Детективы в тогах - Винтерфельд Генри - Страница 24

На мальчиков его объяснение произвело большое впечатление, но они не знали, как теперь действовать.

– А вдруг не сам гость сделал это, а приказал кому-то из своих рабов? – предположил Юлий. Ксантипп покачал головой.

– Практически исключено, – сказал он. – Вы все знаете пословицу: «Раб опасен своим языком». Ни один богач не доверит рабу важный секрет, если только нет другого выхода. Иначе такой господин опасался бы болтовни своего раба или даже шантажа. Богатый человек должен сам творить свои преступления, если он хочет спать спокойно.

Это рассуждение тоже поразило ребят своей глубокой разумностью. Но как им удастся бросить обвинение в лицо таинственному гостю, даже несмотря на то, что Ксантипп так ловко сузил круг вокруг него? Поблизости от храма Минервы, тем не менее, жило слишком много людей. Не могут же мальчики, в самом деле, ходить от двери к двери, спрашивая: «Простите, пожалуйста, не вы ли написали на стене: „Кай – болван“?»

– Что, если нам пойти к Тэллу и спросить у него? – предложил Муций.

Но Ксантипп возразил:

– Нам это не поможет, и даже наоборот, – сказал он. – Тэлл дружен со всеми, кто имеет влияние. Он не захочет оскорбить кого бы то ни было и поэтому откажется отвечать на вопросы. Тэлл политик, а в политике – рука руку моет.

– Тогда нам никогда не найти виновника, – упавшим голосом заявил Юлий. – Все, что мы можем сделать, попросить помощи у богов и принести им жертву.

– Погоди, нет необходимости идти на ненужные расходы, – решил Ксантипп. – Боги помогают тем, кто сам себе помогает. Пока мы можем предпринять другой ход. Мне случайно известно еще кое-что о Тэлле, что может нам пригодиться. Хотя Тэлла на первый взгляд не интересует ничего, кроме удовольствий, на самом деле он постоянно печется о своем будущем. Политик никогда не уверен, что в один прекрасный день не попадет в немилость, и на такой случай хорошо иметь влиятельных старых друзей. Но когда с человеком случается неприятность, старые друзья могут стать забывчивыми. Тэлл хитер. Он завел что-то вроде книги и просит каждого своего гостя расписаться в ней; естественно, тот чувствует себя польщенным, когда с такой просьбой к нему обращается богатый и известный экс-консул. Книга для гостей у Тэлла не просто обычный свиток, который может быть уничтожен или затеряться; это стена из белого мрамора в большом зале дворца. Тэллу изготовили специальную несмываемую краску, и гости расписываются на стене кисточкой. Над каждым списком имен помещена дата пиршества, на котором присутствовали гости. Для нас это очень удобно, там имя гостя, который нас интересует, будет под датой 20 марта.

– Но как нам удастся взглянуть на этот список гостей? – спросил Муций.

– У меня есть план, – ответил Ксантипп. – Но он зависит от способности кого-то из вас запомнить все имена. На пире могло быть 15, 20 или даже больше гостей. У кого из вас хорошая память?

– У меня! – выпалил Антоний. – У меня потрясающая память. Я даже помню себя, когда я был в колыбели. Это было ужасно. Я еще не умел разговаривать, все, что я мог сказать, – «папа» и «мама». Это так меня злило, что я все время плакал.

– Это вовсе не признак какой-то особой памяти, – сухо заметил Ксантипп. – Я тоже помню себя в колыбели.

Раздался взрыв смеха. Мысль, что Ксантипп был когда-то младенцем, была неудержимо смешной.

– Тихо! – приказал Ксантипп. – Если хотите смеяться, то занимайтесь этим дома или на улице. Я не потерплю смеха в моем присутствии.

Тогда заговорил Юлий:

– У Антония в самом деле хорошая память. Стоит ему прочитать что-нибудь один раз – и он запоминает все наизусть.

– Если это действительно так, почему же он никогда не знает списков греческих слов? – поинтересовался Ксантипп.

– Потому, что он никогда не читает их, – проворчал Кай.

– Вы все считаете, что у Антония самая хорошая память? – спросил Ксантипп.

– Да! – подтвердили мальчики вместе с Антонием, присоединившимся к хору.

– Прекрасно, – произнес Ксантипп не очень радостно. – Значит, у нас нет выбора: к Тэллу мы пошлем Антония.

– Меня? – ошеломленно вскричал Антоний.

– Ты должен отнести ему мое письмо, – сказал Ксантнпп. – Несколько лет тому назад я выполнил для Тэлла одно историческое исследование, так что он меня знает. В письме я попрошу его замолвить словечко за Руфа перед императором. Он, конечно, бросит мое послание в корзину, не читая, но это не важно. Ты отнесешь письмо во дворец и скажешь, что должен подождать ответа. Вот десять сестерциев. Дай их привратнику, чтобы он тебя впустил. Он отведет тебя в большой зал, где находится мраморная стена со списками гостей, и пока письмо понесут Тэллу, а ты останешься ждать ответа, у тебя будет достаточно времени просмотреть все имена под двадцатым марта и выучить их наизусть. Но затем быстро возвращайся сюда и нигде по дороге не задерживайся. Когда у нас будут имена, мы узнаем, где живут эти люди, и очень просто определим нужного нам человека.

Ксантипп торопливо набросал несколько строк на пергаменте, свернул его и вручил Антонию.

– Вот, ступай. Ты должен возвратиться самое позднее через час.

– Я вернусь гораздо раньше, – заявил Антоний и стремглав вылетел из дверей.

– Почему мы все не можем пойти? – разочарованно спросил Муций.

– Это создаст неудобство, – отрезал Ксантипп. – Кроме того, вы будете только отвлекать Антония. А он должен полностью сосредоточиться на именах.

– Поэтому теперь нам придется сидеть здесь целый час и ничего не делать, – сварливо заметил Кай.

– Я бы не сказал, – возразил Ксантипп. – Раз ты здесь, то можешь заодно выучить что-нибудь. Где, между прочим, твое домашнее задание?

– Домашнее задание? – с притворной наивностью переспросил Кай.

– Ты должен был написать греческие слова красивым почерком десять раз.

– Ax, это… – промямлил Кай. – Я был болен.

– Так ты был болен, неужели? – передразнил его Ксантипп. – Мне очень жаль. Но сегодня ты выглядишь отлично. Вот тебе табличка и стиль – ступай в классную комнату и займись делом. А все остальные возьмут по тому Саллюстия[20] с моей полки и немного поучат Римскую историю.

Ребята разобрали книги, прошли в класс и уселись на скамьи. Кай с несчастным видом уставился на свою табличку. Он понятия не имел, какие греческие слова от него требовались. Другие тоже не были настроены на работу. Они никогда не питали особых симпатий к Саллюстию, да и мысли их были только об Антонии. Какая жалость, думал каждый, что у Антония самая лучшая память, а не у него.

БАНКЕТ

Как ни странно, Антоний отсутствовал больше часа. Его друзья потихоньку закипали, ведь все время, пока он пропадал, они вынуждены были корпеть над Саллюстием. Они чаще смотрели на улицу, чем в книгу, и кто-нибудь то и дело вскакивал и бежал к окну, чтобы посмотреть, не идет ли Антоний. Когда прошло два часа, Ксантипп забеспокоился и позвал к себе мальчиков.

– Я с самого начала сомневался, стоит ли доверять Антонию столь ответственную миссию, – сказал он. – Наверное, болтается на Форуме, глазея на лавки. Если он вскоре не появится, вам придется пойти на его поиски.

Но не успел Ксантипп договорить до конца, как отодвинулась занавеска и на пороге появился Антоний. Но в каком виде! На голове у него сидел набекрень поломанный венок из цветов, который сполз на лоб. Сандалий не было, а через плечо свисал мужской плащ, слишком для него большой.

– Привет, друзья! – радостно произнес он. – Если бы вы только знали, что со мной произошло! Ха-ха-ха! – Он начал петь, развел руки в стороны и закружился по комнате.

– Негодник, где ты пропадал? – загремел Ксантипп.

Антоний стянул плащ с плеч и отдал его Ксантиппу.

– Плащ… цепь… – запинаясь, проговорил он. – Вот цепь, которую вы сорвали с шеи грабителя.

На воротнике плаща позвякивала цепь, которую мальчики нашли у Ксантиппа под шкафом.