Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Пылающий корабль - Виндж Джоан - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

— Ну что ж, может быть, я брошу это вон туда и выскажу какое-нибудь желание. — Я вытащил наружу кредитную карточку, единственную вещь, которая у меня еще осталась, показал на фонтан посреди площади.

— Я хотела б, чтобы мы поскорее сделали что-нибудь для освобождения Нефаса и Базиля! — она ударила кулаком по колену. — К черту! Если Салад подозревает, что ты открыл им правду, то дорога каждая минута!

Она откинула волосы со лба.

— Но ты же можешь мне сказать, по крайней мере, где находится Кабир?

— Он стал монахом.

— Ты шутишь?

— Нет. Он отправился в монастырь, находящийся поблизости от полюса. В этом монастыре обитает одна из странных групп с Земли, из местности под названием Дабро Дамо.

— Я слышала о них. Но я ни за что не могу вообразить себе Хоррама Кабира, перебирающим четки в христианском монастыре.

— Очень сомневаюсь в том, что он делает это. Правда, кто знает? У этого человека настолько эксцентричные привычки, что он велит присылать себе информацию курьером, а не через компьютер. Спорю на все, что имею, что вход в компьютер там же, где и он, в монастыре. Никому и в голову не пришло бы искать компьютерную систему в каком-то захудалом монастыре.

— Но туда не пускают женщин! — она посмотрела на меня. — Туда не пускают даже ни одно животное женского пола, чтобы оно не помешало этим монахам в молитвах, и не отвлекало от высоких помыслов.

Ее губы задрожали, как будто она не знала, рассмеяться ей или зарыдать. Наконец она рассмеялась.

— Я не знаю, почему смеюсь... Это ужасно!

Она оперлась на мое плечо... и положение с моей точки зрения неожиданно изменилось на куда более приятное.

Некоторое время спустя мы вышли, чтобы отдохнуть немного на свежем воздухе.

— Что бы нам сделать в первую очередь — спросила она, — все наши вещи в этой проклятой гостинице.

Я снова достал кредитную карточку.

— У меня есть пятьдесят тысяч сейей, а это гораздо больше, чем нам сейчас необходимо, чтобы достать все, что может пригодиться.

* * *

— Уверен ли ты, что хочешь это сделать? — спросила она. Это было лишнее — она хорошо знала мой ответ.

Я прижал ее к себе и поцеловал в последний раз.

— Этан... — она протянула ко мне сжатую ладонь, в которой что-то было. — Возьми с собой.

И она вложила мне что-то в карман, бормоча какие-то слова на неизвестном мне языке.

— Это чтобы ты знал, что я о тебе думаю.

* * *

Не знаю, помнила ли она обо мне, благодаря этому, но я наверняка не смог бы перестать думать о ней. Половиной дня позже, развалившись на удобном кресле на земного «кузнечика» я и дальше слушал «это», запрятанное мне в грубую перчатку — доказательство того, что последняя ночь не была только сном. Узкая, сделанная вручную ленточка серебра с вплетенными прядями черного, словно эбеновое дерево, волос. Я улыбался воспоминаниям, которые окружали меня приятной дымкой, позволяя забыть о нескончаемом путешествии из Нового Каира. Неожиданно я покраснел, несмотря на то, что Фауд, мой проводник, был, казалось, совершенно безразличен к моим мечтам, не говоря уже о моем виде. Он производил впечатление человека добродушного и его посоветовали мне в Туристическом агентстве, но я был уверен, что он считал меня психом...

Одна из лап «кузнечика» наткнулась на что-то лежащее на дороге, и машина, для того, чтобы не опрокинуться, прыгнула, как кенгуру. Для Фауда ничего особенного не произошло, но это подключение еще больше превратило мой желудок в плачевное состояние. С отчаянием, я уставился в иллюминатор. Мы вынырнули из облака пыли и увидели груды красных камней, испещренных и почерневших от сажи.

Они напоминали руины сожженных во время войны домов. Желая найти самый легкий способ растопить ледяной покров на полюсах Марса, колонисты в своем бурном прошлом прибегли к самому дешевому и безотказному способу — загрязнению окружающей среды, вызываемому промышленностью. Когда марсиане говорят: «Загрязнение окружающей среды — это самое большее достижение» — это не только шутка.

И, хотя я ценю тот факт, что без подобных обстоятельств колонисты не могли бы жить, а без них и я никогда не мог бы забыть с вынесенном с Земли моральном убеждении, что нельзя уничтожать естественную среду. Я не фанатик, как веганец, но я рад, что не придется осматривать южный полюс.

Я успокаивающе похлопал Этанак: пока я мило проводил время, размышляя о Хане, он переваривал скупую информацию о Га’ез, языке, употребляемом монахами секты, которую мне удалось с трудом раздобыть в агентстве. Я позволил, чтобы результаты его анализа перешли в мой сознательный разум, чтобы в случае необходимости иметь возможность обратиться к ним. Это приятно — узнавать так быстро.

— Мы на месте, — сказал Фауд.

Я послушно посмотрел в указанном направлении, ожидая, что увижу одинаково недоступную вершину, поскольку Дабро Дамо означает «святая гора» и на Земле эти монахи имели резиденцию именно не такой вершине.

Но вместо этого я увидел бездонный каньон, разделяющий лежащую перед нами равнину.

— Будь внимателен! Это яма...

Фауд улыбнулся мне с вежливостью, которую обычно оказывают недоразвитым.

— Это как раз там. Монастырь находится внизу, — он резко остановил «кузнечика» у самого обрыва.

Когда он одел шлем с маской и вскарабкался наружу, я увидел, что кто-то нас ждет. Фигура, обмотанная лохмотьями и покрытая пылью, выглядела, словно вылепленная из грязи. Оценив разные возможности, я пришел к выводу, что это должен быть кто-то из комитета по встрече туристов.

Когда мы подошли ближе, я заметил, что чудовищная глубина каньона сверкает странным блеском. Про себя я усмехнулся: «Неужели святая ясность?» Но чтобы там ни говорили, это зрелище, несмотря на агностическую точку зрения, произвело на меня большое впечатление.

Фауд и монах обменялись приветствиями на Га’ез. Я слушал, стараясь убедиться, смогу ли я на практике использовать только что выученный язык.

Я вежливо запыхтел, когда Фауд предоставил меня монаху, имя которого в вольном переводе звучало, как Отец Благосостояния. Потом мои спутники начали препираться из-за платы.

— Он говорит, что теперь путешествие вниз, в монастырь, стоит две сейей, господин.

— Две сейеи? Здесь? Довольно большая цена, не так ли? Хотя ничего странного, что этого монаха называют «Отцом Благоденствия». — Я посмотрел на Фауда.

Тот пожал плечами.

— Его трудно переубедить, господин. Такова традиция. Они сотни лет взымали плату. Еще там, на Земле. Если хотите, можете поторговаться сами.

Я с досадой порылся в кармане своего комбинезона и вытащил несколько монет.

— На, заплати ему.

При этих словах они кивнули головами в знак одобрения.

— Ну, что ж, я вернусь через неделю, господин, — попрощался Фауд и направился к «кузнечику».

Дверь за ним закрылась, он включил двигатель, сдал немного назад, развернулся и двинулся вперед, как будто хотел как можно скорее вернуться в лоно цивилизации.

Неожиданно я понял, какое чувство его охватило. Я повернулся в сторону сияющего каньона. «Отец Благосостояния» вручил мне нечто, напоминающее кожаную упряжь. Ноги у меня подкосились. Над самым краем каньона стоял ряд огромных колес со шкивами.

— Фауд! — заорал я, но было уже поздно. Мой крик замер в удаляющемся облаке пыли.

Не сопротивляясь, я подошел к краю, чтобы убедиться, что меня ждет через минуту. И сразу же отпрянул и закрыл глаза. Пропасть была шириной километра в четыре и добрых два километра глубиной. Единственной дорогой вниз было... я посмотрел на упряжь. Монах терпеливо приглядывался ко мне, как будто уже привык к такой нерешительности.

Я начал одевать ремни.

В тот момент, когда он опускал меня в пропасть, в моей голове стучала только одна мысль. Я был очень доволен, что заплатил ему целых две сейей, не торгуясь.

Когда я достиг монастыря, в каньоне было так темно, как будто в аду. Меня провели, освещая дорогу свечой, через что-то, что воняло, как сельский двор, накормили какой-то горячей кашей и запаковали на ночлег в малюсенький домик. Должен сказать, что у меня были в ту ночь довольно странные сны.