Два зайца, три сосны - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 14

Она еще и бестактная… Я пока дома не видела, но мне уже дали понять, что я нагрузка к Дмитрию Алексеевичу… Дурак, болван!

Я промолчала.

– Извините, Олеся, а ваша работа вам не помешает… здесь ведь придется бывать довольно часто, чтобы следить…

– Ну, во-первых, я еще не взялась… Я не видела дома, я не знаю сроков и условий, так что говорить об этом преждевременно.

– Знаете, если вы все же согласитесь, и мы договоримся, я бы хотела, чтобы вы посмотрели мой… наш подмосковный дом. Я там все сделала сама… Хочу, чтобы вы поняли… мои предпочтения, что ли… Мой вкус, одним словом. Его ведь надо учитывать, вы согласны?

– Безусловно, но пока…

– Знаю, знаю, еще рано! – слегка смутилась она. – А когда выйдет ваша новая книга?

– Осенью.

– Ох, я жду – не дождусь! А как она будет называться?

– «Задрыга и Маркиз».

– О!

Эх, как мне хотелось сказать «Задрыга и Барон»!

– Олеся, как вы расцениваете пейзаж?

– Пейзаж? В каком смысле? – удивилась я.

– Ну окружающий пейзаж?

– А… Да, тут очень красиво.

Разве нормальный человек так спрашивает? Можно сказать по человечески: тут красиво, правда? Или, как вам здешний пейзаж? Тоже было бы нормально, а так… Впрочем, я наверное несправедлива…

Она свернула с шоссе на боковую дорогу, узкую, заросшую лесом.

– Нам уже осталось три километра, – сообщила она. – Очень, очень милый пансион, там отлично кормят, чисто, уютно…

– А вы живете в доме?

– Нет, там холодно и как-то неуютно пока. Мы живем на вилле у друзей.

Мы въехали в крохотный городишко или скорее поселок, невероятно живописный и очаровательный. И моему взору представилось дивной красоты озеро, по которому плыла яхта под белым парусом!

– Ох, какая прелесть!

– А наш дом вот там, видите, нет, левее смотрите! На берегу, левее церкви.

– Это довольно далеко отсюда, да?

– По шоссе семь километров.

– А по воде?

– Не знаю еще, я не люблю воду…

Тогда на фиг ей этот дом на озере? Престижно, что ли?

– Ну вот и ваш пансион.

«Наш пансион» представлял собой двухэтажный дом, построенный, видимо, в буржуазной Литве.

– Здесь когда-то до войны была гостиничка, потом какое-то учреждение вроде поселкового совета, а теперь вот пансион. Идемте!

Я взяла свою сумку и мы поднялись на крыльцо. К нам вышла пожилая дама с красивой сединой, похожая на экономку из английского фильма и на хорошем русском языке сказала с приветливой улыбкой:

– Добро пожаловать!

– Спасибо! Мой начальник скоро приедет, нам нужно две комнаты…

– Да, я знаю, но раз вы приехали первой, у вас есть право выбора. К сожалению двух комнат рядом у меня нет, одна внизу, вторая наверху. Удобства наверху тоже есть.

– В таком случае, я предпочитаю второй этаж.

– Идемте, вы сначала посмотрите…

Едва войдя в комнату на втором этаже, я воскликнула:

– Что бы ни было внизу, я хочу жить здесь.

Из окна открывался вид на озеро. Все было скромненько, но по-прибалтийски чисто и уютно.

– Комната внизу немного больше, и там тоже вид на озеро.

– Неважно, мне нравится здесь.

– Ну что ж… Завтрак у нас с восьми до половины десятого. Обед с часу до трех, а ужин с семи до восьми.

– Сегодня наши гости обедают с нами! – сообщила Арина.

– Как вам угодно.

Дом стоял в небольшом саду. Мы с Ариной спустились туда и сели в беседке в ожидании Миклашевича. Пригревало нежаркое солнышко, пахло травой и озером… Мне не терпелось увидеть Розу, посмотреть, что отразится у него на физиономии. Арина все время говорила что-то, что должно было убедить меня в том, что она светская дама. Правда, я не могла ей соответствовать, ибо более не светской дамы, чем я, и не найти. Ну куда же запропастился Миклашевич?

Арине кто-то позвонил. Поговорив немного с какой-то Люней, она обратилась ко мне:

– Олеся, простите ради Бога, я должна вас часа на полтора покинуть. Мне надо срочно сделать одно дело. Давайте договоримся, что я приеду за вами… Ну, скажем в половине третьего. Надеюсь, Дмитрий Алексеевич к тому времени уже приедет.

– Хорошо, запишите мой мобильный телефон…

Она умчалась, а я вздохнула с облегчением, почему-то мне при ней было душно.

Я сидела в беседке, не сводя глаз с озера. Вода это моя стихия. Когда-то в детстве Юлька все не могла оттащить меня от воды, и потом жаловалась бабушке, что Олеська ненормальная, все время таращится на воду. Помню, дело было в Эстонии, в Пярну, бабушка ответила: «В моем роду были два художника-мариниста, может быть Олеся в них пошла». Но хотя я недурно рисовала, вода как раз совсем не получалась и было ясно, что маринистки из меня не выйдет. Но смотреть на воду люблю по сей день. И куда в самом деле запропастился Миклашевич? Конечно, я могу позвонить ему, но мне неохота. Кто знает на что нарвешься? Зачем? Да и вообще не надо баловать его излишним вниманием. Меня вдруг стало клонить в сон. Я поднялась в свою комнату и прилегла на диванчик. Куда и зачем меня занесло? Да еще с Миклашевичем… Мне что, мало?

Впервые я увидала его в Архитектурном институте. Он преподавал там и многие девушки были от него без ума. Чем, по слухам, он нередко пользовался. Вообще, о нем ходила масса слухов… Но мне как-то не пришлось с ним столкнуться. Потом он вдруг ушел из института. Кажется, вышел какой-то скандал… И я о нем забыла. Прошло много лет, я окончила Архитектурный, работала в умирающем проектном институте за поистине символические деньги, разрываясь между сыном, матерью и работой. И вдруг кто-то сказал мне, что Миклашевич организовал частную архитектурную мастерскую, тогда еще опасались слова «фирма», и набирает архитекторов. Я решила рискнуть. Помимо маленькой зарплаты, меня мучила дикая скука, а тут открывались хоть какие-то перспективы… Чем черт не шутит. У него тогда уже был офис – двухкомнатная квартира на первом этаже в Кузьминках. Прихожая была превращена в крохотную приемную, а малюсенькая кухня в кабинет начальника. Секретарша, точно такая как все секретарши первых лет перестройки – длинноногая сексапильная блонда, показалась мне несоразмерной тесноте этой приемной, и мне стало смешно. Она ввела меня в кабинет Миклашевича. Он встал мне навстречу, что меня обрадовало. По крайней мере он хорошо воспитан.

– Дмитрий Алексеевич, – представился он.

– Олеся.

– А что это вас так рассмешило, милая барышня?

– Да секретарша ваша как-то великовата для своей приемной. Пропорции подгуляли.

– Что? – опешил он. И вдруг расхохотался как сумасшедший. – Знаете, – он максимально понизил голос: – Я все время это чувствовал, но не отдавал себе в этом отчета. Вы молодчина! Итак, что мы имеем?

Я протянула ему свой диплом.

– Миклашевская? С ума сойти! Странно, я вас не помню. Не мог же я пропустить студентку с такой фамилией. Ах да, я же первокурсникам не читал лекции, а потом ушел… Видно, это судьба… – он смотрел на меня с явно мужским интересом, а я съежилась под его взглядом. Мне казалось, что не может такой роскошный избалованный мужик заинтересоваться такой зачуханной, плохо одетой бабенкой.

– Знаешь что, собственно говоря, архитекторы мне уже не нужны, а вот секретарь… Ты хоть какой-то иностранный язык знаешь?

– Да, немецкий и английский.

– А компьютер?

– Знаю.

– Отлично!

– Но у вас ведь есть секретарь…

– Она никуда не годится, это раз, и потом ты справедливо заметила, что у нее пропорции не для нашего офиса… к тому же она непроходимая дура и ничего не знает об архитектуре. Тебе не в падлу будет поработать секретарем хотя бы два – три месяца? Я буду платить тебе… Ну, скажем пятьсот долларов, как-никак два языка и компьютер… – он испытующе смотрел на меня.

Пятьсот долларов в те годы были поистине гигантскими деньгами, о такой секретарской зарплате я и не слыхала никогда… даже предлагая себя как архитектора, я ни на что подобное не смела рассчитывать… К тому же все всегда говорили, что у Миклашевича даже заяц научится проектировать…