Пламя над бездной - Виндж Вернор (Вернон) Стефан - Страница 43

16

Следующие недели дела шли на удивление хорошо. Несмотря на катастрофу с Фамом Нювеном, Синяя Раковина и Зеленый Стебель все еще желали лететь в спасательную экспедицию. Организация Вриними даже подкинула дополнительные ресурсы. Равна каждый день предпринимала телепосещение ремонтной верфи. «Внеполосный» хотя и не получил приспособлений из Перехода, но подвергся полному и экстраординарному переоборудованию. Он плавал в золотой паутине строительных лесов, миллионы крошечных роботов выращивали новые формы корпуса придонного люггера. Иногда корабль казался Равне хрупким мотыльком, а иногда – глубоководной рыбой. Перестроенный корабль сможет выжить в самых разных средах: у него были шипы судна с гипердвигателями, но корпус был вытянут вдоль и имел осиную талию – классическая форма корабля для придонных полетов. Придонный люггер должен уметь двигаться в опасной близости Медленной Зоны, а поверхность Зоны трудно определить издали, и еще труднее составить ее карту, потому что она подвержена миллионам кратковременных изменений. Для люггера вполне вероятно оказаться на один-два световых года внутри Медленной Зоны. И тогда приходится благодарить бога за наличие субсветовых двигателей и гибернаторов. Конечно, вернувшись в цивилизацию, ты окажешься безнадежно устарелым, но ты хотя бы вернешься.

Равна перемещала точку зрения вдоль шипов гипердвигателей, выступающих из корпуса. Они были шире, чем у большинства прибывающих к Ретрансляторам кораблей. Для Среднего и Верхнего Края такая форма не оптимальна, но с помощью соответствующих (то есть работающих в Нижнем Крае) компьютеров корабль возле Дна будет лететь не медленнее, чем всякий другой.

Грондр позволил ей половину своего времени тратить на этот проект, и после нескольких дней Равна поняла, что это не было простым одолжением. Именно ей эту работу и следовало поручить. Она знала человечество и знала архивную работу. Джефри Олсндота надо было каждый день ободрять. И то, что рассказывал Джефри, было очень важно. Даже если все пойдет по плану – даже если Отклонение никак не вмешается, – спасательная операция будет сложным трюком. Ребенок и корабль оказались, по всей видимости, в середине кровавой войны. Их извлечь – это потребует мгновенного принятия верных решений и действий согласно этим решениям. Понадобятся эффективные бортовые базы данных и стратегические программы. Но из этого мало что может работать вблизи Дна, и объем памяти будет очень ограничен. И Равне предстояло решать, какие библиотечные материалы переводить на корабль, балансировать ресурсы местные и доступные по ультраволновой связи с Ретрансляторами.

Грондр был доступен для нее по локальной сети, и часто – непосредственно. Он хотел, чтобы все получилось.

– Не волнуйся, Равна. Мы выделим часть Ретранслятора РOO на это задание. Если их антенные рои будут работать как должно, то у наездников будет связь с Ретранслятором на тридцать килобит в секунду. Ты будешь их основным связным, и у тебя будет доступ к нашим лучшим стратегиям. Если ничего не… вмешается, тебе вообще не придется волноваться из-за управления операцией.

Еще четыре недели назад Равна не посмела бы просить большего. Но сегодня…

– У меня есть лучшая идея, господин Грондр. Пошлите меня с наездниками.

Все части рта Грондра щелкнули одновременно. Равна видела это в момент крайнего удивления у Эгравана, но у самого Грондра… Он на минуту замолчал.

– Нет. Вы нам нужны здесь. Вы – наш лучший способ проверить психическое здоровье, когда речь зайдет о поведении людей.

В группах новостей, заинтересованных Страумским Отклонением, проходило в день до тридцати тысяч сообщений, и примерно десятая их часть касалась людей. Тысячи из них содержали переложение старых идей, или явный абсурд, или заведомую ложь. Автоматика маркетинга отлично справлялась с отфильтровыванием лишнего и части абсурдного, но там, где дело касалось человеческой природы, Равна была вне конкуренции. Почти половину своего времени она проводила за анализом и обработкой запросов о человечестве в архивы. И отпустить ее с наездниками – это было почти невозможно.

В следующие несколько дней Равна продолжала подталкивать своего шефа к этому решению. Кто бы ни вел спасательную операцию, ему придется держать прямую связь с человеком – на самом деле, с человеческими детьми. Очень вероятно, что Джефри Олсндот никогда наездника не встречал. Это уже был хороший аргумент, и он действовал, но им одним ей бы никогда не пронять старого Грондра. Понадобилось еще несколько внешних событий: во-первых, за несколько недель распространение Погибели замедлилось. Как подсказывала обычная житейская мудрость (и Старик посредством Фама Нювена), были достигнуты естественные пределы, на которые распространяет свой интерес Отклонение. Унизительная паника в Верхнем Крае постепенно затихала. Потоки слухов и беженцев из захваченных областей иссякли до незаметных капель. Разумных существ в захваченных Погибелью районах не осталось, но это было похоже на смерть на кладбище, а не на смерть от моровой язвы. Соответствующие группы новостей еще что-то бормотали о Погибели, но все больше повторяли старые песни. Просто очень мало чего происходило нового. В течение десяти ближайших лет в пораженном районе распространится физическая смерть. Снова начнется колонизация с тщательным прощупыванием развалин, информационных ловушек и выживших рас. Но это все пойдет своим чередом, а сейчас вихрь информации о Погибели на Ретрансляторе постепенно спадал.

…А маркетинг был куда как сильнее заинтересован в сбежавшем корабле. Ни одна из стратегических программ – и уж тем более Грондр – не верили, что унесенный кораблем секрет может нанести вред Погибели, но был хороший шанс, что он может принести коммерческий успех, когда Отклонению наконец надоест его игра в Переходе. И соответственно, требовалось приложить максимум усилий, а значит, Равна должна была оставить работу в Доках и вылететь на полевое задание.

И таким образом свершилось чудо и ее детские фантазии о приключениях стали явью. Что еще удивительнее, эта перспектива ее пугала только наполовину!

Обычно Равна составляла послания для Джефри на клавиатуре – это давало возможность прочувствовать положение ребенка. Казалось, он держится, хотя бывали дни, когда он не писал (странно было думать об «умственной депрессии» у восьмилетнего мальчика). Иногда он злился на клавиатуру, и через двадцать одну тысячу световых лет летели отпечатки кулачков бьющего по клавиатуре ребенка.