Стратегия обмана - Вирильо Поль - Страница 2

Заявление было сделано накануне смены курса на Балканах и определило рамки знаменитого «долга вмешательства». Границы эти являются не этическими, как наивно полагают, а стратегическими, подобно границам, сформировавшимся в период равновесия страха между Востоком и Западом и политики ядерного сдерживания, что более сорока лет тому назад поставили под угрозу уничтожения всю жизнь планеты… Это и есть настоящее «преступление против человечности», за которое, однако, так и не последует никакого наказания!

Итак, после тревожного политического непризнания Организации Объединенных Наций и возможного в скором времени отказа от оборонительных стратегий НАТО не дойдет ли дело до иного типа урегулирования конфликтов: наступательного, когда Военные уже не будут делать вид, что они играют в «казаки-разбойники» с кровожадными государствами-хулиганами, но попытаются занять место политиков и сами станут решать проблемы эффективного руководства в эру Нового Мирового Порядка. Мы видим, как штаб НАТО принимает решения: девятнадцать стран альянса одобряют задание в ситуации, которую генеральский состав называет Процедурой Умолчания, другими словами, «дают зеленый свет» при подразумеваемом общем консенсусе всех остальных; на этом примере мы можем догадаться о будущей «политике, проводимой иными средствами». И действительно, то, что странам-членам НАТО приходится искать соглашение по поводу каждого объекта и каждой тактической операции отнимает драгоценное время, нужное для действий на местности и значительно сдерживает скорость, определяющую составляющую самой войны.

Вернемся, однако, к вопросу об «общечеловеческих ценностях», который, согласно Тони Блэру, является более важным, чем вопрос территориальной целостности и суверенитета государств-наций.

Когда пытаются вести гуманитарную войну, войну во имя «прав человека», то автоматически лишаются возможности обсуждать прекращение военных действий с противником. Если противник — это палач, врагрода человеческого, то не остается иного выбора, кроме победы любыми средствами и безоговорочной капитуляции.

Надо отметить, что новая логика ведения войны, как и обосновывающая ее аэрокосмическая стратегия, провоцирует «стремление к крайностям», отвергаемое теоретиками национальной геополитики.

Вспомним, например, ответ премьер-министра Ицхака Рабина генералу Шарону. После заключения Кэмп-Дэвидских соглашений последний обратился к первому в кнессете с резким обвинением: «Вы вели переговоры с террористом Ясером Арафатом, это недостойно политика!» Ответ Рабина вызвал смех израильского парламента: «Но, дорогой друг, для того, чтобы заключить мир, надо разговаривать с противником!». Установление приоритета «общечеловеческих ценностей» над «территориальной целостностью» совпадает с незаметным и дискретным, как воздушные атаки союзников, изобретением: Светской Священной Войной — частным проявлением которой представляется фундаменталистский «долг вмешательства». За резким обесцениванием территории в настоящем конфликте, который президент Клинтон все еще отказывается называть Войной, стоит трагикомическая инфантилизация конца нашего столетия, пример каковой — процесс импичмента американского президента — мы недавно имели возможность наблюдать.

Если дисциплина является наиболее важной составляющей боеспособности армии, то в «настоящей войне» должен быть военачальник. Однако нельзя быть уверенным, что Билл Клинтон способен принимать какие-либо решения после разрушительного Моникагейта.

Организованные нападки на Мадлен Олбрайт, чье влияние несомненно ослабевает, на самом деле, имеют иную цель — президента Америки, и мы даже можем спросить себя, не смещен ли он уже тайком со своей должности… Вспомним, как после публичных откровений на телеэкранах всего мира Билл Клинтон созвал военачальников Пентагона и заявил им, что продолжает быть главнокомандующим армии. Канцелярия президента возбудила даже несколько процессов против военных, вздумавших насмехаться над Клинтоном.

Ельцин — не Горбачев, он не работал в КГБ; Клинтон — не ветеран ЦРУ, в отличие от Буша. Однако возвращение Примакова означает, что военные разведывательные службы оказались вновь задействованными, теперь уже в информационной войне, и пытаются компенсировать врожденные пороки, инфантилизм политиков.

«Каково различие между взрослым и ребенком?» — спросили как-то у владельца крупного отеля в Лас-Вегасе. Ответ: «Стоимость игрушек!». Кажется, что «революция в способах ведения войны» ведет к тому, что технологическая мощь Америки становится для Билла Клинтона чем-то вроде WONDERLAND, когда человек на войне, подобно ребенку в парке, желает попробовать все, все показать из страха показаться слабым и одиноким. В Косове, как чуть раньше

— в Ираке, последняя великая держава должна сразу отказаться от добрых чувств, поистине так можно сказать, и установить мировую гегемонию, продемонстрировав свой военный арсенал: ракеты, запускаемые с авианосцев, или F.117, уже испробованные в Ираке, или бомбардировщик В.2, чья себестоимость сравнима с валовым национальным продуктом небольшой страны, вроде Албании. Можно привести другой пример всеобщей инфантильности: в своей недавно изданной книге Билл Гейтс восхваляет достоинства программного обеспечения FALCON VIEW, способного разрушать мосты на Балканах.5 Америка конца столетия пренебрегает «природой» во имя «информатического разума» и, противореча своему вкладу в спасение свободного мира, пересаживает системную рациональность в программируемые автоматы и разумные ракеты, принимая, видимо, мир за игрушку, военную игру, а Билла Гейтса — за пророка, который в 1998 году без колебаний преподнес урок и самому Биллу Клинтону, показав, что власть уже не является властью политика или избранных государственных мужей, а информатической властью инженера, программиста, примером которого представляется сам Билл Гейтс, несмотря на свою эволюцию.

Что-то похожее происходит и в околоземном пространстве: оно сейчас заполнено космическими зондами наподобие DEEP SPACE 1 (еще одним типом «крылатых ракет»), сменившими космонавтов пилотируемых полетов под руководством НАСА, тогда как автоматические приборы пытаются заменить весь состав армии США…

5 мая 1999 года, спустя полтора месяца после начала воздушных налетов на Балканы, сенатор Люсьен Нойвирт, президент французской парламентской группы по делам космоса, написал: «Спутниковое наблюдение и развитие мультимедиа свидетельствуют о крупных исторических изменениях. Технологический рост все более связывает наше общество с космическими далями. Сегодня могущественная держава должна быть как можно менее предсказуемой, обладать средствами наблюдения и эффективного вмешательства и быть способной на быстрое реагирование. Тот факт, что сектор космоса, как и секторы обороны отдельных стран находится вне ведения Европейского Союза показывает, что правительства этих стран не проявляют сильного желания к интеграции этой составляющей их суверенитета».6 Проект космического права на независимый доступ в космос, на передвижения в атмосфере и наблюдение Земли почти дословно повторяет не так давно кодифицированное морское право. Миф 30-х годов о «летающей нации»,7 появившийся в период развития военно-воздушных сил, которым вскоре суждено было полностью разрушить Европу: от Роттердама до Дрездена, от Ковентри до Гамбурга, — на наших глазах сменился другим мифом — о нации «в невесомости», парящей нации, пример которой мы видим в Косове.

Для европейских, государств Соединенные Штаты представляются конкурентом, поэтому сектор космоса имеет для них жизненно важное значение, мало-помалу становясь гарантом безопасности на континенте. По поводу национального суверенитета возникает один необычный вопрос: не подменит ли в скором времени орбитальное пространство поверхность Земли'?

Если это так, то стратегии будут развертываться не в геофизическом окружении, а внутри экосистемы; и ореол, наблюдаемый после выхода из атмосферы, LIGHT GLOW, созданный кислородной оболочкой, обволакивающей Землю и делающей ее обитаемой, станет последней сценой Истории.