Миледи Трех миров - Ветер Анна - Страница 25

Толстячок тут же начал витиеватую и возвышенную приветственную речь (надоело, если бы я не хотела есть, то наверняка бы захотела спать), а я размышляла, как перевести тему разговора на завтрак. Хвала богам, его речь наконец-то закончилась, после чего пухлячок пригласил нас пройти за ним.

«У порога принимает! Где его хорошим манерам учили?! И учили ли вообще?»

Нас вели огромными коридорами, по бокам которых были разные двери. У некоторых неподвижно стояли стражи в ярко-синих костюмах. Я даже приостановилась посмотреть на них и дать отдых глазам, ведь это были единственные люди в этом мире (из виденных пока мною) в однотонных одеждах, а не в петушиных ярких нарядах. Может, здесь все не так уж и безнадежно?

Милый пестрый колобок уверенно и довольно споро шел впереди.

— Кто это? — поинтересовалась я у Фара, как только он отошел от нас на некоторое расстояние.

— Милундр — родной брат правителя. Которого, кстати, зовут не Полундра, а Пуд-рун-дра, — проговорил нан по слогам. — Назови его пару раз по имени правильно — и он твой друг.

— А что, его имя труднопроизносимое первый раз не только для меня?

— Насколько я знаю, его имя правильно с первого раза произнесли только трое. Я в том числе (скромница ты наша…). Хотя этот список мог уже и пополниться. Его мать, как он говорит, до последнего не могла объяснить, какому больному воображению или сну он обязан таким именем.

Нам навстречу вышел служивый совсем другого порядка, сразу получивший мою оценку «с ним не стыдно выйти на улицу» (естественно, если переодеть). Вероятно, он был здесь главным стражем или, во всяком случае, имел какое-то высокое звание. Его синий наряд был сильно разбавлен зеленым и украшен всего лишь несколькими довольно скромными рюшами. А с каким достоинством, чеканя шаг, он продефилировал мимо! Как будто ему принадлежал если не весь мир, то во всяком случае уж этот город точно целиком и полностью.

Мило улыбаясь, я скромно опустила очи, и мой взор сразу прилип к его ремню. Я была просто поражена. Как вы думаете, что я у него увидела? Сотовый телефон! Кто бы мог подумать… Не успела я напридумывать бог весть чего по этому поводу, как Фар, увидев мое замешательство, пояснил, что это чистой воды бутафория. Да, действительно, телефон из нашего мира, доставляется сюда контрабандой. Просто кто-то придумал их использовать в виде магического телепатического приемника. И сразу пошла мода на эти безделушки. Когда купленному в нашем мире телефону «прочищают мозги», то он становится способен улавливать телепатическую передачу одного-двух источников.

— Это как нан-информатор, — продолжал вполголоса Фар. — Только нан может настроиться на любую волну, а телефон только на определенную, выбранную его хозяином. А так как в двух других мирах телепатов раз-два и обчелся, то эта новинка мгновенно приобрела популярность. Они есть у многих, их, как у вас говорят, иметь престижно. — Пушистик слегка приостановился, поджидая меня, немного обалдевшую и поэтому отставшую от процессии. — Наличие телефонов, конечно, не афишируют, так как это незаконно, но все равно продолжают брать. Небольшой, удобный, модный. Излюбленные волны, выбираемые для телефонов: дом, телохранитель, Совет, любовница… Поэтому, чтобы охватить все желаемые участки, у некоторых этих приборов по несколько, хотя удовольствие далеко не из дешевых. У одного барона, насколько мне известно, — их шесть!

Да, фантазия человека безгранична…

Так, негромко разговаривая и прошагав по этим нескончаемым коридорам уже, наверное, целую вечность, мы «незаметно» пришли к главному залу, где нас и встретил радушный хозяин — правитель этого куска суши. Сей господин был, как и его брат, невысоким пухликом в жутких сиренево-желтых одеждах. М-да, красота спасет мир… от засилья интеллекта.

— Счастлив приветствовать вас в нашем чудесном мире!

— Скорее, чудном, — укоротила я его заготовленную речь. Мое терпение безграничностью никогда не отличалось. — Я о его несуразных формах, — решила пояснить ему я.

— Ах, это! — обрадовался толстячок тому, что меня, оказывается, можно легко понять. — Знаете ли, мы привыкли к этим формам и считаем их вполне нормальными, — махнул он своей пухленькой ручкой, сплошь унизанной перстнями.

— Привыкли?! Следовательно, этот мир не был таким изначально?

— Нет, что вы! — замахали уже обе его руки. — Наш мир раньше совсем не отличался от других. Мир, как все… Ничего примечательного. А это, — руки взлетели вверх в широком жесте, — достижение одного нашего великого волшебника! Он, знаете ли, просто страсть как любил все геометрически правильное, ну и, усердствуя над своим парком, немного перестарался… М-да. — Пудрик задумчиво почесал кончик носа. — Пробовали потом, конечно, исправить, и он сам, и другие волшебники. А теперь уж привыкли. — Он снова развел руками. Похоже, что это его любимый жест или излюбленное движение, что рассказывать может долго, а мы между тем до сих пор стояли у двери зала. — Считаем это своего рода достоянием. Хотя желающие всему вернуть изначальный вид еще встречаются. Каждый год находится какой-нибудь чудак, пробующий свои силы по возвращению былой природы. Посетят, знаете ли, второй материк и… Что в нем такого, в этом материке? Он же даже не волшебный!

— Зато теперь понятно, почему он не волшебный. Природа решила обезопасить себя от горе-волшебников хотя бы на части своих земель, — проворчала я, думая о том, что паду здесь смертью голодных.

Фар, как будто прочитав мои мысли или придя к такому же выводу, мягко перебил говоруна и сказал:

— Миледи очень устала и хотела бы отдохнуть.

«И поесть, и поесть!» — сверлила я телохранителя своими мыслями. Пудру… Щет! Надо Фара попросить написать его имя на бумаге и действительно выучить. Короче, этот пухлый правитель вновь развел своими ручонками, забегал (просто пару раз переставил ноги с места на место), засуетился (позвонил чем-то вроде колокольчика), и через пять минут мы уже подходили к нашим апартаментам, предварительно дав Пудре обещание «разделить с ними скромный ужин».

Шла я, точа обиду на Фара, на себя, на весь белый свет, но лишь вошла в комнату… Да они просто душки! Умнички! Надеюсь, тут нет геометрической дичи?

Посредине комнаты стоял столик, который ломился от всяческих блюд. А запах! Запах! Ммм… За секунду я оказалась за этим столом, а за пять минут объелась так, что вам и не снилось (мне тоже — даже не замечала, что в меня вмещается столько всякой еды). С чувством полного насыщения и удовлетворения я завалилась на огромную кровать. Ну и пусть ее постельное белье четырех цветов, все равно через минуту я его видеть не буду…

Проснулась я сама (без помощи Фара!) и первым делом попроведала чудо-столик. Он был почти пуст: я прекрасно помню, что все с него съела, просто надеялась на пополнение по принципу «скатерти-самобранки», пока я почиваю. Теперь на столике наполненной оставалась лишь небольшая ваза с фруктами. Жаль… Хотя у меня же ужин на подходе. Ужин в высших кругах! Это вам не хухры-мухры!

Приняв душ, я снова озадачилась: что надеть? Платье я свое не вывесила, и оно, мягко говоря, помялось. В общем, выглядело сейчас, как будто его корова немного пожевала и выплюнула. Даже натянутость на мне его не спасла бы от этого жуткого состояния. А утюга у меня нет. Как-то не захватила (странно, правда?).

В этом легком замешательстве, задумчиво-грустном состоянии и с кучей хвостиков-огрызков-остатков на столе меня и увидел вошедший нан.

— Ты на ужин собираешься? — прозвучало от него вместо приветствия.

— А как же «Добрый вечер! Ты хорошо отдохнула? Чем омрачено твое прекрасное личико?» — осведомилась я у этого невежи, покачивая в пальцах один из огрызков.

— Неужели ты собираешься сесть на диету и питаться одними фруктами? — в тон мне лилейным голоском поинтересовался этот гад. Знает, чем зацепить, на какие клавиши нажать!

Сперва я хотела запустить в него этим самым огрызком, потом надавить на сострадание, «разрыдавшись» на груди этого пушка, но, снова передумав, дожевала какой-то оранжевый фрукт (помогающий мне в моих нелегких решениях) и мрачно спросила: