Большой обманщик - Вильямс Чарльз - Страница 20

– Нет, в домике на озере. Так лучше. Сегодня у нас четверг?

Она кивнула.

– Итак, через неделю в Хьюстоне? Вам удастся все сделать за неделю?

– Да… А вы сможете к тому времени забрать пленку от своего друга?

Я сделал вид, что мысленно прикидываю время:

– Думаю, что да.

Я направился к двери, но потом остановился:

– В любом случае я буду поддерживать с вами телефонную связь. И было бы неплохо, если бы вы успокоили своего приятеля. Иначе он может выкинуть какую-нибудь глупость. В отличие от вас, ему явно недостает ни ума, ни, выдержки. И не забывайте, если со мной что-нибудь случится, вам не миновать электрического стула. Об этом излишне напоминать, но я так, на всякий случай.

Она ничего не ответила.

Я вышел из дома и сел в машину. Решив сразу ехать к озеру, я прикинул, что мне может понадобиться. Выезжая из города, остановился у продовольственного магазина, чтобы купить необходимые продукты. Взял также несколько коробок пива и рулончик пластика, которым обертывают продукты, прежде чем положить их в холодильник.

Кроме всего прочего я «захватил двадцать пять килограммов льда. Завернув его в старое покрывало, я поехал на озеро.

Уже на проселочной дороге взглянул на часы – не было и десяти. Проехав километров шесть, я углубился в небольшой соснячок на возвышенности и вскоре заметил лесную дорожку, ведущую к моему домику.

Свернув на нее, я проехал немного и остановился. Вокруг ни души. Тишина нарушалась лишь слабым шорохом от падавших сосновых иголок.

Достав бобину с лентой, я тщательно обернул ее пластиком, чтобы не отсырела, заклеил липкой лентой и вышел из машины, захватив с собой маленькую лопатку. Выбрав подходящее место, я огляделся. С дороги меня не было видно, зато я мог наблюдать отсюда за тем, что там происходило. Важно было заметить место, где я собирался спрятать конвертик.

Слева был старый пень, покрытый мхом. Я выкопал около него аккуратную ямку, опустил туда пакетик с лентой, утрамбовал землю, уложил сверху мох и посыпал сосновой хвоей. Никто никогда не сможет найти этот пакетик. Теперь я снова сел в машину и поехал к озеру. Дело было сделано.

Дома я растопил печурку и сжег копию письма и остатки бумаги для пишущей машинки, а саму машинку и магнитофон отнес в багажник автомобиля.

После этого я спустился к озеру и искупался. Вернувшись в дом, поел и растянулся на маленьком диване. Так лежал, покуривая, и незаметно для себя заснул. Сколько времени я так проспал, не знаю.

До сих пор не могу понять, что меня разбудило. Но когда я открыл глаза, увидел рядом с собой Джулию Кеннон. Она сидела возле кровати и смотрела на меня. Я совершенно не слышал, ни как она вошла, ни что делала здесь. Вот так визит!

– Добрый день, – сказал я.

– Добрый день.

Я провел рукой по лицу:

– Вы давно здесь?

– Несколько минут.

В комнате мы были вдвоем. Перед домом, возле машины, которую я хорошо видел из окна, тоже никого. Картина просто идиллическая.

– А где этот медведь? Она удивилась:

– Какой медведь?

– Ну, Таллант?

– Не знаю. – Миссис Кеннон беспечно пожала плечами.

Время едва перевалило за полдень, и на лужайку падали косые тени деревьев.

На миссис Кеннон были темная плиссированная юбка и белая шелковая блузка с длинными рукавами и широкими манжетами. Она великолепно подчеркивала нежную кожу ее незабываемого лица. На ногах – нейлоновые чулки и туфли на высоких каблуках. Этот холостяцкий домик рыбака, честное слово, ничего подобного никогда не видел!

– Вы выглядите богиней.

Она ничего не ответила.

– Не обращайте внимания на мои слова, – продолжал я. – И не обижайтесь. Спросонок я могу сказать еще и не такое.

«Интересно, что означает этот внезапный визит? Так сказать, дань вежливости, ответное посещение», – усмехнулся я про себя.

Поскольку в женской одежде почти никогда не бывает карманов, сигареты и спички она держала в руке. Мы оба закурили.

– Спасибо, – сказал я.

– Вы очень своеобразны, – усмехнулась она. – И у вас на уме только одно.

Я оперся на локоть:

– А разве это плохо? Она молча пожала плечами.

– Очень бы хотелось знать, о чем вы думаете? – спросил я через некоторое время.

– Ни о чем.

– Как насчет денег?

– Я позвонила маклеру в Хьюстон и сказала, какие акции надо продать. Сумма, вырученная от продажи, будет положена в банк на мой счет во вторник.

– Приятно слышать, – ответил я. – Значит, мы встречаемся в четверг утром? Договорились?

Она кивнула:

– Я буду в отеле «Рид».

Я уточнил:

– Одна?

– А разве вас это касается?

– Еще бы! Мне вовсе не хочется встречаться с Таллантом. Я должен возвратить вам ленту, но не могу забыть, какая судьба постигла беднягу Пурвиса.

– Вы обо всем тщательно подумали, не так ли?

– Я отлично понимаю, в какой нахожусь ситуации, так что давайте не будем больше об этом. Таллант должен остаться в своем магазине. Перед тем как приехать к вам, я позвоню ему по телефону, и если не услышу его голоса, то не покажусь.

– Против этого мне трудно что-нибудь возразить. Магнитофон будет с вами? Ведь мне тоже надо будет прослушать пленку.

– Конечно! Вы отдадите мне деньги, только когда убедитесь, что это та самая пленка. Речь идет о коммерческой сделке, а я – честный человек.

– Договорились… – Несколько секунд она задумчиво смотрела на меня. – Вы жестокий человек, Харлан.

– Жизнь заставляет.

Она что, явилась наставить меня на путь истинный?

– И далеко пойдете… Это ваш дебют? Я имею в виду шантаж…

– Это просто борьба за существование. Не более того. Понимаете?

– Должна признать, что боретесь вы мастерски.

– Спасибо за комплимент… Я все-таки профессиональный спортсмен, хоть и бывший. А вы знаете, что у вас очень красивые ноги?

– А вам не кажется, что вы немного бесстыдно себя ведете?

– Разве? Я всего лишь бесстыдный шантажист. Зато в газетах до сих пор нет ваших фотографий. Между прочим, во многом благодаря именно тому, что шантажист – я.

Она посмотрела на меня своими черными глазами – долго и внимательно:

– Не пытайтесь острить. Вы ведь и в самом деле не чувствуете себя смущенным.

– Я же говорил вам, что я законченный подлец.

– Что ж, по крайней мере, честно.

– Мир – это джунгли. Вас вышвыривают в него совершенно голым, а лет этак через шестьдесят кладут в ящик. Поэтому каждый должен устраиваться, как может. Или вы считаете, что я не прав?

Она улыбнулась немного насмешливо:

– Смотрите-ка, а вы еще и философ. Или, точнее говоря, эмбрион философа. Вы что, нигилист?

– Сейчас это не модно. В нашу эпоху нигилистов больше нет.

– В самом деле? Вы меня удивляете. Никогда бы не подумала, что вам знакомо это слово.

– Встретил как-то в одном журнале.

– Впрочем, это не имеет значения, – сказала она. – За интеллектуала вам все равно себя не выдать, слишком мало данных для этого.

Я взглянул на Джулию, но лицо ее оставалось по-прежнему непроницаемым. По нему нельзя было понять, что на уме у этой красотки, которая умела держать себя в руках, похоже, в любой ситуации. Невероятное самообладание! Дэн Таллант просто щенок рядом с ней.

– Стаканчик пива, может быть? – предложил я. – Прямо со льда.

– С удовольствием… Вы не поможете мне подняться? На этих высоких каблуках…

Я встал и протянул Джулии руку. Она подхватила ее и встала.

– Благодарю вас, – сказала она, отпуская мою руку, и в голосе ее послышались незнакомые доселе нотки.

Джулия направилась к машине. Я удивленно проводил ее взглядом: уж не думает ли она пить пиво в машине? Она открыла правую дверцу.

– Мне нужно кое-что взять, – сказала она, заметив, что я наблюдаю. – Конец недели я Проведу у друзей в Далласе… Вот и захватила кое-что необходимое.

Настроена она была дружелюбно. Я не узнавал ее.

– В такое время вы там просто изжаритесь на солнце.