружок, твою лапку!

Андрей опять подумал немного, встряхнул светлыми волосами и протянул Мостовому ладонь.

– Ого-о! Солидная рука. Молодец! Ну, посмотрим, как умеешь терпеть.

И они стали жать друг другу руки. Через минуту наш начальник, изменившись в лице, проговорил:

– Дело, как видно, идет на ничью…

Андрей чуть заметно улыбнулся.

– Крепкая ручка! – признал Мостовой.

– Хоть я и не моряк, но опять-таки это принадлежность профессии.

– Цирковой борец, что ли?

– Промах! – усмехнулся Андрей.

Мы все приняли участие в этом угадывании.

– Преподаватель физкультуры? – спросила Галя.

– Нет, он доктор! – крикнул Эль-Хан. – Ему знакомы все секреты сохранения силы и здоровья!

– Колхозник? – попытал счастья и я. – Геолог? Географ-путешественник?

Андрей отрицательно покачал головой.

– Вы работник искусства! – выпалила Ева. – Человек искусства, артист. Вы так хорошо пугали нас, когда пришли сюда просить какао…

– К сожалению, нет, не артист, – подумав, проговорил Андрей. – Но иногда, впрочем, приходится и к этому применяться.

…В горах быстро темнеет. Гуще стал воздух, еще ниже спустилось небо, и сразу наступила ночь.

Холодные крупные звезды выползли на небо. Никогда до этого не видел я таких крупных звезд! Сперва их было мало, не с каждой минутой становилось все больше и больше. Искры, подгоняемые ветром, взлетали кверху. Я лежал на подстилке у костра, и мне хотелось думать, что искры, долетев до неба, не гаснут – превращаются в звезды…

У костра время течет незаметно. Все сгруппировались вокруг Сергея Вартановича. Только Ева и Андрей беседовали в стороне о чем-то.

Я подполз ближе к ним и услышал, что Андрей говорит по-армянски. Это было так странно: совершенно русское лицо – и трудно произносимые армянские слова, с необычным для русского человека обилием согласных звуков! Ева слушала и заливисто смеялась.

Я отполз на прежнее место. Мне рядом с ними делать было нечего.

Начальник похода скомандовал «отбой».

Ночь была трудная. В непривычной обстановке все спали плохо. То и дело кто-нибудь выползал из каменной будки, чтобы погреться у костра. Утром, едва рассвело, Семен Мостовой крикнул:

– Кончай ночевать!

Наши спутницы разложили еду на двух мохнатых полотенцах, разлили по кружкам какао – семь кружек, по числу людей, – но, когда начали завтракать, одна кружка оказалась лишней.

– Позвольте, – удивилась Галя, – кто это не пьет какао?

Стали считать. Выяснилось, что у костра нет Андрея.

– Эй, профессия, отзовись! – кричал Семен Мостовой, взобравшись на большой камень.

Мы тоже ходили по скалам и звали Андрея.

– Не иначе, как подмерз ночью и пошел вперед, а сейчас ждет нас где-нибудь на пути, – сказал наш начальник и распорядился готовиться к выступлению.

Но тут произошла непредвиденная заминка. Все уже были готовы, а я никак не мог найти своих башмаков. Поставил их на камень возле будки и хорошо помнил, куда именно поставил, а теперь их не было.