Ведьма и князь - Вилар Симона - Страница 59

Малфрида заметалась по избушке, закашлялась от густо повалившего дыма. Спокойно, спокойно. Она рассмотрела у двери кладку бревен и приготовилась ударить. Потом отвлеклась, кинулась туда, где у очага на шкурах спал заколдованный ею Белолапый, подхватила пса, чтобы ее четвероногий друг не сгорел заживо. Поудобнее взяв еще сонную, поскуливающую собаку, она сделала резкий взмах рукой. Удар! Толстые бревна так и полетели в разные стороны, словно хворост от разрушенного шалаша, а кровля опасно накренилась. Где-то снаружи закричали, кто-то взвыл, задетый отлетевшим бревном. Малфрида же, не теряя времени, молниеносно вылетела в образовавшийся проход.

Она пронеслась так стремительно, что силуэты людей промелькнули, как видения в страшном сне. Крики, ругань, бабий визг. И вот она уже на просторе, несется, задевая заснеженные ветви деревьев, сбивая иней с густых кустов. Все быстрее и быстрее, так что шумит ветер в ушах. И вдруг…

Малфрида кубарем полетела в снег, почти зарылась в него, охнула от впившихся в лицо колких снежинок. Потом стала подниматься, растерянно озираясь. Как вышло, что она не совладала с полетом?

Рядом заворчал и зашелся лаем Белолапый. Ткнулся носом хозяйке в лицо, еще ничего не понимая. Она тоже ничего не могла сообразить. Чтобы ее сила, и иссякла!

Снег казался на редкость мерзлым и жестким. Подняться было тяжело, голова чуть кружилась. Сзади, там, где осталась ее избушка, уже слышались крики, а значит, ей следует поторопиться и бежать. Да, именно бежать. Это все, что Малфрида пока могла сделать. О странном исчезновении сил она подумает позже. Когда избавится от преследования, когда вновь ощутит себя защищенной, станет могущественной чародейкой.

Малфрида кинулась туда, куда бежать было легче всего, – вниз по склону. В густых оледенелых кустах замешкалась, их ветви цеплялись за полы кожушка, ноги увязали в снегу. Скоро ее гонители обнаружат следы, усилят погоню. Но к тому времени она уже сможет опять стать собой, сможет оборониться. Но где же – во имя всех сил земных и подземных! – ее сила?

И тут Малфрида поняла ответ. Замерла, глядя на ствол стоявшего перед ней дерева. Она не лишилась способности видеть во тьме, но сейчас это было и не обязательно. Ибо знак, вырезанный на стволе, светился красноватым светом, словно дерево тлело изнутри. Но тлеть замерзшее дерево не могло, свечение шло от начертанного знака. И начертан он был умело, с мощно вложенной в него ведовской силой. Это был знак огня, знак, которым опытные волхвы могли уничтожить на время волшебство того, кто был им не угоден.

Есть такие символы, какими ослабляют до полного исчезновения действие магических сил. Прежде всего, это крест – проклятый всеми волхвами знак христиан. Там, где стоит крест, гаснет любое волшебство. Другое дело знак, который Малфрида видела перед собой. Извивающийся, троекратно расходящийся символ уничтожающего пламени. Тот, кто владеет им, может направить его разрушающую силу на кого-то конкретного, не ослабляя собственных сил. При этом надо знать особое вещее слово. Всему этому Малфриду когда-то обучили, кроме одного: ее учителя-волхвы скрыли от нее само слово. Зато владели им сами. А значит, здесь недавно побывали умелые кудесники, которые уничтожили ее чародейство, направив знак огня на саму ведьму. Это не самые мощные чары, но, пока Малфрида под их влиянием, она не сможет вернуть себе те силы, которыми владела. Не сможет колдовать.

Крики людей приближались, мелькнул вдалеке свет огня. Надо было бежать, уходить, скрыться, пока Малфрида не ведьма, а обычная женщина, пока этот знак влияет на нее. И она побежала, отталкивая радующегося ночной пробежке Белолапого. Шарахнулась в сторону, едва не наскочив на еще один алый знак огня, потом еще на один. Во имя всех богов – сколько же их тут? Как долго кружили вокруг нее служители-волхвы, сеяли свое колдовство, пока она была озабочена тем, чтобы сотворить заклятие над волколаком? В любом случае они знали, что делали, и Малфриде хотелось голосить от собственного бессилия, оттого, что так слепо уверовала в свою мощь и ничего не опасалась… не ждала беды.

К голосам людей прибавился лай собак, Белолапый залаял им в ответ, и Малфрида сердито шикнула на него. Поздно. Теперь преследователи поняли, в какой она стороне, и скорее нападут на след. Если уже не напали. Вон, какой шум раздался позади.

Бежать по глубокому снегу было очень тяжело, Малфрида вскоре стала задыхаться, сердце стучало у самого горла. Откуда-то мелькнула смутная догадка, странное воспоминание, что нечто подобное уже было когда-то с ней, что когда-то она так же убегала по глубокому снегу от преследователей. И было это… Малфрида даже на миг замедлила шаг, схватила пригоршню снега, стала жадно есть. Неужели она уже переживала такое? Когда? Когда ее, ученицу и надежду древлянских волхвов, кто-то смел, травить и гнать? И эта вспышка памяти больше напугала, чем что-то прояснила. Но раздумывать долго было некогда. Шум за спиной приближался, все ближе слышался собачий лай.

Впереди расступились деревья, мелькнула полоса схваченной льдом речки. Не раздумывая, Малфрида ступила на лед, проехала, скользя, опять стала взбираться по заснеженному склону. Шарила взглядом, пытаясь обнаружить пугавшие ее знаки огня на деревьях. Один мелькнул совсем рядом, и Малфрида едва не взвыла, шарахнувшись от него. А тут еще и лай собак совсем близко. Белолапый вновь зашелся лаем, но злобным, с глухим рычанием. Кинулся назад.

Малфриде задерживаться было некогда. И все же остановилась на мгновение, услышав сзади рычание и злобную возню. Выходит, ее единственный друг, ее преданный Белолапый, схватился с преследовавшими его хозяйку собаками. Его болезненный тонкий визг она различила среди глухого рычания и лая других собак. Вряд ли Белолапый выйдет из этой схватки победителем… Ей надо было спешить.

От нескончаемого бега Малфриде стало жарко. Воздух обжигал ледяным холодом, а она то и дело хватала пригоршнями снег, отирала на ходу пылающее лицо. Она продолжала видеть в темноте и поняла, что оказалась недалеко от окружавших землю рода заградительных ловушек, оберегающих селение от чужаков. Волчьи ямы под снегом с кольями, капканы на тропках, спрятанные в наваленном буреломе самострелы. Не раз, охотясь здесь или собирая травы и ягоды, Малфрида хорошо изучила их расположение. Идти тут было опасно, однако не ей, так хорошо видевшей во тьме. И Малфрида специально стала пробираться по самым опасным местам, перелезала через груду бревен, осторожно обходила удобные проходы, где под снегом были острые колья. Если догонявшие ее ищейки не кинутся на завал, а станут искать более легкий путь, они могут оказаться в ловушке. А там… Малфрида ринулась вперед, пробежала по наклонному бревну, врезалась в заросли колючего подлеска, но все же на секунду оглянулась, довольно улыбнувшись. Есть! Сзади слышался жалобный визг угодившей в яму собаки, вскоре перешедший в протяжный обреченный вой.

И все же еще одна собака нагоняла ее. Малфрида только и успела прижаться к развилке дерева, где располагался давно настроенный самострел. Бечева от спускового устройства уходила куда-то под снег, но Малфриде некогда было искать ее. Просто навела стрелу и сорвала петлю с крюка. Почти содрала кожу на пальцах от резкого щелчка тетивы, однако не промахнулась, и большая пегая собака рухнула, пронзенная, не успев и взвизгнуть. А теперь снова бежать, уходить, прятаться, убираться подальше. Обдумать все она успеет и потом. Если сможет оторваться от преследователей, если сумеет спастись.

Ведьма вновь протискивалась между плотно стоявшими стволами, взбиралась на какой-то косогор, и снег сползал под ней пластами, заставляя съезжать вниз. А каждый миг промедления был губителен, каждая заминка приближала нагонявших. У Малфриды взмокла спина, красота замороженного леса казалась колючей и страшной. Луна высвечивала оставленные беглянкой следы, за ней гнались волхвы и опытные охотники, и ведьма не успевала даже петлять, чтобы запутать след. Только одно немного приободрило: на деревьях больше, на встречалось огненных зарубок. Похоже, ее враги не ожидали, что она сможет уйти от их колдовства так далеко. Однако Малфрида была настолько утомлена, что не могла сосредоточиться на том, прибывает ли ее сила. Ее уже шатало от усталости. А ведь еще надо было…