Принц Каспиан - Льюис Клайв Стейплз - Страница 3

— Это не сад, — сказала Сьюзен внезапно, — а замок с внутренним двором.

— Пожалуй, ты права, — согласился Питер. — Вот остатки башни. Здесь должна быть лестница наверх. А эти широкие и низкие ступени вели к дверям в главный зал.

— Давным-давно, если судить по тому, как это выглядит, — сказал Эдмунд.

— Да, очень давно, — отозвался Питер. — Хотелось бы узнать. кто и когда жил в этом замке.

— Он вызывает у меня странное чувство, — сказала Люси.

— Да, Лу? — Питер обернулся и пристально поглядел на нее.

— И со мной творится что-то похожее. Это самое удивительное из всего, что случилось в этот странный день. Интересно, где мы, и что все это значит?

Разговаривая, они пересекли двор и прошли через дверной проем туда, где раньше был зал. Теперь зал тоже походил на двор, крыша разрушилась, а пол зарос травой и маргаритками, но зал был короче и уже, чем двор, а стены его — выше. В дальнем конце зала было подобие террасы, приподнятой на три фута от пола.

— Да, здесь был зал, — сказала Сьюзен. — А что это за терраса?

— Глупышка, — взволнованно отозвался Питер, — разве ты не понимаешь? Тут был помост, на нем стоял главный стол, где сидел король и знатные лорды. Можно подумать, ты забыла, как мы были королями и королевами и сидели на таком же помосте в нашем большом зале.

— В нашем замке в Кэр-Паравеле, — продолжила Сьюзен мечтательно и немного нараспев, — в устье Великой реки, в Нарнии. Как я могла забыть?

— Вот бы это вернуть! — воскликнула Люси. — Мы можем вообразить, что находимся в Кэр-Паравеле. Этот зал очень похож на тот, где мы пировали.

— К несчастью, без пира, — заметил Эдмунд. — Становится поздно. Посмотрите, какие длинные тени. И похолодало.

— Чтобы провести здесь ночь, — сказал Питер, — нужен костер. Спички у меня есть. Пойдемте, попробуем набрать сухого хвороста.

Все согласились с ним и ближайшие полчаса были очень заняты. В саду не было подходящего хвороста. Они попытали счастья с другой стороны замка, выйдя из зала через маленькую боковую дверь и попав в лабиринт каменных подъемов и спусков, которые были когда-то коридорами и маленькими комнатами, а теперь заросли крапивой и шиповником. Затем они нашли широкий пролом в крепостной стене и шагнули в лес, где было куда темнее и росли большие деревья. Там нашлось достаточно сухих веток, сучьев, высохших листьев и еловых шишек. Они ходили несколько раз с охапками хвороста, пока не собрали на помосте огромную кучу. Проходя в пятый раз, они нашли прямо рядом с залом колодец. Он прятался в сорняках, но, когда дети немного расчистили его, оказался чистым, свежим и глубоким. Вокруг него сохранился остаток каменного парапета. Потом девочки пошли набрать еще яблок, а мальчики разожгли в углу помоста костер. Они решили, что тут самое теплое и уютное место. Они долго возились и перепортили кучу спичек, но в конце концов огонь разгорелся. Потом все четверо уселись спиной к стене и лицом к огню, и стали печь яблоки, нанизав их на веточки. Но печеные яблоки без сахара не слишком вкусны: пока они горячие, есть их трудно, а остывшие уже и вовсе есть не стоит. Поэтому они довольствовались сырыми яблоками и Эдмунд заметил, что теперь они уже не так плохо будут относиться к школьным обедам. «Не говоря уже о толстом ломте хлеба с маслом», — добавил он. Но в них проснулся дух приключений и никто не хотел обратно в школу.

Вскоре после того как яблоки были съедены, Сьюзен пошла к колодцу, чтобы зачерпнуть воды и вернулась назад, неся что-то в руке.

— Смотрите, — сказала она сдавленным голосом, — что я нашла у колодца, — и отдала Питеру то, что держала в руке. Казалось, она вот-вот заплачет. Эдмунд и Люси взволнованно наклонились, чтобы разглядеть лежащую у Питера на ладони маленькую яркую вещицу, заблестевшую в свете костра.

— Разрази меня гром, — сказал Питер, и его голос тоже зазвучал как-то странно. Он протянул вещицу остальным.

И все увидели шахматного коня — обычного по размеру, но необычно тяжелого, потому что сделан он был из чистого золота. Глазами коня были два крошечных рубина, вернее один, потому что другой выпал.

— Как он похож, — закричала Люси, — на одну из тех золотых шахматных фигурок, которыми мы играли, когда были королями и королевами в Кэр-Паравеле.

— Не расстраивайся, Сью, — обратился Питер к другой сестре.

— Я ничего не могу с собой поделать, — отозвалась Сьюзен. — Все вернулось назад… О, какие это были прекрасные времена. Я вспомнила, как мы играли в шахматы с фавнами и добрыми великанами, а в море пели русалки, и мой прекрасный конь…

— Ну, — сказал Питер совсем другим тоном, — настало время всем четверым хорошенько подумать.

— О чем? — спросил Эдмунд.

— Разве никто из вас не догадался, где мы? — задал вопрос Питер.

— Продолжай, продолжай, — сказала Люси. — Мне уже несколько часов кажется, что это место хранит какую-то чудесную тайну.

— Давай, говори, Питер, — отозвался Эдмунд, — мы слушаем,

— Мы в развалинах Кэр-Паравела, — сказал Питер.

— Но послушай, — воскликнул Эдмунд, — почему ты так решил? Этот замок в развалинах уже многие годы. Посмотри на огромные деревья прямо посреди ворот. Посмотри на камни. Ясно, что никто не жил здесь сотни лет.

— Я понимаю, — сказал Питер, — тут-то и вся сложность. Давайте не будем об этом сейчас. Я хочу разобраться по-порядку. Первое. Этот зал точно такого же размера и формы, что и зал в Кэр-Паравеле. Вообразите, что над нами крыша, вместо травы мозаичный пол и гобелены на стенах, и вы получите наш королевский пиршественный зал.

Никто не возразил.

— Второе, — продолжал Питер. — Дворцовый колодец там же, где был — немного южнее большого зала и точно такой же формы и размера.

Снова никто не ответил.

— Третье. Сьюзен нашла одну из наших шахматных фигурок — или они похожи как две капли воды. И опять никто не ответил.

— Четвертое. Разве вы не помните — мы занимались этим каждый день пока не приехали послы из Тархистана — разве вы не помните, как сажали сад у северных ворот Кэр-Паравела? Величайшая из лесных нимф, сама Помона, пришла, чтобы наложить на него добрые чары. А эти славные маленькие кроты, которые вскапывали землю? Вы забыли старого смешного предводителя кротов, который говорил, опираясь на лопату: «Поверьте мне, ваше величество, когда-нибудь вы очень обрадуетесь этим плодам». И ведь он был прав!