Миледи Трех миров - Ветер Анна - Страница 20

Я не стала обижаться на нее за «девчонку» — грешно обращать внимание на больных нанов (а она явно была больна снобизмом), но не дав своему приятелю и рта раскрыть, я, точно копируя манеру разговора незнакомки, с той же тягучестью, положив руку на грудь и часто моргая ресницами, выдохнула:

— Фар, милый, неужели ты будешь ей рассказывать о нашем романтическом уикенде? Я считаю, что ей достаточно знать, что ты просто очарован моим задним видом!

Я нарочито медленно похлопала себя по «пятой точке». У Фара в «зобу дыханье сперло», а у нанки глаза округлились до невероятных размеров. Она то открывала, то вновь закрывала рот, словно рыба, попавшая на берег, не в силах что-то сказать (ну точно, она больная!). Она лишь переводила свой взгляд то на меня, то на Фара.

— Пойдем, пушистик, — нежно проворковала я и небрежно почесала его за ухом, а затем пошла, старательно виляя «задним видом».

Мой телохранитель, не в силах что-то добавить, посеменил за мной, а красотка так и осталась сидеть с широко открытыми глазами, пока мы не скрылись из вида. Может быть, столица Зубара с моей легкой руки (или языка) приобрела новую великолепную статую номер четыре, которую потомки назовут «Великое удивление нана». Неплохо, да?

К чести Фара, он не стал комментировать эту встречу. Я подозреваю, что эта пепельная «роковая дама» его уже давно порядком достала, поэтому мне показалось, что он был даже рад этому происшествию. А когда мы вышли ко дворцу… эта встреча ушла на задворки моей памяти.

Он был великолепен. Не просто великолепен, а ВЕ-ЛИ-КО-ЛЕ-ПЕН. Если Серебряный дворец был изящен и сказочно красив (как запомнилось мне по сну), то дворец Фашура был великолепен. Других слов у меня просто не нашлось. А я даже не пыталась скрыть своего восхищения. По виду Фара я поняла, что он горд произведенным на меня впечатлением их «Белого дома».

Дворец, казалось, был выдолблен из цельного камня или горы руками удивительно умелого мастера, и никак не лапами. По низу здания шли какие-то письмена (мне тут и со словарем делать нечего), а во все его рельефы, в двери и окна были вставлены зеленые и синие самоцветы, переливающиеся на солнце и игрой света создающие нечто прекрасное. Эх, жаль, фотоаппарата не прихватила! Сказала бы друзьям в своем мире, что побывала в Изумрудном городе. Они бы от зависти удавились. А то эта воображала Надька вечно хвастается: «Моя мама недавно в Испанию ездила…» С другой стороны, что мне теперь какая-то там Надька?!

Слева от входа во дворец действительно стояла небольшая композиция, упомянутая Фаром, — статуя номер два. Маленькая тати изо всех сил тянула торчащую из камня огромную лапу нана.

— Куда это попал твой прадед, что не смог переместиться или выбраться самостоятельно?

— Перемещение открыли только полвека назад. А выбраться мой прадед не мог из болота Фирард. Оттуда никто не мог выйти самостоятельно. Как моего предка занесло туда, никто не знает, он не рассказывал, но после той истории болото сразу огородили, теперь случайно в него никто не забредет, — объяснил мне Фар.

А мое внимание уже переключилось на вышедшего из дворца навстречу нам нана. Его осанка, поступь и взгляд говорили о том, что он здесь далеко не последнее лицо (морда). На груди у него красовалась широкая зеленая лента, кончики которой были отделаны какими-то синими блестяшками (может быть, драгоценными камнями). Он величаво подошел к нам и склонил голову в знак почтения.

— Рад вас снова видеть, Миледи. Я рад, что вы не обошли нашу столицу стороной, — зычным басом проговорил он. — Приветствую тебя, Фаравул. Ты долго отсутствовал. Добро пожаловать во дворец! — Вот с кого надо брать пример: коротко, весомо, понятно.

Мы пошли за этим наном. Мои шарики в голове быстро закрутились и выдали итог размышлений — встречать нас вышел САМ здешний царь (повелитель или как там его по титулу), то бишь Кемтес собственной персоной. Какая честь! С другой стороны (если смотреть сзади), то его пушистость в моих глазах ну совсем не был похож на правителя. Скорее, как и его брат, на большую (очень большую) собаку.

Меня вежливо препроводили в мои покои и сообщили, что через полчаса будет обед в мою честь, но ввиду нашей усталости Кемтес распорядился провести его в тесном семейном кругу, без размаха, соответствующего такой важной гостье. А вечером, когда мы отдохнем и наберемся сил, Кемтес попросил меня выступить перед жителями Фашура и представителями Зубара, которые на данный момент находятся в столице. Выступления, выездные туры, автографы… Ах, как бы не заболеть звездной болезнью… Я быстро дала на все свое согласие и, дождавшись ухода провожатых, кинулась в душ.

После принятых мер гигиены я занялась разбором своих пожитков. Порывшись в рюкзачке, я выудила оттуда:

— белые шкуры коренулов — две штуки;

— плед теплый любимый — одна штука;

— одежда запасная (джинсы с футболкой и др.) — по одной штуке;

— вечернее платье (помятое!) — одна штука;

— туфли на шпильке — одна пара.

Кроме того, находились в рюкзаке косметичка, походные принадлежности и продуктовое энзэ на случай неудачной охоты Фара. Ну, всякая мелочь сейчас меня мало интересовала. Главное на данный момент было решить — в чем пойти на обед? Я задумалась. Внутренняя борьба за право быть на меня надетыми шла между платьем и джинсами. Победило платье, так как кроссовки надо было мыть, а туфли — нет. Легкая помятость к тому же на мне растянулась, и наряд смотрелся вполне сносно.

Надев туфли, я критически прошлась по своему благоразумию. На шпильках я не ходила ни разу в жизни! Удобства — ноль, а равновесие приходилось держать как канатоходцу. Тем не менее одета я была должным образом. Во всяком случае, неплохо — не броско, не вычурно, но элегантно. Поэтому, когда за мной пришли, я чувствовала себя вполне нормально, примерно на девяносто девять процентов.

Как бы поточнее описать «тесный семейный круг» нанов. Слово «семейный» означало не семью (в нашем понимании), а всех, кто находится в замке. Получается, это своего рода перефразировка. «Тесный» — это, по местным меркам, забитый под завязку зал, то есть по принципу «в тесноте, да не в обиде». Короче, стол длиной приблизительно метров пятнадцать был занят полностью. Здесь были наны всех цветов и расцветок, даже (как и обещал Фар) белый нан, который сидел по левую лапу (с левой стороны) от Кемтеса. Мне представили царственную супругу и их альбиноса. Все терпеливо дожидались (и я в том числе!), когда представления остальных гостей подойдут к концу и я сяду за стол. После того как все церемонии официального открытия вечера были, вероятно, исчерпаны, все неторопливо заняли свои места. Ну что сказать, голод не тетка… Поэтому после произнесения коротенького приветственного тоста все принялись поедать угощения. Я не отставала. В конце концов, я — Миледи этого мира и должна быть во всем первой! В свой «люкс» я вернулась босиком — количество съеденного и выпитого не располагало к цирковым трюкам по ходьбе. Благо провожал меня до комнаты только Фар, поэтому «блюсти лицо» было не перед кем. Договорившись встретиться вечером, ближе к моему торжественному выступлению для здешнего народа, мы расстались. Войдя к себе, я направилась к единственному по-настоящему сейчас желаемому предмету интерьера — кровати. Уже погружаясь в сон, я подумала: как замечательно, что приходится спать не на пуфике или коврике каком-нибудь (как я ожидала), а на самой простой и милой сердцу кровати. Или эта комната специально для заезжих Миледи. Хотя какая раз-ни-ца-а-а…

Проснулась я от грохота в дверь — ко мне явно кто-то ломился, причем довольно бесцеремонно и настырно. Сладко зевая и потирая кулаками сонные глаза, я полная негодования распахнула дверь и увидела Фара, который всего-навсего стучал по двери лапой.

— Что за набат? Неужели пожар приключился?

— Тебе пора уже собираться. Твое выступление через пять минут!

Остатки сна вылетели как по мановению волшебной дубинки, использованной по назначению.