Замок тайн - Вилар Симона - Страница 81

Но подозрения не проходили. После обеда она поднялась в летнюю гостиную, где стояли ее пяльцы с неоконченным вышитым узором из сплетенных стеблей лилий с цветами. Вышивала леди Элизабет действительно чудесно. Она, как всегда, зажгла побольше свечей, но к иголке так и не притронулась. Пришла Сабина, как уже вошло в традицию, осведомилась, что прислать госпоже на ночь поесть. Это несколько отвлекло Элизабет. Значит, так: запеканку из колбасы с устрицами, пирожки с орехами, небольшой кувшинчик красного бордо. Да! Еще паштет, этот острый паштет из гусиной печени, который подавали на ужин. Он ей очень понравился.

Вышивать ей сегодня не хотелось, и, задув свечи, Элизабет отправилась к себе. Пришла расстроенная Кэтти и молча стала возиться, накладывая в постельную грелку уголья из жаровни. Элизабет поинтересовалась, не видела ли служанка Джека? Но девушка лишь сокрушенно покачала головой в съехавшем на затылок чепчике. Внешне Элизабет оставалась спокойной и не спеша втирала в запястья огуречный крем для белизны рук. Она всегда следила за собой.

Вскоре появилась Сабина с Ребеккой Шепстон, такой же замкнутой и молчаливой, как и ее супруг Мэтью. Они принесли кушанья и расставили их на низком столике возле кровати. Запах был такой, что Элизабет захотелось есть, словно она и не ужинала недавно. Однако не успела она и салфетку повязать, как ее внимание привлек шум в замке. Кто-то кричал, взывая о помощи.

Сабина и Ребекка уже вышли, одна Кэтти стояла у постели, согревая простыни грелкой. Элизабет обменялась с ней удивленным взглядом. Потом кивком указала на дверь.

— А ну-ка, милочка, сбегай узнай, что стряслось. Потом доложишь мне.

Куда там! Кэтти, как выбежала, так больше и не появилась. А шум все усиливался — снизу явственно доносились громкие голоса, возгласы, плач.

Элизабет вскоре не выдержала и сердито отбросила салфетку. Не забыв подхватить посох, она торопливо вышла.

Голоса раздавались в холле. Подходя, Элизабет приняла достойный вид и появилась наверху лестницы, важно опираясь на посох. Здесь собрались все: что-то взволнованно говорившие гости, смятенная, схватившаяся за щеки Рэйчел, пытавшийся сохранить достоинство Энтони, причитавшая что-то Сабина, молчаливые супруги Шепстон, их дико озиравшийся сын Ральф. Долл, пытающаяся успокоить заходившуюся в рыданиях Кэтти. Огромный Томас Легг, стоявший с понурым видом. Только Бена Петтигрю не было. Но охранников никогда нельзя было заметить вместе. Один из них всегда нес службу. И не было Джека Мэррота. Что-то подсказало Элизабет, что именно из-за него поднялся весь этот переполох. Она отыскала глазами Еву. Племянница, бледная как полотно, стояла перед торопливо рассказывавшим о найденном растерзанном теле Чарльзом. Руки ее бессильно упали на юбки, глаза зияли на осунувшемся личике, как два темных пятна. Именно ее окликнула, подходя, Элизабет:

— Ева!

Девушка медленно повернулась:

— Что, тетя?

Во взгляде пустота, как всегда, когда она старалась что-то скрыть.

— Что случилось?

— Собаки. Опять, — как-то бесцветно ответила Ева, а Элизабет ощутила, как по телу пробежала крупная дрожь.

— Это Джек! — рыдала Кэтти. — Я чувствовала! Он никогда не уходил так надолго!

Спустя какое-то время Чарльз Трентон кивнул:

— Что ж, может быть, это он. По одежде похоже. Но все так изорвано…

Он запнулся, когда вопли Кэтти усилились.

Энтони неожиданно взял все в свои руки. Прикрикнув на Кэтти и приказав ей угомониться, он велел Ральфу и Томасу Леггу взять фонари и лоПаты и идти с ним к развалинам. Предварительно расспросив более спокойного Джулиана, где они обнаружили останки, всем остальным он приказал расходиться. Держался Энтони властно, даже с достоинством, явно желая показать, что хозяин в Сент-Прайори сейчас именно он.

— А ты, Ральф, скачи что есть силы к Стивену Гаррисону. Думаю, нам следует поставить его в известность.

— Энтони! — окликнула его Элизабет.

Он резко повернулся:

— Что? И не вздумай мне перечить, Элизабет! Стивена надо вызвать. Хватит с меня этой дурацкой таинственности по велению моего дражайшего брата.

— Энтони!

Элизабет даже забыла опираться на палку, когда торопливо сходила с лестницы.

— Ради Бога, Энтони, мне надо с тобой поговорить. Срочно. Это очень важно.

У него даже щеки задергались.

— Иди к себе, Элизабет. Мне сейчас не до тебя.

Он ушел, а она все еще стояла, держа тяжелый посох на весу.

Кэтти всхлипывала, но уже тише. К ней подошла Сабина, сказав, что принесет успокаивающего макового отвара, чтобы та заснула. Потом она повернулась к гостям:

— Я и вам принесу, джентльмены. После того что вам довелось увидеть, это будет как раз кстати.

Они не возражали. Все вышли. Ева догнала Чарльза и взяла его под руку. Элизабет медленно вернулась к себе — даже в смятенных чувствах не могла отказать себе в удовольствии поесть. Позже пришла невозмутимая Ребекка Шепстон помочь госпоже раздеться, так как от Кэтти сейчас было мало прока.

— Зря вы так наедаетесь на ночь, миледи, — покачала она головой, но Элизабет только цыкнула на нее. Будет ей еще кто-то указывать!

Но, видимо, служанка оказалась права. Заснуть Элизабет не могла, мучила изжога. То ли от красного вина, то ли паштет и впрямь был очень острым. А может, виной всему ее смятенное состояние. Завтра она непременно переговорит с Энтони, что бы за этим ни последовало. Теперь она все поняла, сложила один к одному. Кто бы мог подумать?! О, эта миленькая Ева! Она знала, что Патрик Линч досаждал Стивену. Опасалась ли она разоблачений Патрика или просто шла на встречу к возлюбленному? Хотя здесь звено рассуждений Элизабет было самым слабым. Она не знала, обрядилась ли Ева сама или же попросила кого-нибудь. Осия, видимо, что-то видел, потому и был так напуган и поспешил покинуть замок. Он бежал от хозяйки, а она в тот день уехала верхом на равнину. В красной амазонке — красное на красном не так заметно. Элизабет вдруг вспомнила бессильно лежащие на складках юбки ручки Евы, такие маленькие и беспомощные. Но она вспомнила, как легко Ева управляется с тяжелым мушкетом, без малейшего затруднения. Сколько же силы в этих точеных руках? И еще одно воспоминание: давнишняя охота при дворе. Тогда собаки поймали лань, и Ева, чтобы блеснуть перед Рупертом, сама попросилась прикончить ее. Сделала она это мастерски, одним взмахом. Двор тогда аплодировал, а Ева смеялась. Кровь веселила ее и была почти незаметна на алой юбке амазонки. Ева всегда предпочитала красные тона.