Тайны любви - Вильфранш Анн-Мари - Страница 4

— И чего же тебе хотелось? — игриво спросила Доминика.

— Мне хотелось врезать ему как следует, а тебя вытащить на улицу и взять в первой же ближайшей темной подворотне.

Облаченная в перчатку женская рука покоилась на бедре Армана. Усмехнувшись его словам, Доминика провела кончиками пальцев по чреслам поклонника.

— Ты и в самом деле возбужден, мой милый! — негромко воскликнула она. — Неужели оттого, что Венсан попытался погладить меня пониже спины?

Задавая вопрос, Доминика была не совсем откровенна, несколько расплывчато трактуя то, что произошло на танцевальной площадке. Венсан не просто попытался погладить ее во время танца, но в полной мере преуспел в этом. Он исследовал ее округлости через платье и трусики столь прилежно, что их плавные изгибы, форма, размеры, а также глубокая щель посередине навсегда останутся запечатленными в его памяти. Доминика в свою очередь нисколько не возмутилась и не сделала даже малейшей попытки пресечь поползновения Венсана, и на то у нее были свои резоны. Она была чувственной женщиной и любила ласки, а кроме того, Венсан был недурен собой, обладал приличным состоянием и не отличался преданностью жене, свидетельством чему служило его поведение в клубе.

Более того, Венсан принадлежал к тому типу мужчин, из которых Доминика предпочитала вербовать поклонников. Она заботилась о том, чтобы их было несколько одновременно — на случай, если ей вдруг захочется пойти в ресторан или в театр, или потанцевать, или же просто провести время в постели. Она полагала втайне, что Арман принадлежит к той же категории, что и Венсан, обладая лишь тем преимуществом, что не был женат и, следовательно, мог полностью располагать собою и своим временем.

— Когда я увидел, как он лапает тебя, я чуть не взбесился от ревности, — сказал Арман, не очень веря собственным словам, однако стараясь убедить Доминику в их правдивости. — Мне ничего не оставалось, как немедленно вернуться с тобой на танцевальную площадку и самому приласкать тебя, чтобы уничтожить память о его наглых прикосновениях. С тех пор я с ума схожу от желания, теперь ты сама можешь в этом убедиться.

Его словам так же, как и вопросу Доминики, недоставало искренности. Действительно, он поглаживал великолепные формы Доминики, когда они вместе танцевали, но испытывал при этом не пылкое возбуждение, но умеренное удовольствие. Настоящей причиной его нынешнего состояния было короткое и совершенно неожиданное происшествие с Мадлен.

— Приятно слышать, мой дорогой, — сказала Доминика.

Она снова усмехнулась, расстегнула пуговицы на брюках и, не снимая перчатки, дотронулась до Армана. Он вздрогнул от прикосновения бархатистой лайки к разгоряченной плоти. Выходя из клуба, он лишь обернул шею длинным белым шелковым шарфом, пальто же надевать не стал. Теперь оно, свисая с локтя, прикрывало медленные движения руки Доминики. Когда его пальцы заиграли внутри маленького горячего алькова, пришел ее черед томно вздохнуть. Она освободила предмет своих забот от покровов одежды, чтобы мужская ладонь могла полнее насладиться им.

Хотя они оба испытывали огромное удовольствие, возбуждая друг друга, Доминика следила, чтобы игра не зашла слишком далеко. Было бы ошибкой отнести ее осторожность на счет чувства приличия или скромности, ибо приличия волновали ее не больше, чем Армана, а скромностью она отличалась еще меньше, чем он. Но она не собиралась позволить ему выпустить заряд страсти прежде, чем орудие будет надежно укрыто в самом, по ее мнению, подходящем для этого месте — ее лоне. А это станет возможным только тогда, когда они доберутся до ее спальни и она удобно ляжет на спину.

Услышав, как участилось дыхание Армана под воздействием нарастающего возбуждения, она немедленно отняла руку и, подняв ее к лицу Армана, пальцами, затянутыми в лайку, провела по черным тонким, словно нарисованным карандашом, усикам, погладила по щеке, а потом поцеловала, заглушив слабый стон разочарования, вырвавшийся у брошенного в столь волнующий момент любовника. Доминика приоткрыла рот и влажным языком пробежала по его губам.

Ласковые пальцы Армана также не оставили Доминику безучастной, она успела проделать немалый путь наверх по горе наслаждения. Но в отместку он не дал ей добраться до вершины, как бы близко та ни была. Он знал, что еще несколько движений руки под шелком трусиков, и она смогла бы преодолеть гору; ее влажный поцелуй и горячий язык молили о том, чтобы он позволил довершить удовольствие, но пальцы прекратили игру.

В отличие от Доминики, Арман не отнял руки, оставив ее неподвижно покоиться на гладкой коже, тем самым не позволяя Доминике ни расслабиться, ни достичь предела владевшего ею возбуждения.

— Мучитель! — проговорила она, глубоко вздохнув. Сдвинув ноги и зажав его руку, как в тиски, она пыталась побудить его возобновить ласки. Однако она отлично знала, что он не поддастся, потому что они уже не в первый раз играли в эту игру.

Любовники занимались ею в такси, разъезжая ночами по Парижу, в полутьме театров и кинотеатров, в ложах оперы и на симфонических концертах. Они мучили друг друга пыткой неутоленной жажды, слушая музыку Пуленка или Онеггера, присутствуя на представлениях современных пьес или на показе новейших фильмов в кинотеатре на Елисейских полях. Соль игры заключалась в том, чтобы резко остановиться за две секунды до конца, оставив распаленную жертву ни с чем. Потом, когда накал страстей несколько ослабевал, обычно жертва начинала сызнова в надежде отыграться, но иногда первым возобновлял игру победитель.

Случалось, что кто-нибудь ошибался в оценке состояния партнера и прекращал игру на несколько секунд позже, чем следовало бы для победы. И тогда они переживали забавные моменты и потом часто вспоминали, как, например, пронзительно и сладострастно закричала Доминика на балете «Шехерезада», когда красочное балетное действо было в самом разгаре, а танцовщики в ярких одеждах особенно высоко парили над сценой. Или тот случай, когда Арман перешел грань и излил свой восторг прямо в руку Доминики на просмотре фильма Жана Ренуара, который им обоим весьма понравился.