Пламя над бездной - Виндж Вернор (Вернон) Стефан - Страница 58

Даже от сообщений некоторых защитников человечества у Равны шел мороз по коже.

И был маленький мальчик, пойманный на дне колодца. Случались дни, когда связь была невозможна. В другие дни, когда антенна «Внеполосного» смотрела в нужном направлении и условия зоны позволяли, Равна слышала его корабль. Но и тогда сигнал был так слаб и так искажен, что эффективная скорость обмена была всего несколько бит в секунду.

Джефри и его проблема могли бы оказаться лишь крохотным примечанием к истории Погибели (и даже меньше того, потому что никто о нем не знал), но для Равны Бергнсдот разговоры с ним были единственным светлым моментом ее теперешней жизни.

Мальчик был одинок, но теперь, думала она, уже не так одинок. Она узнала о его друге Амди, о суровом Тиратекте, героическом господине Булате, о гордом народе Стальных Когтей. Равна улыбнулась про себя. На стенах ее каюты была плоская фреска с изображением джунглей. Глубоко во влажной мгле лежали ровные тени – замок, построенный в корнях гигантского мангрового дерева. Фреска была знаменитой, оригинал был создан две тысячи лет назад. И показаны на ней были времена еще более древние – Темные Века Ньоры. В детстве они с сестрой Линн воображали, как их перенесло бы в те времена. А маленький Джефри попал в те времена по-настоящему. Мясники Резчицы не были межзвездной угрозой, но для своих соседей были смертельной опасностью. Слава богу, что Джефри не видел самого убийства.

Это был настоящий средневековый мир. Суровый и непрощающий мир, хоть Джефри и попал в окружение народа с широким кругозором. И сравнение с Ньорой было только очень приблизительной аналогией; эти Стальные Когти обладали разумом стай, что удивило даже старого Грондра Вринимикалира.

А по письмам Джефри было видно, что народ Булата близок к панике:

Господин Булат снова меня спрашивал можем ли мы заставить наш корабль подлететь хоть немножко. Я не знаю. Я думаю мы почти разбиты. Нам нужны пушки. Они нас спасут хотя бы пока вы не прилитите. У них есть луки и стрелы как на Ньоре но ружей нет. Он меня просил вас спросить можете ли вы нас научить делать пушки?

Солдаты Резчицы вернутся, и на этот раз достаточными силами, чтобы сокрушить маленькое королевство Булата. Когда они думали, что «Внеполосный» доберется за сорок дней, это было не важно, но сейчас… Равна могла прилететь к оставленным Резчицей свежим трупам.

Ох, Фам, дорогой мой Фам. Если ты хоть когда-то был на самом деле, прошу тебя, вернись сейчас. Фам Нювен со средневековой Канберры. Фам Нювен, торговец из Медленной Зоны… Как бы поступил здесь человек вроде тебя? Не знаю.

21

Равна знала, что под напускным спокойствием Синяя Раковина волнуется не меньше ее. И даже хуже, потому что он был педантом. Каждый раз, когда Равна спрашивала его о том, как они продвигаются, он засыпал ее техническими деталями.

Наконец Равна не выдержала:

– Послушайте, там мальчик сидит на чем-то, что может взорвать Погибель, и все, что у него есть, – это луки и стрелы. Сколько нам еще времени лететь, Синяя Раковина?

Синяя Раковина стал нервно кататься по потолку взад и вперед. У наездников были реактивные двигатели, и они могли куда лучше передвигаться в невесомости, чем большинство людей. Но вместо этого они использовали липкие нашлепки и каталась по стенам. В определенном смысле это было мило. Сейчас это раздражало.

Но с ними хотя бы можно было говорить. Равна посмотрела на мостик, где сидел Фам Нювен с обращенным к главному дисплею лицом. Как обычно, все его внимание было поглощено медленно двигающимися звездами. Он был небрит, и рыжая борода ярко выделялась на коже, длинные нечесаные волосы висели спутанными прядями. Физически он уже оправился от всех ран. Корабельный хирург даже нарастил мышечную массу, место которой занимали приборы связи Старика. Фам теперь мог самостоятельно одеваться и есть, но все еще жил в мире своих снов.

Двое наездников обменялись щебетом, и на вопрос Равны ответила Зеленый Стебель:

– Честно говоря, мы не знаем сроков. Структура Края меняется по мере нашего спуска. Каждый прыжок занимает чуть больше времени, чем предыдущий.

– Это я знаю. Мы приближаемся к Медленной Зоне. Но корабль на это рассчитан, и экстраполировать это замедление не должно быть трудно.

Синяя Раковина опустил щупальце с потолка на пол. Он пообщался со своей подругой, и его голосовое устройство изобразило человеческий звук, выражающий озадаченность.

– В обычных обстоятельствах вы были бы правы, миледи Равна. Но сейчас особый случай. Во-первых, сами зоны, по всей видимости, сейчас дрейфуют.

– Что?

– Это не такая уж неслыханная вещь. Небольшие сдвиги происходят все время. Это основное назначение придонных люггеров: следить за изменениями. Нам не повезло, что мы попали в центр подобной неопределенности.

На самом деле Равна знала о том, что у Дна Края возмущения поверхности сильны. Но она не думала об этом в таких масштабных терминах, как «дрейф Зон», и не сознавала до сих пор, что они достаточно сильны, чтобы сильно изменить сроки полета.

– Ладно, и насколько это сильно? Насколько это нас замедлит?

– О боже мой! – Синяя Раковина переехал на дальнюю стену и теперь катался по звездному небу. – Как было бы хорошо быть малым наездником! Так много проблем приносит мое высокое призвание! Как хорошо было бы сейчас полоскаться глубоко в прибое, думая о старых воспоминаниях.

«Интересно о каких. О прежних днях в прибое?»

За него ответила Зеленый Стебель:

– Это не то, что «как высоко может достать прилив?» Это скорее: «Насколько сильной может стать буря?» Сейчас она хуже всего, что бывало в этом регионе за последние тысячелетия. Но мы следим за местными сводками, и почти все согласны, что шторм достиг максимума. Если нам не помешают другие проблемы, то долетим примерно за сто двадцать дней.