Повстанец - Виногоров Владислав - Страница 22

Так ничего и не придумав, я развернулся и пошел прочь. Куда? Куда глаза глядят. А я знаю, куда я иду? Кто-нибудь из нас знает? Очень сомневаюсь. Так всегда было и будет… Фу! На какую банальщину потянуло. Аж противно. И, главное, из-за чего? Влезать или не влезать? Быть или не быть? Глупости все это!

Идет по улице четырнадцатилетний мальчишка и рассуждает о том, стоит ли влезать в сбрасывание Президента или не стоит. Это, конечно, очень сложная дилемма… Для четырнадцатилетнего мальчишки. А для меня? А для меня — нет. Нету здесь никакого предмета для размышлений. Есть цель, которую я перед собой поставил лет десять назад. Не Альтус — старый козел. Не Ромус — самовлюбленный дурак. Я поставил. И нечего играть в муки выбора. Выбор был сделан еще тогда…

…Я как раз получил распределение в столичный гарнизон, чему был несказанно рад. Большинство моих сокурсников отправилось к черту на рога. То есть у нас здесь особо к черту на рога не отправишь. Сутки на поезде — и вся страна насквозь. Не то что у северных соседей — там неделями ехать можно до пункта назначения. Но все равно: сутки пилять до дома — не самое приятное удовольствие. Попрощались мы, как заведено в нашем милом учебном заведении, в очаровательно уютном месте под названием «50 на 50». Напились, помнится, до поросячьего визга, устроили потасовку с какой-то залетной компанией, потом подрались с нарядом полиции и мирно разъехались кто куда. Я как на утро глаза продрал, поспешил к своему месту службы. Благо недалеко было. Пришел. Доложился начальству, а меня с ходу в дальний бокс технику осматривать. Обиделся я тогда, но быстро понял, в чем дело: господин Президент изволили пожаловать, а у меня рожа с похмела сине-зеленая, синяк на скуле, перегарный выхлоп на три метра впереди меня несется. Вот и решило начальство от греха подальше такого офицера сплавить. Чтобы картины образцовой части перед президентским взором не портить. Правда, когда меня в дальний бокс загоняли, я про это все и не догадывался. Но закон подлости срабатывает всегда. Только я надел комбинезон и полез под старенький танк смотреть, какого черта у него масло течет, как тут и господин Президент пожаловали. Пока они там по боксу со свитой и начальством шлялись — я их и не видел: какой-то дегенерат пробку в днище криво вкрутил (я раньше думал, что так невозможно, оказалось, что очень даже). А потом я эту чертову пробку выкрутил-таки. Солдатики, которые мне на машину жаловались, уверяли, что масло из системы слито (отыгрывался я на них уже на следующий день), но тогда я получил в физиономию изрядную порцию гадости из фильтра грубой очистки и, естественно, прямо из-под танка начал рассказывать, что я сейчас сделаю с уродом, который не слил масло. То ли говорил я очень громко и убедительно, то ли мат мой Президенту понравился, но велел он меня из-под танка извлечь. Командир части, как утверждают очевидцы, позеленел от страха, стал на четвереньки у танка и давай туда орать, чтобы я вылазил. Но я же только первый день на службе! Я же еще начальственного голоса не запомнил. Да и похмелье меня мучает. Послал я его по матушке и честно пообещал, что когда выберусь — лицо попорчу. Слышу — сверху громкая ржачка. Поворачиваю голову — у кормы танка маячит физиономия командира пунцового цвета. Ну что делать? Выбрался я. Встал по стойке «смирно». А масло по лицу течет, за ворот попадает. Огляделся — елки-палки! Президент со свитой, чиновники из министерства, все командование части, солдатики в углу от смеха давятся, но на них никто внимания не обращает. Тут Президент меня и спрашивает:

— Что же это вы, рядовой, своего командира по матушке посылаете?

Вот тут я и подумал, что погонам моим настал полный… он самый и настал, короче. Но деваться некуда. Сглотнул я судорожно и докладываю:

— Лейтенант Магнус. Сегодня прибыл для прохождения службы в части. При плановой проверке техники обнаружил грубые нарушения в постановке машины на ремонт. При попытке ликвидации нарушений был облит маслом, в результате не расслышал, что говорит командир части!

Президентская свора чуть по полу от хохота не покатилась. У командира ряха еще краснее стала (а я думал, что дальше уже некуда). Президент заржал, как жеребец в стойле. Потом и говорит:

— Молодец, лейтенант! Прежде всего — служба, а потом — чинопочитание. Так держать!

— Служу народу! — естественно, отвечаю.

Тут этот урод мне руку протягивает. Потом посмотрел на мои руки, маслом заляпанные, и свою быстренько убрал. Запачкаться побоялся, сволочь.

— Служи дальше, лейтенант! — И пошкандыбал к выходу. За ним вся свита. Уже у самых дверей этот урод выдает: — Люблю тупых и исполнительных! Таких бы офицеров побольше!

Вот это меня задело. В чем это, интересно, моя тупость проявилась? В том, что отмазывался как умел? Или в том, что не послал командира части по матушке сразу, а выполнил приказ и полез под танк? Человек, который при власти находится, должен в людях разбираться. Я понимаю, что короля играет свита, но не до такой же степени. Только я начал стервенеть и продумывать, каким образом сейчас солдат, которые меня подставили, проучу, как вбегает в бокс один из командирских холуйков.

— Повезло тебе, летеха! Президенту ты понравился. Марш в баню, а потом — в штаб. Там тебя за столом видеть хотят.

Не успел я ничего ответить, как холуйка уже и след простыл. А я его только матом обложить собрался. Обидно.

Делать нечего — пошел я в баню. Отмылся, заодно и в парилочке посидел, хмель повыгонял. Появился я в штабе через час. А там уже пьянка такие обороты набрала, что нам в академии и не снилось. Уселся я в уголке и задумался: а для чего я учился пять лет? Чтобы жопы потом всю жизнь лизать? И было бы кому. Тоже мне «лицо государства»! На него же смотреть противно. И главное, руку отдернул, когда масло на моих руках увидел. Чистоплюй хренов.

Просидел я на этой пьянке часа два и пошел к Альтусу в гости. Выслушал меня старый козел, насупился, посочувствовал и погнал на кухню чай пить. Странное дело, но ничего ведь подлец не говорил! Ни о показухе, ни о Президенте, ни о моем уроде-командире. А ведь тогда меня завербовать было плевым делом. Не хотел, видать. Понимал, что сам приду, никуда не денусь. Сам приду. И пришел.

Первый раз мы с Альтусом о том, что власть надо менять, заговорили где-то через полгода-год. Пока еще абстрактно. Потом «нарисовался» Ромус. Мы с ним на ножах были с первого курса, так что я, естественно, здорово возражал. Но Альтус настоял. Ромус, видите ли, полезен для дела будет. Да уж! Так полезен, что прямо обгадиться можно от такой пользы. Торопыга чертов! Следом за Ромусом появился Репус. А за ним и Ленус… Где Альтус откопал Ленуса, я до сих пор не знаю. Был он нас на пару лет старше, окончил Институт международных отношений, из семьи, принадлежащей к элите. Карьера перед ним открывалась великолепная: послом в одну из теплых стран, потом министерство, понятное дело, а дальше и премьерское кресло.

Только мне кажется, что такое развитие событий Ленуса не устраивало. Не хотел он медленно всего добиваться своим трудом и авторитетом родителей. А может, противно было прогибаться перед всеми. Хотел наш Ленус всего и сразу. Не желал он долго идти по карьерной лестнице и получить все к тому моменту, когда большая часть заработанных денег уходит на лечебницы и курорты, чтобы подольше протянуть, а на коллекцию вин можно только смотреть — пить врачи уже давно запретили. Вот и появился он у Альтуса дома в один прекрасный момент.

А потом Альтуса попытались тихо «уйти» из академии. Тихо не получилось. Скандал был знатный. Но я теперь думаю, что старый козел его нарочно спровоцировал, чтобы имидж мученика заполучить. Вот, дескать, граждане дорогие! Смотрите, как Президент лучшими кадрами швыряется! А ведь так и восприняли, что интересно. Ленус тогда, помнится, несколько очень симпатичных статеек в бульварные газетенки наваял. А страна у нас такая, что иная бульварная газетенка тираж имеет больше, чем «Правительственный вестник». Вот и думай после этого, у кого влияния больше…