Псион - Виндж Джоан - Страница 52

Я пожал плечами:

— Они сделали свое дело. Не знаю как. Я участвовал в их сцепке, и что-то высвободилось во мне.

— Ты чувствовал сцепку? На что это похоже?

Его голос был еле слышен, и в нем звучали досада и огорчение. Сознание Дира вдруг наполнилось внезапной и безнадежной тоской с толикой зависти к тому, что мне удалось испытать… А также чувством горького одиночества, которого я не ожидал ни в ком встретить, особенно в нем. Может быть, я просто не отдавал себе отчета в том, что подобные чувства были свойственны каждому человеку — этот отчаянный вопль, на который не было ответа. Наверное, для телепата, живущего как одноглазый среди слепых, нет ничего хуже одиночества.

— Я… ну в общем… — Я опустил глаза, не зная, как показать Диру то, что я ощутил. Я не умел обращаться со словами, они такие неповоротливые, нелепые, тяжелые и никогда не могут выразить то, что мне нужно… — Это было похоже на все взлеты и на все ожоги, которые у меня когда-либо случались, вместе взятые… Какое-то светлое помешательство. Тысяча голосов, поющих одновременно. Как океан, как вихрь… Как будто ты тонешь… — Я развел руками. — (Я не в состоянии рассказать тебе.)

Дир слабо улыбнулся:

— Знаю. Как ты это перенес?

— Я был напуган. — Я не смог выразить, что это ощущение напугало меня потому, что я узнал: все мои желания исполнятся, пока я в связке…

Дир выглядел разочарованным, и я почувствовал, что он пытается уйти от этих мыслей.

— И насколько повысился твой телепатический уровень?

— Он намного выше, чем у кого бы то ни было.

Дир удивленно поднял брови:

— Выше, чем у Рубая? Зибелинг утверждает, что ты ему так сказал.

Я сжал губы.

— Он распорядился, чтобы ты проверил?

— Нет.

— Тогда я открою тебе правду. Я не стал бы сравнивать себя с ним. Я ничего подобного раньше не встречал. Его сознание — как стена.

— Ты для меня сейчас тоже стена, когда активизируешь защиту. И в то же время прозрачен, как весеннее небо, когда хочешь установить со мной контакт.

— Да? — Я расправил руки и потянулся. Но он внимательно наблюдал за мной, и я ощутил едва заметный след мысли, которую успел воспринять… Облегчение оттого, что я до сих пор не знаю его тайну. Тайну? Я еще глубже направил луч в сознание Кортелью, пытаясь проследить за нитью его размышлений и не скрывая этого. Дир выставил защиту, запутывая, рассеивая мое внимание полуправдивыми образами, ведущими в никуда. Однако мне удалось выследить скрываемую мысль, поскольку очевидны были те направления, которые Дир избегал мне показывать, и я устремился по верному пути, на ходу отметив, что Кортелью начал паниковать…

Наконец у меня в голове блеснула догадка:

— Дир, ты работаешь на Службу Безопасности?

Он подался вперед. Напряжение, которое нарастало в нем месяцами, наконец вырвалось наружу, оставив лишь тупую тоску.

— Наверное, это и так видно.

— Ты хотел, чтобы я разгадал твою шараду. — Я сказал это, наполовину извиняясь, наполовину вызывая его на продолжение разговора. Он кивнул. — Но почему? Как оказалось, что ты службист? Ты говорил мне, что работаешь как корпоративный телепат.

— И все так думали. Джули и Ардан до сих пор пребывают в этой уверенности, и пусть пребывают дальше, для их же блага. То, что я сказал тебе, не было ложью, это лишь полуправда. Я работаю на синдикат Селевкид и являюсь сотрудником их Службы Безопасности.

В его словах сквозила гордость, но она же и подкашивала его изнутри; я знал, чего стоило ему оставаться самим собой! Ему приходилось играть незавидную роль оплачиваемого доносчика, используемого тупыми заправилами, не способными понять его внутренних переживаний.

— Как ты попал в эту систему? Это было чье-то распоряжение?

— Это была моя инициатива. Транспортникам надо было контролировать псионов, и они искали волонтера для такой работы. Я сказал, что псионам могут противостоять только псионы. Я подумал, что в моих донесениях псионы будут представлены как законопослушные члены общества…

— Скольких гидранов ты помог стереть с лица вселенной, Дир?

Он взглянул на меня, его светло-карие глаза позеленели от гнева, он отвернулся. Я не стал продолжать расспросы о том, за что он мог себя винить.

— Мне не в чем себя винить, — произнес Кортелью.

— (Но зато тебе есть чего бояться.)

Если все мы опасались, что нам многое предстоит скрыть от Рубая, что же говорить о Дире! А его уровень телепатических возможностей едва превосходил того неумелого телепата, каковым был я в стенах Института Сакаффа.

— Чем, по-твоему, ты должен заниматься, раз ты влез в эту авантюру с Рубаем? Что ты вообще собираешься делать? У тебя есть какие-то идеи?

Трудно было представить, что лицо его станет еще мрачнее, однако это произошло.

— Мы имеем дело с профессионалом. Он позаботился о том, чтобы у нас не было никакого прикрытия перед тем, как прибыть на Синдер. Невозможно даже передать сообщение, потому что нас постоянно прослушивают и просвечивают. Даже когда никого не видишь, это чувствуется. — Дир сжал кулаки. — Но персонал или Транспортное Управление надо предупредить и не медлить с этим, пока Рубай не вернулся.

— Тебе известны его планы?

Взгляд Кортелью выражал недоверие, в какой-то момент он откровенно сомневался во мне. Но затем минутное сомнение прошло, и он покачал головой.

— Почему ты доверяешь мне? — спросил я наконец. — Ты единственный, кто мне верит.

Дир пожал плечами:

— Потому что теперь у меня нет выбора. И еще потому, что Джули доверяет тебе. Думаю, если бы ты собирался предать нас, мы бы уже давно… Единственное, что мне известно, — это то, что ты должен быть чем-то вроде долгожданного ключа, которым Рубай хочет открыть шахты.

— Каким образом? — Я поджал ноги.

— Я думал, ты мне расскажешь.

— Мне не удалось засечь ни одного секретного сообщения, пока я был на шахте, если ты это имеешь в виду. — Я ощущал нарастающую тревогу. — Гэлисс не выйдет на контакт до возвращения Рубая, и я толком не сумел прочитать ее — она не позволила, наверное, догадалась о моих намерениях.

— В любом случае, они уверены в успехе. Мы можем лишь гадать о том, что они потребуют от Федерации в обмен на шахты…