А потом всех уродов убрать! - Виан Борис - Страница 2

– Конечно.

– Это – Рок Бэйли, – объясняет он хорошенькой брюнетке, которая только что покушалась на мои чувства. – Санди Лав, – говорит он мне, указывая на нее. – Надежда «Метро Голдвин Майер».

– Рад познакомиться, – я изысканно кланяюсь и пожимаю ей руку. Она смеется – славная, в общем-то, девушка. Надежда «Метро».. Боже мой, если бы я был на месте «Метро», я бы без колебаний сделал ставку на эту крошку вид у нее самый многообещающий.

– Она к тебе неравнодушна, – с обычной тактичностью заявляет Дуглас. Невежества ему не занимать. Мне не в чем ему позавидовать, но я все же ставлю его на место.

– Она сказала это, чтобы отделаться от тебя.

– Вы догадались, – говорит Санди Лав.

И придвигается ко мне. Черт возьми, до чего же надоедливы эти самки. Где это она выискала себе этакое низкопробное имечко – Санди Лав… Странная мысль. Звучит несколько по-деревенски. И совсем, надо заметить, ей не идет. Я просто убежден, что эта девица не удовольствуется любовью только по воскресеньям.

– Потанцуем еще, – предлагает она, так как Лем Гамильтон снова усаживается за рояль.

– Нет, – возражаю я, – кончится тем, что вы меня соблазните, а мои тренировки не позволяют мне предаваться затеям подобного рода. Если хотите что-нибудь выпить, я весь к вашим услугам.

– Тренировки позволяют вам пить? – метко парирует она.

– Ну да, – уверяет ее Дуглас, который не упускает из нашего разговора ни единого слова. – Слушай, Санди, не пытайся обольстить старика Роки. Он неприступен: многие девушки уже пообломали об него свои коготки. Впрочем, ты же знаешь этих спортсменов – у них нет ничего святого. В том, что тебя интересует, никто не сравнится с интеллектуалами.

Это он себя имеет в виду, естественно.

В конце концов я заказываю выпивку. Дуглас тоже. Между делом я танцую с Верил, с Моной и опять с Санди Лав. С ней танцевать забавно, потому что, несмотря на все ее старания, я остаюсь совершенно холодным. Она это поняла, но откровенно продолжает заигрывать. Сегодня я в прекрасной форме и знаю, что большинство присутствующих здесь женщин попались бы на мою удочку. Все-таки приятно иметь смазливую рожу.

– Послушайте, – неожиданно говорит мне Санди Лав.

– Да.

Она прижимается ко мне. От нее хорошо пахнет. Запах ее волос и губной помады гармонируют друг с другом самым замечательным образом. Я говорю ей об этом.

– Да ладно вам, Роки, вы ведь совсем об этом не думаете.

– Да нет же, моя прелесть, я думаю как раз об этом.

– А что если мы поедем в другое место?

– Зачем? Вам не нравится музыка старого Лема?

– Да нет же, нравится, но вам она нравится чересчур. Не большое удовольствие танцевать с типом, который вовсю слушает музыку.

– Я знаю, что некоторые танцуют ради партнера, а не ради музыки, – отвечаю я ей, – но я люблю эту музыку и повторяю вам еще раз, что женщины меня не интересуют.

– Так что же? – глядя на меня с упреком, она щупает мои бицепсы. – Значит, вы не такой…

Я понимаю, что она принимает меня за психа, и начинаю просто умирать от смеха.

– Да нет же! – говорю я ей. – Не бойтесь, я так же не люблю и мужчин, если вы это имели в виду. На что я действительно обращаю внимание, так это на свое здоровье, а для этого важен только спорт.

– О, – гримасничает она, – я не причиню вам вреда.

Она дьявольски мила, и, глядя на нее, я почти уже готов нарушить свой распорядок. Но, черт возьми, я решил… черт, признаюсь вам, я решил остаться девственником до двадцати лет. Что может показаться полным идиотизмом, но в молодые годы подобные причуды неудивительны. Это все равно что ходить по поребрику вместо тротуара или плевать в раковину так, чтобы не задеть края… Но не могу же я ей так все это и выложить. Что же делать?

– Я доверяю вам, – говорю я, слегка сжимая ее руку, —..но по некоторым причинам, которые я не могу вам открыть, я вынужден быть очень серьезным.

– Вы совершили какую-нибудь глупость?

Черт! Ну вот, пусть уж она думает что угодно, только не это.

– Даже не знаю, как вам объяснить, – говорю я, – но если вы хотите, чтобы я назначил вам свидание в день своего двадцатилетия, вы будете первой…

И что же, если я надеялся охладить ее пыл, – ничего подобного! Она смотрит на меня глазами мужчинопожирательницы и учащенно дышит.

– О! Роки… Это ведь шутка, мой малыш.

И вот девица, которой едва исполнилось семнадцать и которую я мог бы поднять на вытянутой руке, называет меня своим малышом. Да, это редкостный экземпляр.

– Слово мужчины, – говорю я ей, – и я сдержу свое обещание.

– Я могу ответить вам тем же, – говорит она, глядя мне прямо в глаза.

По-моему, я оказался в довольно затруднительном положении. К счастью, старина Гари приходит на помощь. Он хлопает меня по плечу: «Дай-ка мне потанцевать с крошкой».

Я кланяюсь и предоставляю ему свободу действий. Санди строит недовольную гримасу, но не сердится, так как Килиан, что ни говори, – красивый парень. Она улыбается мне, слегка опустив веки. Теперь она напоминает этакую цыпочку перед камерой, вроде Линды Дарнелл.

Я возвращаюсь к стойке. Кларк Лэйси болтает с Берил, Мона танцует с Дугласом. В «Зути Сламмер» собираются только симпатичные парни. Почти всех присутствующих я знаю в лицо. Как все-таки хорошо жить, имея деньги и хороших приятелей. Я смеюсь от удовольствия. Сигара Дугласа лежит на пепельнице прямо передо мной и воняет, словно святая вода. Это одна из отвратительных итальянских штуковин, узловатая, как кость старого ревматика, и воняющая хуже, чем сточные канавы преисподней.

Я ощущаю потребность подышать свежим воздухом и говорю об этом Лэйси.

– Сейчас я вернусь. – Выйду на минутку.

– О'кей, – отвечает он.

Я направляюсь к выходу. По дороге делаю знак Лему, и его черная физиономия расплывается в улыбке.

Погода великолепная. Ночь светлая и душистая, в небе дрожит марево городских огней. Я облокачиваюсь на свою машину неподалеку от «Сламмер». Какой-то тип выходит следом за мной. Коренастый, плотный, он смахивает на хама, но ведет себя прилично.

– Нет ли у вас огня? – спрашивает он.

Я протягиваю ему зажигалку и вспоминаю, что это классический прием гангстера перед нападением. Это веселит меня. Я смеюсь.

– Спасибо, – говорит он.

Он тоже начинает смеяться и прикуривает. Жаль. Это не гангстер. Странный запах, однако. Он замечает, что я принюхиваюсь, и протягивает мне свой портсигар.

– Хотите попробовать?

Воняет почти так же, как сигара Дугласа, но на свежем воздухе это не так противно. Я закуриваю сигарету и благодарю его: как-никак, я тоже ходил когда-то в воскресную школу. Вкус у сигареты противный, но я почти не успеваю его ощутить, потому что падаю в обморок, как если бы залпом выпил четверной зомби. Тип – совершенно очарователен: я успеваю отметить, что он поддерживает мою голову, чтобы она не стукнулась о тротуар. А затем я отправляюсь в страну летающих блох.