Ведьма - Вилар Симона - Страница 76

Коста тогда отметил, что, видимо, где-то петухи зарю прокричали, поэтому ведовская сила мощь свою потеряла. Однако люди были так поражены случившимся, так испуганы и обескровлены, что ни о каком продвижении дальше и речи не могло быть. Пришлось подбирать убитых и раненых, лечить пострадавших, утешать тех, кто поддался исполоху. Волхвы тут как раз и пригодились. Их сила благотворно влияла на людей, их умение врачевать как раз пригодилось. А тут еще и повезло несказанно: под корневищем поваленного дерева обнаружилась чародейская вода, в существование которой уже почти не верили. Свенельд больше всех обрадовался. Теперь не станут говорить, что он несет невесть что. Если, конечно, будет кому о том поведать. Ибо и в душу храброго варяга начал закрадываться страх. Зато его люди словно воспрянули духом. Толпились, оживленно гомоня над чудодейственными источниками, — один был голубоватый, другой золотистый, как солнцем напоенный. Волхвы долго читали над водой заклинания, потом добывали чудесную влагу, обмывали раны страждущих, которые срастались прямо на глазах, подносили живую воду, поили раненых. Видя, как это помогает, люди повеселели, потянулись к дающей силу и исцеление влаге. Свенельд сам не удержался, испил той водицы — сладка она оказалась, силы будила, несла радость.

А потом источники погасли, будто исчерпав свою силу или, будто опять кто-то погубил их. Вода стала обычной, однако, испытав ее силу, люди уже не думали отступать. Страх-то, конечно, как был, так и остался, но уже созрело решение: идти дальше и добыть воды чародейской: мол с ней не пропадешь.

Ну а Свенельд, едва восстановив силы, отбыл на поиски Енеи. Ему необходимо было отыскать старую древлянку и вызнать у нее, куда поделась Малфрида, а там девушка ему непременно подсобит, поможет отыскать чудесную водицу. Перед тем как на поиски уходили, Свенельд велел жестоко пытать волхва Митавшу и узнать у него, кто беды на людей насылает, как бороться с этим. И хотя волхвы обычно словно сделаны из другого теста, могут стойко терпеть муки, варяг не сомневался, что рано или поздно волхв заговорит. Соловьем запоет, когда с него ремни мясные резать будут да углями горящими засыпать.

При воспоминании об этом посаднику даже легче сделалось, заснул быстро и сразу — будто огонь вмиг погас и он провалился в тяжелую, поглотившую его черноту. Однако ненадолго. Свенельд проснулся весь в холодном поту, задыхаясь. Такие страсти снились… А пришел в себя — различил крики. И жуть такая взяла, словно и наяву было продолжение сна. Оказалось, и впрямь было. Посадник услышал исполненные ужаса и муки крики, вой множества глоток. Он было кинулся к двери, откинул занавешивавшую ее дерюгу, а вот створку распахнуть не мог. Дрожал как осиновый лист, опасаясь увидеть то, что там творилось…

Когда створка все же неожиданно распахнулась, даже отскочил, меч выхватил. Насилу успел руку остановить, когда в землянку ввалился Коста.

— Крепись, посадник, — вымолвил он, почти задыхаясь. Сам бледный, глаза дико блестят под нависшими седыми космами. — Крепись, не дай овладеть тобой мороку. Ибо наваждение это. Нет ничего, но такое мерещится…

Они вдвоем вышли наружу. Действительно, вокруг не было ничего, если не считать того, что ветви леса ходуном ходили, будто при сильном ветре. Но не было ветра, лишь все колыхалось и дрожало. Дрожали и люди, сбившись в кучу, махали оружием, словно отражая кого-то невидимого.

— Не поддавайтесь страху! — кричали волхвы, делали бесполезные усилия сотворить вещие знаки. И взывали: — Наваждение это! Нет тут никого, кроме могучей злой воли, которая вас гнетет!

У Свенельда от переполнявшего его страха клацали зубы, глаза застилал холодный липкий пот.

— Да что же это, во имя всех богов?

— Морок, — ответил Коста. — Некто могучий и злой пугает людей, а как совладать с этим…

Свенельд видел, что кто-то из его людей, как оглашенный, с криком кинулся в чащу, кто-то на своих бросался, кто-то взывал к помощи невесть от кого.

— Эй, Свенельд! — как сквозь лихорадку горячечную различил посадник голос Косты. — Вода тут нужна. Да не чародейская, а та, какую с собой иногда христиане носят. Есть ли среди твоих людей такие, кто поклоняется Единому?

Свенельд сжал виски, пытаясь сквозь обрушивающийся ужас вспомнить, кто из христиан есть в его дружине. А ведь есть же…

— Стоюн поклоняется распятому сыну плотника, — насилу выговорил он. — У него спроси.

Как Коста умудрялся справляться с наваждением, было трудно представить. Но тот все же сумел разыскать высокого воя, выспросил у него, что надо. И ведь не ошибся. Вскоре Свенельд уже видел, как Коста да еще пара волхвов обходят округу, что-то брызгая на колышущиеся ветви. Соображать будто легче стало. Он заметил, что лес замирает, люди оседают на землю, все еще бурно дыша, однако уже не голося, как оглашенные. Вскоре и вообще тихо стало, только служители все еще описывали круги вокруг стойбища, размахивая амулетами.

— Сколько же воды было у Стоюна, раз так быстро помогло? — спросил Свенельд у Косты.

— А много ее и не надо. Зато водица эта христианская против морока — самое верное дело.

Тут было о чем задуматься. Однако не дали. Подошел один из волхвов с сообщением, что принесенная из лесу старая древлянка отходит. Кличет к себе посадника.

Енея была еле жива. Слабо приоткрыла глаза, когда Свенельд подсел рядом.

— Скажу что… Я бы и не поверила, но чую, не солгал мне черный.

— Кто-кто?

Ее голос едва прошелестел:

— Малфутка-то моя — чародейка. Сила у нее немалая…

И все. Взгляд словно улетел куда-то, изможденность сменилась покоем.

Свенельд закрыл ладонью ее глаза и пошел к своим. Видел, как уже полностью оправившийся воевода Дубун обходит стоянку, оглядывает, что да где. Пострадавших подсчитывает, отдает распоряжения. Свенельду надо было бы ему помочь, а он об услышанном думал. Такая милая и ласковая девушка, как Малфрида, и с чародейством знается? Но посаднику казалось, что он и раньше уже догадывался об этом… Или знал? И вспомнилось ему, как девушка ворожила на снег и тот пошел, будто по ее повелению. И тем не менее, варягу не верилось. Чтобы такую силищу ведовскую иметь… Нуда ладно. Если Малфрида и чародейка, что ему с того? Ах, найти бы ее и, если она на самом деле кудесница, то с ее силой… Малфрида ему верной была, любила, вот и помогла бы в этом непростом полюдье.