Агент ТГБ или приключения Одиссея - Видар Гарм - Страница 18

В общем в кабинете, за массивным дубовым письменным столом скромно сидел и что-то вдохновенно писал, слегка высунув от усердия какой-то неестественно фиолетовый язык, старый знакомец Зевс.

— Вам кого? — спросил Зевс, не прерывая своего увлекательного занятия и не поднимая головы.

— Мне… собственно, — промямлил Одиссей, потом вытер пот со лба и зачем-то водрузил на голову гермошлем.

— Его нет. Ну, а я сейчас занят! Зайдите завтра. Приемные часы у меня с…

Одиссей покорно кивнул, вышел за двери, но потом, потоптавшись на месте словно индюк возомнивший себя птицей и собирающийся взлететь, развернулся и, гулко топая ботинками из психотермостойкого сплава (жутко не практичная вещь!), ворвался обратно в кабинет, а чтобы окончательно привлечь к себе внимание погруженного в дела Зевса, громко и безапелляционно постучал психоэмоциональным деструктором по гермошлему.

— Войдите! — сказал Зевс не поднимая лысой головы. — Вы по какому вопросу?

«Я пришел дать вам волю!» — всплыли из бездонных глубин подсознания, где-то читаные Одиссеем слова, но вслух он выразился лаконичней:

— Убью!!!

Зевс наконец поднял голову, долго вглядывался в запотевшее изнутри стекло гермошлема, а потом вдруг доброжелательно улыбнулся:

— Ах, это ты. Ну, заходи, коль пришел. Садись — в ногах правды нет.

— Мне нужна не правда, а Истина!

— А я-то думал, что ты поумнел с годами, — хмыкнул Зевс, вольготно откинувшись в своем огромном всеобъемлющем кресле, — и перестал гонятся за иллюзиями. Да ты садись, садись…

Одиссей сел где стоял, сложив ноги в соответствии с классической позой хатха-йоги, а на колени водрузил массивный деструктор, жерло которого предусмотрительно направил на извечного оппонента и антагониста.

Зевс снисходительно покивал «босой» головой, отчего по комнате весело поскакало сразу несколько шкодливых солнечных зайчиков, но Одиссей был непреклонен:

«Все равно — убью!» — подумал он и на всякий случай снял с предохранителя психоэмоциональный деструктор.

— У меня мало времени, — с достоинством объявил Зевс. — Что тебя конкретно интересует? Зачем, так сказать, пожаловали?

— Я, насчет поставок, — нехотя буркнул Одиссей.

— Имеете что предложить? — вдруг с каким-то странным акцентом поинтересовался Зевс.

— Я, насчет ваших…

— Ах, это, — явно утратил интерес к разговору Зевс. — Ну, временные трудности, неблагоприятные условия, происки проклятых… инопланетян…

«Ведь врет, а не краснеет», — слегка растерялся Одиссей.

— … в дальнейшем постараемся повысить и углубить, загладить, искупить и расширить, искоренить, привлечь к ответственности, отметить в приказе, организовать суб…

— Люди где? — прохрипел совсем одуревший Одиссей.

— Людей катастрофически не хватает. А, как известно, кадры — решают все! Но это не проблема. Есть масса путей. Будем думать, решать. Примем меры, изыщем внутренние резервы, отметим в прика… Ах да, это я уже говорил.

— Я спрашиваю — люди где?!!

— Люди приходят и уходят, а великая цель все так же призывно маячит на горизонте. И мы смело беря на себя. Сближая города и деревни, авангарды и арьергарды, фланги и э-э-э… фаланги. Стройными рядами, шеренгами, колоннами, цепью и врассыпную. Куя мечи на оралы, ваяя личность в массе… Хотя, конечно, человеческий фактор — это вам не в бирюльки играть!!! Это… это черт знает что, товарищи!

«Что-то это все мне очень сильно напоминает?!» — подумал Одиссей, смутно ощущая как голова идет кругом, стукаясь на поворотах о стенки гермошлема. — «Только вот что? Тьфу, пропасть! Никак не могу сосредоточиться… Вроде птица какая-то… Дятел, что ли? Нет, не дятел… А, вспомнил — Словоблудный Декларативник! Или нет? Декларативный Словоблудник… Или да? А может… Нет, этот — точно ничего не может.»

— Знаешь ты кто? — с тоской в голосе спросил Одиссей, улучив мгновение затишья в словесном водопаде.

— Кто? — заинтересовался Зевс.

— Демагог!

— А вот тут ты, как раз ошибаешься, — Зевс умиротворенно сплел толстые короткие пальцы на своем объемистом животе и приветливо усмехнулся. — Я — демократ. Мы все нынче демократы! А то как же? В ногу со временем, так сказать, с народом. Плечом к плечу…

— Я последний раз спрашиваю, где люди?

— Дались тебе эти люди. Люди — это термин аморфный. Диалектически более верно рассматривать их как два класса: Производители и Потребители, в единстве и борьбе противоположностей. Двуполая структура социума…

— Прощай Зевс, — устало сказал Одиссей.

— Ты уже уходишь? Но у меня же есть еще в запасе несколько минут…

— Я остаюсь! — отрубил Одиссей. — А вот ты… — и Одиссей ласково, но многозначительно погладил ствол деструктора.

— Не дури, — сурово сказал Зевс, — во-первых, история тебе этого не простит, а во-вторых, я подданный Дружественной Вселенной… есть. Пока дружественной! Ferschtein sie?

— Of'couse, — сказал Одиссей, целясь из деструктора в огромный лоб Зевса, незаметно и ненавязчиво переходящий переходящей в затылок.

— Ты это серьезно? — несколько неуверенным голосом спросил Зевс.

— Yes!

— Но, гуманизм…

— Ах, гуманизм…

— Да, гуманизм!

— А люди?

— Дались тебе эти люди!!!

— Молись!

— Не буду.

— Как хочешь.

— К-к-к-араул!!! — сказал Зевс, медленно сполз на пол и затих, свернувшись калачиком вокруг ножки кресла.

— Ты что: таки ухлопал его?

— Не успел, — мрачно буркнул Одиссей и вдруг сообразил, что в комнате объявился еще один участник мизансцены. Одиссей резко вскочил на ноги и стремительно обернулся — на пороге стоял и даже почти не улыбался… Сын.

— Зевс и Сын? — зловеще спросил Одиссей.

— Только без глупостей! — предостерегающе улыбнулся коварный глава службы ТГБ. — У меня тут за дверью целый отряд дезинфекторов. Ребята… оторви и выбрось!

— Но зачем же тогда ты меня сюда посылал? — взвыл Одиссей.

— Судьба у тебя такая, — хмыкнул Сын, аккуратно обминая Одиссея прошел к столу и небрежно отодвинув в сторону расслабившегося Зевса уселся в его кресло.

— А вообще, не мешало этому, — Сын покосился на все еще отдыхавшего Зевса, — напомнить: who is who, так сказать. А то довел тут всех своими ЦУПИКами до полного изнеможения… Ведь сколько раз я ему говорил: баранов надо стричь! Ну, в крайнем случае — драть семь шкур. Но всему же есть предел! А он им одни НУЖНИКи… Это ж надо додуматься.

— Где они? — прохрипел Одиссей.

— Кто, НУЖНИКи?

— Люди!!!

— Да дались они тебе, эти люди!

— Убью!

— Ahtung! — истошно заорал Сын и резво лег ничком на пол рядом с Зевсом.

И тотчас дверь в кабинет слетев с петель с грохотом распахнулась, со звоном разлетелись стекла на окнах, и в комнату через все отверстия и щели полезли бравые дезинфекторы…

— Вы временно считаетесь не дееспособным… по болезни! — сурово объявил старший отряда дезинфекторов, защелкивая силовое поле на запястьях Одиссеевых рук.

— И ты Брут?!! — прошептал Одиссей.

— Я не Брут, — смутился старший отряда, пряча глаза за стеклами окуляров ночного виденья. — Я — полковник службы ТГБ Таргитай.

— Понятно, — спокойно сказал Одиссей.

— Что тебе понятно? — огрызнулся полковник. — Ты сам по себе, а у меня семья дети и… мать… старушка.

— Хватит болтать! — сказал Сын подымаясь с пола и отряхиваясь, словно пес после вынужденного купания. — Веди его в спец катер. Да смотри, чтобы он по дороге чего не учудил! В случае чего… сам знаешь.

— Веди сатрап! — фыркнул Одиссей.

— Я не сатрап, я — Тарик! — обиделся полковник. — Только я уже не так молод, как раньше. Теперь только вот жизнь налаживаться стала… Недавно квартиру получил на планете курортного типа. Ты же знаешь: у меня на нервной почве язва и этот как его… гайморит, по-моему… кажется. Опять же до пенсии осталось всего ничего, а от фирмы обещали списанный спец катер уступить, почти даром…

— Эх ты, пресмыкающееся!

— Да нет же, я — земноводное, ты же знаешь…