Дикое сердце - Вилар Симона - Страница 12

Однако, невзирая на это, они все готовы были бы признать тебя, если бы вы с Ролло законно обвенчались в церкви. Так же ваш брак считается недействительным, и для них ты остаешься не более чем первой наложницей.

Эмма нетерпеливо и раздраженно передернула плечами.

— Ролло пойдет на это, когда родится наша дочь…

— А если будет сын?

Эмма тряхнула головой. От качнувшихся серег на стены брызнули яркие искры.

— Будет девчонка. По всем приметам. Даже повитухи сказали мне это.

— На них влияет твое желание и убежденность. Как и на Роллона. Известно, что он уже готовит закон, по которому наследные права в его семье будут передаваться и по женской линии.

Эмма весело хихикнула, на щеках заиграли шаловливые ямочки. Франкон, скрывая нетерпение, отсчитал несколько зерен на четках.

— Человеку свойственно предполагать, но располагает только Господь. Однако кто бы ни родился у вас с Роллоном, он должен быть окрещен по христианским обычаям. Хочет этого твой муж или нет!

— Я надеюсь, что так и будет, — неуверенно начала Эмма; но умолкла. Ролло не раз повторял ей, что если у него родится сын, он станет воином Одина.

— Вот, что нам надо обсудить дитя мое. Когда подоспеет твое время, Роллон не должен знать об этом. Об этом первым должен узнать я. И тогда мы сделаем все, чтобы ребенок был окрещен. Роллону придется признать это уже как свершившийся факт.

— Но, преподобный отче…

Она была растерянна, взволнованна. Сидела, положив тонкую ладонь на свой округлившийся живот.

— Это может разгневать Ролло. Он не признает Христа. Даже его дети от наложниц не крещены и носят языческие северные имена.

— Тем больший вес будет иметь твой ребенок, Эмма. А гнев Ролло… Люди боятся его, но не ты. И неужели тебя менее страшит возможность погубить душу вашего малыша, отдав его демонам из Асгарда? — И епископ кивнул в сторону Одина на ковре.

Эмма проследила за его жестом, но Франкон не дал ей опомниться и что-либо привнести.

— И тогда, если Нормандия будет иметь наследника-христианина, ты сразу вырастешь в глазах своих соплеменников. Они признают тебя, и, кто знает, не предотвратит ли это приближение новой войны меж франками и норманнами. Ведь у Роллона не будет нужды в союзе с норманнами на Луаре, среди которых находятся и твои враги — Рагнар и Снэфрид Лебяжьебелая.

Эмма вздрогнула. Даже сама мысль, что Ролло вновь встретится с прежней женой, приводила ее в неописуемый ужас. Снэфрид была колдуньей, и никто не знал, насколько могут быть сильны ее колдовские чары. К тому же Эмма все еще ревновала к ней Ролло. Поэтому она мгновенно согласилась с доводами епископа, и, когда Франкон снял со стены распятье, она поклялась: да, она сделает все, что от нее потребуется, чтобы её дитя было крещено в купели, она скроет от Ролло срок родов, она сразу же пошлет за Франконом, когда ощутит, что ее время пришло.

Поздно ночью, когда стало известно, что Ролло уехал, Эмма долго не могла уснуть в одинокой широкой постели. Думала о своей предшественнице. Настолько ли сильна их с Ролло любовь? Смогла бы Эмма стать его женой, если бы Снэфрид не была бесплодна?

Сам Ролло почти никогда не упоминал о Лебяжьебелой. Но Эмма помнила его реакцию, когда он услышал, что Снэфрид отбыла в неизвестном направлении. Они с Ролло тогда уже жили как супруги в монастыре на горе Мон-Томб, когда к ним из усадьбы, где оставалась Снэфрид, приехал скальд Бьерн Серебряный Плащ. Он и принес весть об отбытии Снэфрид и рассказал, что бывшая жена взяла с собой лишь свое оружие и одну из лошадей. И хоть тогда Ролло коротко ответил, что не стоит волноваться о Снэфрид, ибо она всегда знает, что делает, и вполне может постоять за себя, Эмма уловила заметное уважение в его интонации.

После до них доходили вести о Лебяжьебелой. Она объявилась среди разграбленного Тура вместе со своим любовником Рагнаром Датчанином! Рассказывали, что эта женщина гарцевала на коне среди руин городами драгоценностей на ней было больше чем на женщинах Каролингов. — Я всегда знал, что Снэфрид не пропадет, — заявил тогда Ролло, а Эмма опять услышала восхищенное уважение в его голосе.

Да, Снэфрид Лебяжьебелая была бесплодной, стареющей женщиной, выглядевшей совсем неприглядной старухой на фоне хрупкой яркой молодости Эммы, но это была соперница. Она тревожила Эмму куда больше живущих здесь же во дворце прежних наложниц Ролло, от которых у него были дети. С этими Птичка могла справиться сама, хотя, надо признать, докучали они ей неимоверно Еще будучи невестой брата Ролло, она часто встречала их во дворце. Красавица-брюнетка аббатиса, от которой Ролло прижил двух сыновей, к ней — дочь знатного нормандского франка с древним именем Маркотруда, родившая ему дочь, столь сильно похожую на Ролло, что при встрече с девочкой люди сначала невольно останавливались, а затем начинали улыбаться. Была еще рабыня-саксонка, которой Ролло дал вольную после того, как она родила ему девочек-двойняшек, ведь у язычников появление в роду двойни считалось особым благоволением небес.

При Снэфрид они держались несколько незаметно, опасаясь ее чар и колдовства. Когда же во дворце появилась рыжая Эмма, они вмиг объединились против нее. Не желали повиноваться, дерзили. Загораживая ей дорогу, аббатиса резко высказывала:

— Ролло все равно вернется ко мне, когда ты родишь ему девчонку. Он всегда возвращался ко мне при Снэфрид, ибо я рожаю ему сыновей. Моему старшему уже девять, второй мой сын умер, а младшему — всего четыре. Пораскинь-ка мозгами, рыжая, и ты придёшь к выводу, что я еще рожу Ролло немало крепких и здоровых парней.

Саксонка-рабыня была поскромней, однако она так нежно льнула к Ролло, глядела на него с таким обожанием, а он был с ней так снисходителен и мягок, что Эмму это просто выводило из себя.

Но хуже всех была соотечественница Эммы Маркотруда. Ее отец занимал высокий пост при Ролдо. следил за состоянием Руана — от подметания и очистки территорий до возведения новых зданий, — и это давало основания его дочери чувствовать себя на особом положении — Я ничем не хуже тебя, — говорила Маркотруда Эмме. — По знатности мы равны, а в красоте я не уступлю никому. И раз вы не венчаны с Ролло, никто не заставит меня почитать тебя, как законную королеву.