Страх на побережье - Вильямс Чарльз - Страница 4

— Почему же она не обратилась в полицию?

— Думаю, по ряду причин. Во-первых, из желания избежать огласки и неловкости. Она — человек застенчивый и ранимый. Возможно, ей просто не хотелось связываться с ними, не хотелось, чтобы там сделали вывод, будто муж от нее пустился в бега.

— И только-то? — Рено почувствовал вдруг разочарование.

— Это лишь мое предположение. Наверняка сказать не могу. Подобными делами занимался только Макхью, однако и такое не исключено.

— Все возможно, — буркнул Рено. — Но послушай, Дик. Я должен с чего-то начать. Сидя здесь сложа руки, я просто могу рехнуться, а Конвей — единственная зацепка. Поэтому, пожалуйста, свяжись с этой дамой и постарайся выяснить все, что можно. В первую очередь я имею в виду отчеты, которые Макхью, возможно, высылал ей…

— Нет, она на это не пойдет! — запротестовал Карстерс. — Пойми, если бы дело не являлось сугубо конфиденциальным, она бы не обратилась к нам.

— Черт, Дик, ну хотя бы попробуй! — отчаянно взмолился Рено. — Спроси ее. Добудь описание внешности. Выясни, почему Макхью искал именно в Уэйнспорте, а не в каком-то другом месте. Выясни все, что сможешь и каким угодно путем. А ей скажи, что я пытаюсь найти Конвея!

— Хорошо, Пит, постараюсь, но ничего обещать не могу.

— Отлично! Это другое дело! Перезвони мне через час. В отель «Бордмен».

— Договорились.

Это был самый длинный час в его жизни. Он сидел, уставившись на телефонный аппарат, а когда он наконец зазвонил, Рено, мельком взглянув на часы, не поверил своим глазам: прошло всего двадцать минут!

— Вас вызывает Сан-Франциско, — сообщила телефонистка, — пожалуйста, ответьте.

— Да, — нетерпеливо выкрикнул он в трубку. — Дик, это ты?!

— Говорит Карстерс, — раздался голос на другом конце провода. — Пит, боюсь, у меня плохие новости.

— В чем дело?

— Исчезла миссис Конвей.

— Что?!

— Она покинула город и, по словам консьержки дома, в котором живет, не обмолвилась ни словом — ни куда направляется, ни сколько времени будет отсутствовать.

Почувствовав, как последняя надежда ускользает от него, Пит в изнеможении опустился на край кровати. «Не может быть!» — в отчаянии повторил он несколько раз.

Повесив трубку, Рено еще долго сидел, тупо уставившись в окно. Еще существовала тонюсенькая ниточка надежды, но и той почти не стало. Десять дней полиция не может найти девушку, приходившую тем вечером в отель. И оставался один-единственный человек в целом свете, кто определенно знал хоть что-то об этом Конвее, а теперь вообще никого! Очень смахивает на охоту за привидениями!

Когда стало совсем невмоготу одному сидеть в номере, Рено вышел на воздух и побрел бесцельно слоняться по залитым солнцем улицам, а потом, потеряв счет времени, заглянул в какой-то бар, попросив принести стакан виски, о котором забыл почти сразу. Рено охватило неведомое ему прежде чувство безысходности. Если бы было хоть что-то, за что можно ухватиться! Всю жизнь он все привык брать штурмом, а теперь, увы, отсутствовал даже сам предмет атаки. И зацепиться не за что! Чудовищно! Единственное, что пока еще отделяло Вики от полной катастрофы, — это малоправдоподобная история, которую, есть надежда, прокурор разнесет в пух и прах.

Пит Рено оттолкнул от себя стакан, к которому так и не притронулся, и двинулся к телефонной будке.

Хауэлл Гейдж из конторы «Дюран и Кейдж» оказался худым, как щепка, молодым человеком лет тридцати, излучающим какую-то нервную пульсирующую энергию, граничащую с состоянием экстаза. Блеск голубых глаз выдавал быстрый, цепкий ум, то и дело проявляющийся в метко оброненных репликах.

— Проходите, Рено! — выкрикнул он, подскочив с кресла, стоявшего за большим письменным столом и устремляясь к визитеру через весь кабинет. — Самозащита! Минутное помешательство! Просто несчастный случай: «Я вовсе не хотела этого, я не знала, что пистолет заряжен…»

Борьба за оружие… Боже правый, сколько же на свете существует способов — прорва! — несметное количество — для отведения обвинений, облегчения приговора или полного оправдания! Но увы!.. — Крутанувшись и взъерошив еще больше свои рыжие и без того стоящие дыбом волосы, он ткнул пальцем в плечо Пита Рено. — Мы не сможем воспользоваться этими показаниями. Понимаете, в чем жуть этой шутки? В чем ирония судьбы? Умопомрачительно! Не сможем потому, что она его не убивала! И эта идиотская, рассказанная ею история — чистейшая правда. Ручаюсь головой! А что мы в силах сделать? Мы отправляемся прямиком в мясорубку. Мы пойдем в суд отстаивать ее невиновность в убийстве первой степени, а именно так сформулировано обвинение на данный момент, и мы не имеем в своем распоряжении ничего, кроме этой глупейшей истории. И они нас проглотят! Конечно, я не сказал этого вашей сестре, ей и без того сейчас несладко.

— Но постойте, — отчаянно кинулся возражать адвокат Рено. — Вы же верите в эту историю? И я верю. Почему же тогда не поверить присяжным? И ежу ясно, вздумай она лгать, не несла бы такого бреда.

Гейдж перебил его:

— Жюри маленького городка? Состоящее из порядочных обывателей и обывательниц, женатых по двадцать, а то и больше лет? Послушайте, Рено, она жила отдельно от мужа. Как же, «Грех! Актриса!..». Вот и дожидайся, пока ничтожная бездарь прокурор округа доберется до сих моментов. Я уже вижу, как этот голодранец, завернувшись в мантию примитивных добродетелей, разоблачает распутницу из большого города, женщину сомнительного поведения, которой следовало бы сидеть дома и штопать мужнины носки вместо того, чтобы мотаться по стране, актерствуя и флиртуя, а заодно и за мужем следить.

А потом стрелять в него. И швырять оружие из окна!

— Не выбрасывала она пистолета из окна.

И оружия у нее не было!

Гейдж, выговорившись, немного успокоился, уселся на край стола, вынул пачку сигарет, предложив Рено, и продолжил:

— Однако пистолет найден четырнадцатью этажами ниже, на улице, разбитый вдребезги!

Рено нетерпеливо дернулся:

— Его мог подбросить убийца Мака.

Гейдж качнул сигаретой в его сторону:

— Конечно мог. Но позвольте продемонстрировать, как все это произошло. И уворачивайтесь вовремя, иначе схлопочете яйцо в физиономию.

Представьте: вы — Вики Шейн, а я — прокурор.

Итак, уважаемая мисс Шейн, вы утверждаете, что пистолет подложил убийца. Допустим. Ну а как же быть с тем фактом, что оружие разбито так, будто упало с весьма внушительной высоты, скажем, с того же четырнадцатого этажа?

— Проще простого, — парировал Рено. — Убийца шмякнул оружие о мостовую так, чтобы создавалось впечатление, будто оно упало с большой высоты.

— Но зачем, мисс Шейн? Зачем? Вас не удивляет такое несколько странное времяпрепровождение для человека только что уничтожившего себе подобного? Возможно, он это делал по принуждению? Или им владело неодолимое стремление швырнуть пистолет на камни мостовой, чтобы он превратился в бесформенный кусок металла?

— Да это ясно любому идиоту: он хотел подставить ее. Он знал, что она была в номере.

— А-а-а! — Гейдж холодно улыбнулся и с новой силой обрушился на противника.

— Значит, говорите, знал, что вы, мисс, были в номере? Итак, этот недоумок, этот полный кретин вошел в номер отеля, где, как он знал, находились двое, с твердым намерением убить одного из них и оставить второго в качестве свидетеля?

Неужто, мисс Шейн, вы рассчитываете, что мы поверим в это? В состав жюри присяжных заседателей входят только квалифицированные умные люди, уверяю вас.

— Да черт подери!!! Не знал он, что Вики в номере, пока она не закричала!

— Ага! — завопил торжествующий Гейдж. — Конечно же это все объясняет! Пораженный свершившимся убийством, с заряженным пистолетом в руке, этот человек тихо удаляется, закрывает за собой дверь номера, оставляя живого свидетеля своего преступления, тогда как он в считанные доли секунды мог бы застрелить заодно и вас.

Откуда ему было знать, что вы не видели его лица? Вы могли бы отправить его на электрический стул, но он пренебрегает этим и забавляется разными ребяческими проделками вроде бросания пистолета на мостовую под вашими окнами.