На мели - Вильямс Чарльз - Страница 8

Миссис Осборн отложила бинокль и прижалась к окну, чтобы разглядеть корму.

— Вы уверены, что это “Дракон”? — спросила она.

— Да, — ответил Ингрем, — никаких сомнений.

— Как-то она странно накренилась. В чем тут дело?

— Села на мель.

— Я никого не заметила на борту, а вы?

— Тоже. Мне кажется, ее бросили.

— Но ведь там обязательно кто-то должен быть... Не понимаю, что могло случиться?

— Не знаю.

Эвери закончил разворот, и они вернулись, зайдя на еще более низкой высоте с правого борта. Пока держится юго-восточный ветер, решил Ингрем, яхте не грозит серьезная опасность. За отмелью море было неспокойным, но здесь, на мелководье, вокруг песчаного бара, яхта надежно защищена. Северный ветер мог бы ее разбить, но в июне он очень редок. Когда самолет пролетал над палубой, Ингрем тщательно осмотрел ее цепким взглядом профессионала. Кажется, никаких повреждений. Насколько можно судить, рангоут и такелаж в порядке, паруса убраны неаккуратно, как будто их ночной порой скатывал фермер, но гики на своих местах. Одно только плохо — яхта слишком низко сидит в воде и непонятно, по какой причине. Может быть, она получила пробоину и ее намеренно посадили на песчаную косу? Но не видно якоря, который означал бы, что команда оставила яхту до того, как та села на мель. Это сбивало с толку.

И снова самолет миновал судно и начал набирать высоту. Ингрем сделал пометку на карте, определяющую положение судна. Эвери проверил время и заметил:

— Все идет прекрасно, но нам пора отправляться назад.

— Мы не могли бы пролететь еще разок? — попросила миссис Осборн.

Эвери кивнул, соглашаясь. Самолет развернулся и пошел обратно, на этот раз на большей высоте. Миссис Осборн не сводила глаз с пустой палубы. Вскоре яхта осталась позади, она казалась беспомощной и всеми позабытой в безбрежных просторах океана. Когда она окончательно пропала из виду, миссис Осборн отвернулась от окна.

— Как можно попасть на борт?

— Надо нанять судно, — ответил Ингрем.

— Сколько времени для этого понадобится?

— По меньшей мере дня два, может, три.

— Это слишком долго. Почему бы нам не высадиться с самолета?

Ингрем вопросительно посмотрел на пилота, тот кивнул:

— Можно устроить, если не будет слишком сильного волнения. Лучше всего рано утром. Но надо оговорить это с Макаллистером.

Ингрем начал было отговаривать миссис Осборн от подобной затеи, заметив, что оказаться на борту не значит решить все проблемы, ведь, вполне возможно, им понадобится помощь другого, более мощного судна, чтобы сняться с мели. Но потом остановился: попав на борт, он сможет лично оценить ситуацию, решить, что следует сделать, чтобы яхта оказалась на плаву, и проверить, нет ли повреждений под ватерлинией. К тому же, возможно, судно не так уж основательно увязло, просто его прибило к мели отливом, и тогда очередной прилив стащит яхту с песка. А поскольку она, скорее всего, не поставлена на якорь, один Бог знает, куда ее занесет ветром. Брошенные суда нельзя оставлять на произвол судьбы.

— Как вы предполагаете добраться до нее от самолета? — спросил он.

— У нас есть надувные спасательные плоты, — предложил Эвери.

Еще не было шести вечера, когда они приземлились в Нассау. Им удалось застать Макаллистера на месте. Это был полный ирландец с вьющимися темными волосами и сигарой во рту, обходительный и любезный, как добившийся успеха политик. Ингрем развернул на столе карту и объяснил ситуацию.

— Вы уверены, что это то самое судно? — спросил Макаллистер. — На карте здесь нет песчаного бара.

— Это ничего не значит. Описание Багамской отмели сделано довольно приблизительно, а все эти мели и бары появляются и исчезают с каждым штормом. Мы отмечали курс, когда летели туда, так что теперь легко найдем нужное место.

— А там нет скал или коралловых рифов близко к поверхности воды? Эвери покачал головой:

— Нет. К западу от песчаной косы воды предостаточно. Рано утром, до того как поднимется бриз, я вполне смогу обойти мелкие места и продержаться с подветренной стороны, пока они будут на борту.

— О'кей, — согласился Макаллистер, — если вы считаете, что мероприятие безопасно, я согласен. Когда рассчитываете вылететь? — спросил он Ингрема.

— Чем раньше, тем лучше. Я думаю, с рассветом.

— Прекрасно. Мы загрузим в самолет один из дополнительных спасательных плотов и будем ждать вас.

Ингрем забрал из служебного помещения багаж, и они отправились ловить такси до центра города. Едва машина тронулась, миссис Осборн засыпала его вопросами:

— Как вы считаете, что могло случиться? И что с командой?

— Представления не имею.

— А есть ли шанс, что кто-то остался на борту?

— Нет. В этом случае они предприняли бы какие-либо попытки снять судно с мели. Если бы запускали мотор, подняли бы песок со дна и взбаламутили воду, или мы бы заметили за кормой стоп-анкер. Нет, яхту бросили еще до того, как она отдрейфовала на мель.

— Но как это произошло? И почему? Ингрем недоуменно покачал головой:

— Не знаю, что и предположить. Плохой погоды не было, да и признаков повреждений не заметно. Холлистер не мог вести яхту туда в одиночку, ему нужна была помощь. На данный момент мы только и знаем, что у них не было даже второго ялика, чтобы на чем-то покинуть яхту, если бы они захотели. Вся эта история совершенно необъяснима.

— А что могло случиться с Холлистером?

— Вполне возможно, что он мертв. Помолчав, миссис Осборн спросила:

— Почему вы так думаете?

— Что-то заставило его снять одежду и часы, чтобы войти в воду, а обратно в ялик он не вернулся, поэтому, если его не окажется и на борту “Дракона”, то иных предположений нет.

— Понимаю, — коротко проговорила миссис Осборн.

Ингрем взглянул на нее, но женщина, отвернувшись к другому окну такси, упорно смотрела в него. Она так и не проронила ни слова, пока они ехали по городу. Ингрем предложил остановиться в Пайлот-Хаус-Клаб, и она согласилась. Вдруг, когда такси въехало в центральную деловую часть города, миссис Осборн попросила водителя остановиться и вышла.

— Мне надо кое-что купить, возьмите мой чемодан и бинокль и закажите комнату, я скоро приеду, — попросила она Ингрема.

Побрившись и приняв душ, капитан пообедал в одиночестве во внутреннем дворике у бассейна. Миссис Осборн так и не появилась. Ингрем пошел через дорогу в гавань для яхт. Никого из знакомых шкиперов там не оказалось, и он, не зная, как убить время, отправился в центр города, выпил несколько бутылок пива в баре Карлтон-Хаус. “Старею, — подумал он, — где я только не побывал, теперь уж не припомню с какой целью”. Снова и снова возвращаясь в одно и то же место, легко сосчитать прошедшие годы, дивясь, куда же утекло время. Просыпаешься утром, а за окном говорят по-испански, значит, это опять Мексика, тут же вспоминаешь, как перевозил на лихтерах бананы по реке Грихальва, как натужно ревел бензиновый мотор буксира, тянущего за собой цепочку старых барж, — то была пора безрассудной неуемной молодости. А потом приходят воспоминания о спасательных работах на реке Пануко, под Тампико, когда танкер сел на южный мол, потому что шкипер не стал ждать лоцмана, а сам не знал, что при северном ветре обстановка в южной части входного фарватера становится сложной. И вдруг осознаешь, что эти два события разделены одиннадцатью годами, и в этот промежуток времени была война, и несколько других стран, и здоровый кусок западной части Тихого океана. И Нассау...

Ах, какими счастливыми были те семь лет с Френсис и “Кансьоном”. Он встретил Френсис в 1948 году, когда она в компании еще четырех учительниц из Майами наняла яхту для недельного путешествия в Элевтеру. Они поженились в том же году и жили прямо на борту кеча в особом, принадлежащем только им двоим мире, где царило счастье. Он выполнял обязанности шкипера, она — его помощника. Они совершали чартерные рейсы вдоль побережья Новой Англии летом и вокруг Багамских островов зимой, это продолжалось до 1955 года. В тот год Френсис полетела домой в Сиэтл навестить мать и собиралась ехать в Чикаго с друзьями, чтобы сесть там на самолет до Майами. Жизнь остановилась в тот бесконечный яркий ноябрьский день, когда он услышал роковое сообщение по радио, а на островах Берри дул и дул северный ветер и воздух был прозрачен и чист. Френсис погибла в автокатастрофе в местечке Манхэттен, штат Монтана. Ингрем, оцепенев, стоял, держа в руках радиотелефон и ожидая, когда пройдет потрясение и он обретет способность мыслить и сможет вычленить, найти самый важный вопрос, ответ на который все объяснит. “Странно, — думал он, — куда только меня не заносило, а то единственное, с чем вряд ли смогу справиться, случилось в местечке, о котором я и не слышал”.