Фурия из Белфаста - де Вилье Жерар - Страница 43

Он объяснил ей свой план. Им оставалось двадцать минут, чтобы продумать все до мелочей.

Слабые звуки проникали внутрь куба: шепоты, бряцание металла, шаги. Старинная винокурня ожила. Затаившись в пустом кубе, Малко с Маурин прижались ухом к толстой медной стенке, по которой передавались все шумы и сотрясения. Они опустили крышки смотрового и выгребного люков, но не завинтили их, чтобы не вызвать подозрений. Если бы Тревору Мак-Гуайру вздумалось тщательно обыскать завод, им, разумеется, грозило бы обнаружение... В минуту можно было задраить люки и утопить их в спирте, открутив несколько кранов... Но такой исход был маловероятен, ибо люди Мак-Гуайра не тратили время на такой вздор, как осмотр перегонных кубов... Лишь ночному сторожу было, вероятно, известно, что один из них пуст.

Маурин отняла ухо от стенки и шепнула:

– Они здесь!

– Пойду-ка взгляну, – ответил Малко.

Цепляясь за лопасти мешалки, он тихонько подлез к одному из люков. Винокурню скудно освещали голые электрические лампочки. Он приподнял крышку и осторожно высунул голову. Снизу его не могли видеть из-за мостика, но и сам он ничего не видел. Ему пришлось высунуть и плечи и вытянуть шею, чтобы увидеть нужное место. Сердце его забилось сильнее. На площадке у большого бродильного чана стояли и сидели на ящиках семь человек. Шестеро из них были незнакомы Малко, седьмой же был Тревор Мак-Гуайр.

Фотография, имеющаяся у майора Джаспера, точно передавала его облик. Малко еще немного высунулся и напряг слух. Голоса гулко раскатывались в тишине винокурни, и Малко сразу узнал присвистывающий выговор «предателя».

Какое-то мгновение Малко наслаждался ощущением победы. Достаточно было выскользнуть из завода и добежать до первого же телефона, чтобы получить необходимую помощь.

Он окинул взглядом своих противников. Трое были вооружены автоматами, у остальных, наверное, были пистолеты. К сожалению, он не мог разобрать слов. Малко осторожно спустился внутрь куба.

– Тревор Мак-Гуайр здесь, и с ним шестеро, – сказал он Маурин.

Ее глаза сверкнули.

– Мерзавец! Я хотела бы убить сто собственными руками. Это собрание командиров групп. Он ввел в ИРА разбивку на отряды из пяти человек. Лишь командиры знают друг друга.

– Устроено на образец коммунистических партячеек, – заметил Малко.

Он достал пистолет. Все должно было решиться в ближайшие пять минут.

– Готовы? – спросил он Маурин.

Она утвердительно наклонила голову. Оружия при ней не было, если не считать зажигательного снаряда, изготовленного из бутылки от пепси-колы, и тряпочного фитиля.

– Тогда пошли.

Он снова начал взбираться вместе с Маурин по стенке куба. Они одновременно вылезли на мостик, но через люк на той стороне куба, где их не могли увидеть. Малко принял бутылку из рук Маурин, а ей отдал пистолет. Они обменялись быстрым взглядом, и Малко начал потихоньку пробираться по мостику, не сводя глаз с семерых внизу. Ему удалось преодолеть незамеченным половину мостика. Мысленно сосредоточившись на своей задаче, он слышал, не слушая, речи Мак-Гуайра. Неожиданно железный настил мостков звякнул под его ногами.

Малко замер. Внизу раздался яростный вопль. Не глядя туда, можно было догадаться, что его обнаружили. Малко пустился бежать со всех ног к чану с суслом...

Чтобы остаться в живых, нужно было воспользоваться мгновенным замешательством противника.

– Держи его! – завопил Тревор Мак-Гуайр.

Несколько человек бросилось к лестницам, ведущим вверх, к сплетению мостиков, и в то же мгновение из перегонного куба раздались выстрелы: Маурин начала свой отвлекающий маневр.

Бойцы Мак-Гуайра поспешно укрывались. Один из них вскрикнул, раненный в плечо.

Малко остановился в трех шагах от чана с суслом, достал зажигалку и запалил фитиль. Никто из находившихся внизу не видел, как он кинул зажигательный снаряд прямо в бурлящую жижу. Теперь Малко побежал назад, как если бы, застигнутый врасплох, спасался бегством.

Загремела автоматная очередь, пули отскакивали от труб, но Малко был уже вне досягаемости, загороженный вторым перегонным кубом.

– Быстро вниз! – крикнул он Маурин.

Ирландка скользнула внутрь, тут же подоспел Малко, опустил за собой крышку люка и полез вниз. Пули били в толстую медную стенку, отдаваясь громовым гулом. Оглохший от грохота Малко скатился на дно. Пули продолжали стучать по стопятидесятилетним листам меди, некоторые даже пробивали их, но, теряя, к счастью, скорость, падали на дно.

Вдруг точно гигантская рука тряхнула куб. Страшный грохот потряс старую винокурню, точно на нее обрушился девятый вал. Маурин швырнуло на Малко, и она очутилась в его объятиях. Воспламенившиеся от зажигательной бутылки бродильные газы разнесли чан с суслом.

Грохот стих, настала тишина. Пули перестали стучать по медным бокам куба. Крышки люков были закрыты, внутри стояла непроглядная темень. Встревоженная Маурин задвигалась, собираясь лезть наверх, но Малко удержал ее.

– Подождите, это опасно.

Так, прижавшись друг к другу, они ждали около пяти минут. Кислая удушливая вонь начинала проникать в их убежище. Малко закашлялся до боли в груди, глаза жгло. Наконец Малко добрался до люка, отвинтил запоры и немного отвел крышку. В нос ему ударил нестерпимый смрад, едва не вынудив его опустить крышку. Едкие испарения наполняли всю винокурню, окутав мутной пеленою электрические лампочки.

Он вылез на мостик и вытащил из куба кашляющую и отплевывающуюся Маурин. Ему казалось, что его легкие сейчас лопнут, слезы застилали ему глаза, при каждом вдохе обжигало гортань и бронхи. Они ощупью спустились с верхнего яруса. Чем ниже они сходили, тем менее пригодным для дыхания делался воздух.

Малко споткнулся о распростертое тело одного из боевиков, так и не выпустившего из рук автомат. Выпученные глаза, широко разинутый рот, багровое лицо... Умер от удушья. Малко с оглядкой двинулся дальше, взяв пистолет наизготовку, но предосторожности оказались напрасны: там и сям валялись трупы семерых боевиков, там, где их сразило удушье. Одни так и не выпустили оружия из рук, другие же бросили, чтобы не мешало бежать. Ни одному не удалось добраться до дверей.

Ядовитые пары убили их за несколько секунд. Бродильного чана не существовало более. По полу растеклась бурая смрадная жидкость, доходя до щиколоток. Скользя, кашляя, отплевываясь, ничего не видя, Малко пробирался между мертвых тел.

Тревор Мак-Гуайр лежал, скорчившись, на боку, сжимая в руке пистолет. Лицо его посинело, рот был разинут в последней попытке вдохнуть воздуха.

Шатаясь, Малко добрел до двери, распахнул ее и прислонился к наружной стене, жадно вдыхая свежий воздух. Здесь его вырвало. Гортань была воспалена, голова кружилась. Ему показалось даже, что он сейчас лишится чувств. Следом вышла Маурин, плюясь и блюя.

Со стороны города приближалась сирена. К месту взрыва спешили сотрудники Особого отдела.

– Идем за Мак-Гуайром, – сказал Малко.

За его обменной монетой.

Они вновь погрузились в зловоние. Соединенными усилиями они выволокли труп и втащили его в «кортину». Малко завел машину. От трупа ирландца, сваленного на заднем сиденье, нестерпимо воняло.

Удаляясь от города, Малко держал путь в Лисберн. Сидевшая рядом Маурин отсутствующим взглядом смотрела на дорогу.

В шерстяном пальто, с уложенными в косу чудными рыжими волосами, ненакрашенная, Маурин походила на благоразумную студентку. Минула неделя, как Малко не видел ее. В тот день они расстались при въезде в Лисберн, после чего Малко поехал «выдавать» майору Джасперу бренные останки Тревора Мак-Гуайра.

Три дня спустя, без лишней огласки, Туллу выпустили на свободу. Решение о помиловании, принятое ввиду исключительных обстоятельств, было скреплено подписью министра внутренних дел. Туллу незамедлительно перевезли машиной скорой помощи в Южную Ирландию, где поместили в лучшую дублинскую больницу. Ирландская Республиканская Армия нового толка оказалась временно обезглавленной, а главное, обожглась на советской помощи...