Королева в придачу - Вилар Симона - Страница 51

Он видел, как она поникла.

– Это ведь все равно, что сказать «прости» всем надеждам.

– Нет, Мэри. Это способ найти выход там, где его нет.

Она глядела перед собой застывшим взором. Be раздувал тяжелые портьеры, отчего по лицу девушки про бегали тени. Неожиданно она улыбнулась.

– Чарльз Брэндон, говорил ли вам кто-нибудь, что вы великий плут?

Пожалуй, Брэндон перевел дыхание.

– Даже чаще, чем вы можете себе представить, принцесса. Он все же не удержался от того, чтобы ещё раз поцеловать ее. Это был медленный, грустный поцелуй, вместе с тем полный обещания того, что случится в будущем. Когда он отвернулся, Мэри заметила, что ему стоило большого труда оторваться от неё, и неожиданно ощутила всю его тягу к себе. Нет, он не откажется от неё... даже отказываясь!

– Скоро сюда прибудет король, – сказал Брэндон, все ещё с трудом справляясь с дыханием. – Что мне ему передать?

– Что если я выйду к нему, значит, я согласна.

И улыбнулась ещё незнакомой ему циничной улыбкой.

– Вы добились того, что не смог бы никто иной, сэр Брэндон. И это продвинет вашу карьеру.

Ей была даже приятна тоска в его глазах. Но вдруг что-то заставило Брэндона отвлечься. Повернувшись к двери, он насторожился. Мэри тоже прислушалась и различила голоса за дверью. А потом... Они быстро переглянулись, и в глазах обоих появился страх.

В дверь заколотили так, что засов подпрыгивал в пазах.

– Откройте! Откройте, именем короля! Это был голос Генриха Тюдора.

Глава 8

Король Генрих готовился к переезду в Ричмонд. По правде говоря, он любил переезды из замка в замок, любил смену мест, оживленную сутолоку перемещения двора. И сейчас он с удовольствием наблюдал, как вокруг сновали слуги, носили баулы с вещами, разбирали королевскую кровать и всю остальную мебель, без которой он не мог обходиться. Да, он вернется в Ричмонд, увидит Катерину. Генрих ловил себя на мысли, что уже соскучился за ней. Вот только Мэри... Пока ему удавалось скрыть, что у него неприятности из-за младшей сестры. Хотя шила в мешке не утаишь, и он вынужден был признать, что уже весь двор болтал о том, что принцесса впала в немилость не зря. Вот и сейчас группа нарядных лордов собралась на галерее дворца, о чем-то оживленно беседуя. Король расслышал имя своей сестры, затем громкий смех.

Внутренне Генрих вскипел, но взял себя в руки и подошел, улыбаясь. Они все поспешили поклониться, спрятали усмешки, но в их глазах так и таился лукавый огонек. Бэкингем, Уилтшир, Суррей, Гарри Гилфорд. Все из ближайшего окружения!

– Вы говорили о её высочестве? Я слышал.

– Не совсем так, – попытался уйти от ответа Суррей.

– Но я слышал, как вы упоминали принцессу, – настаивал король.

Как бы он не гневался на сестру, но он не позволит им трепать её имя.

Тогда заговорил Бэкингем.

– Мы говорили не столько о леди Мэри, сколько о Чарльзе Брэндоне, государь. Говорят, он недавно уехал. Причем тайно уехал. Вот я и хотел заключить пари с этими джентльменами по вопросу, куда это так срочно ускакал наш красавец-шталмейстер. Однако никто из них не поддержал пари, ибо никто не сомневается, куда и зачем поехал Брэндон.

Король продолжал улыбаться. Он никому не говорил о цели визита Брэндона, но в словах Бэкингема таился двусмысленный намек, и это задело Генриха сильнее, чем он мог бы предположить. Его улыбка стала натянутой.

– И куда же, по-вашему, поехал Чарльз Брэндон?

Он обращался к Бэкингему, ибо, как он заметил, Гилфорд сделал осторожный предупреждающий знак герцогу. Видимо, они хотели что-то утаить. Но не Бэкингем, улыбка которого стала откровенно вызывающей.

Да, Бэкингем торжествовал. Он всегда ненавидел Брэндона, а теперь, когда ему донесли, что Чарльз поскакал по дороге на Ричмонд, он считал, что тот сам дал ему шанс одним ударом свалить себя. И он сказал, не тая иронии:

– Брэндон поскакал к Мэри Тюдор.

– И что?

Теперь Бэкингем перестал улыбаться, напустив на себя сочувствующий вид.

– Бедный Генрих! Такое доверие... и там, где вас столь бессовестно обманывают. Да неужели вы до сих пор не поняли, на чем зиждется упорство нашей красавицы Мэри? Неужели не поняли, почему Брэндон всеми правдами и неправдами затягивал переговоры?

– Брэндон? Затягивал? Чушь!

Король рассмеялся. Но смех его сам по себе затих, когда он увидел напряженные, почти испуганные лица окружающих, и новые попытки Гилфорда заставить молчать Бэкингема.

– Сэр Эдвард Стаффорд, – сухо начал король и сделал знак другим отойти. – То, на что вы намекаете, неслыханно! Извольте немедленно объясниться.

Бэкингем не заставил себя долго упрашивать. Это был час его торжества, час мести. Он спокойно, даже с пониманием, заговорил, только в глазах светилось злорадство. Разве король не замечал, сколь много внимания уделяет его сестра милорду Брэндону? Разве не искали они встреч? Разве их не видели все время вместе? И вот теперь Мэри Тюдор и слышать не желает о короне Франции. Что это – боязнь чужой страны и объятий старого Валуа? Или страх позора, что все узнают, что она не девственница? Не этим ли страхом объясняются и попытки Чарльза затянуть, почти сорвать переговоры. Ведь именно он уговорил всех выставить немыслимые условия. Но Валуа их принял. А Мэри Тюдор по-прежнему упрямится. Вот Брэндон и поехал к ней, исключительно чтобы поддержать. Ибо эти двое ведут свою игру, а весь двор следит за ними, смеется, и никто не сомневается, что этот выскочка Брэндон и сестра короля – любовники. Бедный Генрих, он так доверчив, а, по сути, стал посмешищем.

И тут, при последних словах герцога, Генрих просто набросился на него: схватив за горло, он стал трясти и душить Бэкингема. Казалось, король испытывает наслаждение, видя, как побагровело лицо Эдварда Стаффорда, как тот хрипит, цепляясь в впившиеся ему в горло пальцы Генриха.

Их еле растащили. Бэкингем кашлял, жадно ловя воздух, у него на глазах выступили слезы.

– Вы забываетесь, государь!

Так мог сказать только герцог Бэкингем, потомок Плантагенетов, чья кровь не уступала Тюдорам. Да, Генрих имел право казнить его, но не унижать!

– Убирайся ко всем чертям! – заорал Генрих.

– И не подумаю оставаться, – огрызнулся Бэкингем. – Вам благодарить меня надо за то, что я открыл вам глаза. И пока я не получу извинений – ноги моей не будет при дворе!

Он ушел, расталкивая сбежавшихся на шум придворных, а Генрих вдруг ощутил оглушающий стыд. Что, если Бэкингем прав? Что, если все эти учтивые джентльмены и леди тоже считают, что его сестра, английская принцесса, стала любовницей Чарльза Брэндона, и только этим объясняется её неслыханное упорство?

Король увидел лакеев, выносивших огромную разобранную кровать короля.

– Уберите это, – приказал он, – поставьте на место. Пока мы остаемся в Вестминстере.

Он не хотел дальнейших пересудов, желая разобраться во всем сам. Через полчаса канцлер Вулси, стоявший у окна, увидел, как король верхом с. небольшой свитой выехал со двора. Верхом, а не на барже, значит, он очень торопился. А тут ещё этот слух, о том, что Бэкингема изгнали. Вулси был умным человеком и смог сопоставить два этих факта. Герцог Бэкингем – недруг Брэндона, а воздух давно насыщен скандалом.

– Крамуэл, – обратился он к секретарю, – сообщите, что я сегодня не буду заседать в Совете. Боюсь, что могу понадобиться его величеству в любой момент. И пусть держат гребное судно наготове, чтобы не терять времени, когда за мной пришлют.

За всю дорогу король не вымолвил ни единого слова. Но, несмотря на бешеную скачку, мысль его лихорадочно работала. Неожиданно для .себя король понял, что Бэкингем, вероятно, прав. Надо было быть слепцом, чтобы не понять, что Брэндон и его сестра все это время были парой – и именно этим слепцом он и был. Генрих чувствовал себя обманутым, преданным, обесчещенным. И если окажется правдой, что они любовники... Он так вонзал шпоры в бока коня, словно хотел выместить на нем свою ненависть к этим двоим. Брэндон, его давнишний друг, которому он открывал душу, которого любил, как родную кровь, и Мэри! Кому ещё доверять, как не родной сестре? Лишь за милю до Ричмонда, у переправы, где в Темзу впадает река Крейн, он смог взять себя в руки. Генрих хотел появиться незамеченным, чтобы застать их на горячем: в Ричмонде сейчас мало народа, и это не составит труда. Как наверняка и Брэндону не составит труда уединиться с принцессой. Но в самом ли деле они встретились, чтобы заняться любовью?