Дыхание смерти - Молчанов Александр - Страница 4

Впоследствии возникло 15-е главное управление Министерства обороны, которое и возглавило подготовку к биологическому нападению. Главной целью всех этих работ было именно нападение, а не оборона, потому как с защитой мы отставали. Это хорошо видно хотя бы по этой самой конго-крымской и всем остальным геморрагическим лихорадкам. Скажем, конго-крымская лихорадка мало чем отличается от других, смертность до 40 процентов, противоядия нигде в мире нет, распространяться может аэрозольным путем. Очень хороша для военного применения, но все-таки я не думаю, что на ее основе сделали оружие.

В начале 60-х структура военно-биологического комплекса выглядела примерно так: вирусами и токсинами занимался Загорск, бактериями - Свердловск и Киров. В Свердловске соорудили целое производство: реакторы по созданию биомассы, линия рассыпки-разливки по конкретным боеприпасам. В Загорске создали оружие на базе натуральной оспы и хранили ее боевой запас. На чуме специализировался Киров. Там же были и мобилизационные запасы.

Параллельно военной, закрытой, существовала и гражданская система предприятий, которая освобождала армию от необходимости заниматься проблемой защиты от биологического оружия.

- А ваша лаборатория была открытой или закрытой? - спросил Денис.

Сорокин поболтал ложкой в пустом стакане, потом отставил стакан.

- Я дойду до этого в свое время, - сказал он, - постарайтесь не перебивать меня, я могу потерять мысль. Сначала мы создавались как исключительно гражданское предприятие, которое должно было обеспечивать компьютерную поддержку Кировских, Свердловских и Загорских проектов. Мы занимались аналитикой, а там сидели специально обученные люди, которые проверяли наши измышления. Результаты были настолько ошеломляющими, что нас засекретили быстрее, чем мы успели что-либо вякнуть.

- А чем в это время занимались американцы? - снова спросил Денис, забыв, что его попросили не перебивать.

- Они занимались тем же самым, - ответил Сорокин, - но на вооружение биологическое оружие они никогда не принимали, а после событий 1969 года работы над этим и вовсе прекратились. Тогда в их исследовательском центре произошла утечка, и один из вирусов поразил стадо овец. Возник колоссальный скандал, и программу закрыли. Им не удалось ни создать действенных боеприпасов и поставить производство на поток. А мы наладили производственные линии, выпуск и складирование боеприпасов. Мы не просто готовились к масштабной биологической бойне, мы единственные в мире были готовы ее вести!

Однако главные события стали разворачиваться в 1972-м году. СССР присоединился к конвенции о запрете на разработку, испытание и производство биологического оружия. Впервые искусственно был создан ген. И наши биологи в погонах отправили в ЦК письмо: если генетику применить к военной микробиологии, получится мощнейшее оружие, которое нашим вероятным противникам и не снилось. И вырос еще один "чумной архипелаг": институт прикладной микробиологии в Оболенске занялся бактериями, в мощный вирусологический центр в Кольцове ( это под Новосибирском) перенесли работы по военному применению натуральной оспы, в Ленинграде создали институт особо чистых веществ, в Степногорске - это в Казахстане, очень мощный институт микробиологии. В Ленинграде занимались белками, пептидами: считалось, что с их помощью можно управлять психикой человека. Собственно, это и было главной целью исследований: добиться, чтобы любые бактерии - сибирской язвы или чумы - в процессе своей жизнедеятельности выделяли белок, который мог бы воздействовать на мозг солдат противника.

Тогда-то появилась и наша лаборатория. Как я уже говорил, сначала мы занимались только анализом. Потом, когда мне удалось добиться признания наших заслуг, нам разрешили сделать небольшую лабораторию для опытов. А нормального, поставленного на поток производства у нас пока так и не получилось.

- Чем же вы занимались? - спросил Денис, - какой заразой?

Сорокин чуть заметно усмехнулся.

- Самой смертоносной из зараз, - сказал он, - понимаете, у нас было дна направления. Первое - создание новых вирусов. Например, в Кировской области изобрели бактерии, которые могли жрать технику противника и топливо. Запускаешь такую штуку и они съедает, скажем, изоляцию. Замыкание, вся аппаратура выходит из строя. Во Владимире делали вирусы, направленные против скота противника. Это ж святое дело - потравить у врага коровок! Ну а мы занимались тем, что "лечили" вирусы, делали их смертоносными. Чем мы занимались? Первая задача - создать возбудитель, который пробьет иммунную систему вероятного противника. Противник сделал прививки всему населению, люди ослаблены, а мы тут как тут со своей бактерией, которая все пробивает. Колдовали еще и над бактериями, на которые не действуют антибиотики вероятного противника, причем все вместе, в совокупности. Конечно, вслух военные биологи говорят: "Мы готовимся к обороне, вдруг на нас американцы нападут". Но пробить иммунную систему вероятного противника - такая задачка может иметь исключительно наступательное значение!

Второе - с помощью генетики мы пытались "воткнуть" новую информацию, создать бактерии совершенно новых типов: так выучили чумной и туляремийный микробы, что им нынче ни один американский антибиотик нипочем. Ставилась же в 1972 году задача создать оружие, которое американцам и не снилось. Сделали! В конце восьмидесятых мы взялись за вирус гриппа. Это очень интересный вирус. Эпидемия гриппа распространяется мгновенно. Кроме того, он постоянно мутирует. Правда, смертность от него практически равна нулю. Нужно было "защитить" наш вирус от антибиотиков и малость прибавить ему силенок. Нам удалось сделать и то и другое. Новый вирус, изобретенный нами, - Холодов назвал его "Виридианой" в честь героини какого-то фильма, - имеет стопроцентную смертность и не лечится никакими известными нам лекарствами. Антибиотики на него не действуют.

- Даже вы не знаете, как с ним бороться? - спросил Денис, чувствуя, что ему становится не по себе. Сорокин опустил голову.

- Мы не знаем... Мы только начали разрабатывать защиту. Вирус нельзя пускать в производство, пока против него нет защиты. Биологическое оружие - палка о двух концах. Его применение может иметь самые страшные последствия для всего человечества.

Денис не понял, с тоской он сказал последние слова, или с гордостью.

- Скажите, а вы сознавали, что все эти годы вы занимались изготовлением оружия убийства? Что ваши вирусы убивают людей - мужчин, женщин, стариков, детей?

Сорокин мгновенно взял себя в руки. Похоже, к этому вопросу он уже выработал стойкий... иммунитет.

- Это к делу не относится, - сказал он холодно, - я ученый. И я занимаюсь чисто научной работой. Применение оружия - дело правительства и целиком лежит на совести властей. Мы лишь исследователи, на нет дела до политики.

- Я говорил не о политике, - пробормотал Денис, - вы правы, это к делу не относится. Как долго вы работали над "Виридианой"?

- Двенадцать лет. Мы получили заказ осенью восемьдесят восьмого.

- Кто из работников знает о "Виридиане"?

- Все, - твердо сказал Сорокин, - "Виридиана" - наша гордость!

- Ага, - кивнул Денис, - значит, украсть мог практически любой. Вытащить тайком ключ, снять с него слепок , пробраться вечером в лабораторию, взять пробирку и спокойно уйти. Как вы думаете, зачем можно украсть такой вирус, как "Виридиана"?

Сорокин задумался.

- Первое, что приходит мне в голову - это продажа вируса одной из западных разведок. За "Виридиану" могут отвалить немало. У нас бывали случаи... в 1989 году в Англию сбежал директор Ленинградского института Илья Пасечник. И рассказал такое, что Коль и Тэчер устроили Горбачеву самую настоящую головомойку. А когда страна распалась, в США сбежал Алибек Алибеков - второй человек в иерархии нашего военно-биологического комплекса. Тут уж влип Ельцин и в апреле 1992-го издал указ: сократить ассигнования на военно-биологические исследования на 30 процентов.