К западу от Иерусалима - де Вилье Жерар - Страница 5

– По-моему, вы ушли от темы разговора. Рэдфорд покачал головой.

– Отнюдь. Надо будет в этот кабинет посадить агента с голограммой. Мы располагаем достаточным количеством записей голоса Фостера Хиллмана. Разумеется, прослушиваться будут все телефонные разговоры, и наш агент выйдет на связь только-с человеком, который может иметь отношение к делу. Сейчас главное – напасть на след.

– А кто будет агентом?

– Принц Малко Линге. Таким образом, мы убиваем двух зайцев: если он замешан в этой истории, он окажется в щекотливом положении.

Донована и Пауэра не очень все это привлекало, но они не успели возразить: зазвонил один из трех стоящих на столе телефонов, связанный с Белым Домом.

Все присутствующие в кабинете впервые слышали этот звонок.

Генерал Рэдфорд снял трубку. Лицо его было напряженным.

Через несколько секунд, прикрыв трубку, он сообщил:

– Сейчас со мной будет говорить Президент. Думаю, что по поводу Фостера Хиллмана.

Левой рукой он включил громкоговоритель, чтобы присутствующие могли слышать их разговор.

Через несколько секунд в трубке раздался щелчок, вслед за которым послышался голос Президента, растягивающего слова, как это принято на Юге США.

– Вам известно, что толкнуло Фостера Хиллмана на этот шаг?

– Нет, господин Президент, мы этого не знаем, – ответил Рэдфорд. – Есть предположение, что это нервное переутомление.

– У него были раньше нервные приступы? – сухо спросил Президент.

– Нет, господин Президент, но...

– Надо исключить эту версию, – сказал Президент. – У вас есть другие соображения?

Френсис Пауэр и Нед Донован, как завороженные, смотрели на трубку.

Рэдфорд провел свободной рукой по вспотевшему лбу. Он отдал бы десять звездочек тому, кто бы поменялся сейчас с ним местами.

– Перед смертью Фостер Хиллман уничтожил свое личное дело, и сейчас мы должны действовать с большой осторожностью.

– Хорошо, – вздохнул Президент. – Можно предположить, что смерть Фостера Хиллмана имеет отношение к государственной безопасности. Что вы собираетесь предпринять, генерал Рэдфорд?

– У меня есть один план, господин Президент... Рэдфорд изложил Президенту свою идею и заключил:

– Мне нужно разрешение на сохранение в тайне смерти Хиллмана.

Последовало долгое молчание, после чего Президент спросил:

– Кто полномочен дать такое разрешение?

– Вы, господин Президент, – ответил генерал Рэдфорд.

– Генерал, – заявил Президент, ни минуты не колеблясь. – Делайте все, что сочтете необходимым для выяснения причины смерти Фостера Хиллмана. До нового распоряжения самоубийство Фостера Хиллмана сохраняется в тайне. Желаю удачи. Надеюсь, что результаты не заставят себя ждать.

Раздался щелчок. Президент повесил трубку. Напряженность Рэдфорда спала. Он молча подошел к двери, открыл ее и пригласил Малко, погруженного в чтение правил по технике безопасности.

Когда Малко вошел в кабинет, Рэдфорд взял его за локоть и сказал:

– SAS, вы поможете нам выяснить причину самоубийства шефа. С этой минуты вас зовут Фостер Хиллман.

Так как Малко смотрел на него, ничего не понимая, он принялся объяснять свой план, не упустив таинственного телефонного разговора, вызвавшего тревогу в ЦРУ. У Малко не было выбора: его отказ укрепил бы подозрение остальных.

– Два года назад Фостер Хиллман спас мне жизнь, – сказал он. – Я сделаю все, что в моих силах.

Генерал Рэдфорд одобрительно кивнул.

– Операцию начнем завтра утром. Для начала вы придете сюда, в кабинет. С этого момента вы не имеете права ни с кем контактировать. Вы переночуете сегодня в зале для отдыха или прямо здесь, на диване. Я распоряжусь, чтобы вас никто не беспокоил.

Глава 3

Малко глубоко вздохнул. Это было соблазнительно, но очень дорого.

Предприниматель, занимавшийся реставрацией его замка в Австрии, предложил проект, согласно которому древние камни должны поглотить баснословную сумму. В архивах деревни Лицена он наткнулся на старинные гравюры с изображением замка в XVIII веке.

Предприниматель предлагал князю Малко Линге придать новый блеск старому замку, опираясь на гравюры. Все это обойдется в каких-то двести пятьдесят тысяч австрийских шиллингов или около десяти тысяч долларов...

Малко не мог оторвать глаз от эскиза архитектора. Он вынул из кармана авторучку, вздохнул и поставил подпись.

Теперь дело было за десятью тысячами долларов.

Если бы не его работа в ЦРУ, замок до сих пор лежал бы в руинах. Реставрация замка поглощала колоссальные суммы, но наполняла смыслом жизнь Малко. Он дал себе слово, что, когда замок будет закончен, он оставит работу в секретной службе, женится и будет жить спокойно.

Малко откинулся назад в кресле покойного Фостера Хиллмана. Мечты о замке отступили, реальность не вдохновляла его.

В кабинете было неуютно. Из ящиков письменного стола вынули все их конфиденциальное содержимое, а также личные вещи Хиллмана. Малко чувствовал себя героем романов Кафки. Он был заперт в кабинете, не имея права выйти из него, не зная, чего ждать. Два раза в день охранник приносил поднос с едой и молча ставил его на стол.

Накануне к нему заходили поболтать Донован и Дэвид Уайз, шеф Планового отдела. Они присутствовали при установке голограммы, снабженной голосами Малко и Хиллмана. Ловушка заключалась в этом большом черном ящике, стоящем на столе. Но кого надо ловить? После самоубийства Фостера Хиллмана прошло двое суток, но телефоны молчали, и они не продвинулись ни на шаг.

Обыск в квартире главы ЦРУ ничего не дал, равно как и проверка финансовой службой ФБР его банковских счетов. Все источники поступления денежных средств не представляли тайны и были очевидными.

То же самое в отношении его частной жизни. Сыщики Неда Донована ничего не обнаружили ни в газетных архивах, ни в других федеральных службах. Фостер Хиллман больше всего в жизни опасался гласности. Когда семь лет назад он возглавил ЦРУ, то незаметно изъял и сжег все статьи, в которых что-либо упоминалось о нем. Остальные документы хранились в уничтоженном им самим деле.

Разумеется, у Хиллмана было несколько близких друзей, но у ЦРУ были связаны руки: официально Хиллман был жив.

«Я состарюсь в этом кабинете», – с грустью подумал Малко.

Два телефона из трех были отключены, работала только прямая линия, подсоединенная к голограмме. Агенты Донована фильтровали звонки, немедленно обрывая разговоры, не имеющие отношения к делу: Малко тоже не должен знать секреты ЦРУ.

Генерал Рэдфорд временно исполнял функции главы Управления. О роли, отведенной в этом деле Малко, были осведомлены только несколько человек: генерал Рэдфорд, Донован, Пауэр, Дэвид Уайз и Президент.

Малко провел уже две ночи на диване, и ему казалось, что так недолго свихнуться.

Донован решил сначала оставить своего агента в квартире Хиллмана, но затем передумал: внезапное отсутствие шефа ЦРУ может вызвать какое-нибудь шевеление.

Сидя в кресле, Малко думал о необычной судьбе Фостера Хиллмана. Что могло толкнуть главу «невидимого кабинета» США, человека вне всяких подозрений, выброситься из окна, да еще в прекрасный летний день?

Погрузившись в мысли, Малко не сразу осознал, что звонил телефон.

Впервые за два дня.

Это было настолько неожиданно, что первые секунды Малко тупо смотрел на телефонный аппарат, затем его сердце запрыгало в груди: если Донован пропустил этот звонок, значит...

Он снял трубку?

– Алло?

– Хиллман?

Малко хорошо выучил урок.

– Он самый.

Малко был ошеломлен, услышав женский голос с певучим акцентом.

– Вы не пришли на свидание, – продолжал хрипловатый, низкий голос. – Между тем это был последний срок...

Ответ Малко был готов два дня назад.

– Я не смог, – сказал он. – Важное совещание с Президентом.

Его сердце готово было выпрыгнуть из груди: ведь именно этот голос толкнул Фостера Хиллмана на самоубийство.