Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

В кавычках и без - Вершовский Михаил - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

СКОТСКАЯ ЖИЗНЬ

«Независимая Газета», 21 октября 1996 г.

Прошедший 11 октября День Благодарения большинству канадцев удалось отметить как положено: в центре стола красовалась индейка, непременный атрибут праздника. Которая и была съедена и без больших проблем, и с большим аппетитом. Хотя все могло произойти менее благостно: «правозащитная» организация ПЕТА (Люди за Этическое Отношение к Животным) намеревалась выпустить на телеэкраны рекламный ролик, призванный если и не обратить всех зрителей поголовно в вегетарианство, то, по меньшей мере, всерьез испортить им аппетит.

Ролик, в котором голливудский актер Хоакин Феникс (одна из звезд последнего фильма Оливера Стоуна «Разворот») с надрывом говорит о том, сколь страшная и неестественно короткая жизнь является уделом североамериканской индюшачьей популяции, уже был обкатан в США год назад (причем дважды — на День Благодарения и на Рождество). Тогда он вызвал стотысячную волну звонков в ПЕТА с просьбой немедленно поделиться вегетарианскими рецептами, позволяющими спасти жизнь невинным птицам (в большинстве своем уже разделанным и замороженным).

К огорчению защитников «прав животных», видеоролик так и не был показан по канадскому телевидению. Помешал чисто технический момент: по канадским законам в рекламном объявлении такого рода обязательно должно быть указано, какая группа его спонсорирует. На исправление недочета у активистов из ПЕТА просто не хватило времени.

Таким образом, в этот раз канадской публике никто аппетита не испортил. А ведь в арсенале воинствующих вегетарианцев есть и иные способы убеждения. В Канаде известны случаи отравления индюшатины (впрыскивания пестицидов, ртутных препаратов и т.д.) накануне больших праздников с последующими широковещательными угрозами мясоедящему населению — благо, на дворе уже не эра гектографа, а эпоха Интернета. Но, как видим, на этот раз обошлось…

Проблема сосуществования людей и животных уже не первый раз ставится в Канаде ребром. Буквально за несколько дней до Дня Благодарения произошла история и на коровьем фронте — история, окрашенная драматическими, гуманистическими и сюрреалистическими тонами.

Госпожа Дондо-Тардиф, директор Канадского сельскохозяйственного музея, отдала Центральной экспериментальной ферме, находящейся в подчинении музея, распоряжение, призванное исправить идеологически опасную ситуацию, сложившуюся на ферме. Работникам фермы предписывалось ни при каких обстоятельствах не давать коровам… человеческие клички. Свое решение Дондо-Тардиф обосновала тем, что руководству музея была подана жалоба. В беседе с журналистами она отказалась сообщить, кем конкретно и в какой формулировке жалоба была подана, но сказала, что жалобщица — посетительница фермы по имени Стефани — была оскорблена тем, что одна из призовых коров оказалась ее тезкой.

Отныне на ферме не должно быть никаких жвачных Стефани, Софи или Джульет. Вместо этого, сказала Дондо-Тардиф, животным будут даваться «нечеловеческие имена» — такие, как Свекла, Взрывчатка (!) или Дорогуша. Естественно, эта практика будет распространена и на прочих животных: овец, коз и лошадей. Не говоря уже о свиньях.

Впрочем, как выяснилось, госпожа Дондо-Тардиф не может претендовать на честь быть инициатором нового политически корректного начинания. Требование немедленно изменить ситуацию исходило с еще более высокого яруса бюрократической пирамиды: от мадам Женевьев Сен-Мари, директора Национального музея науки и техники, прямого начальника мадам Дондо-Тардиф. Она сообщила журналистам, что разделяет негодование жалобщицы и считает недопустимым давать животным женские (обратите внимание на эту деталь) имена. «Представьте себе,» — сказала госпожа Сен-Мари, — «что вы приходите сюда и видите, что какая-то старая и уродливая корова носит ваше имя!»

Последнее заявление представляется несколько таинственным — в конце концов, с какой стати на образцово-показательной экспериментальной ферме заведется вдруг старая и уродливая корова? Бредовой показалась эта мысль и оттавскому радиожурналисту Лоуэллу Грину, ведущему популярного ток-шоу. Сначала он обратил внимание радиослушателей на то, что речь идет о замене одних лишь женских имен, поскольку быки, боровы и козлы по-прежнему могут щеголять табличками с именами Том, Билл или Джек. А последнее заявление Женевьев Сен-Мари он прокомментировал следующим образом. Давайте представим, сказал Грин, что ухоженная и статная корова вдруг видит по другую сторону барьера свою двуногую тезку — старую и уродливую. Как по-вашему должна себя чувствовать красавица-корова?

Мишель Дондо-Тардиф, в чьем циркуляре вся эта история обрела юридическое оформление, сказала, что проблема может оказаться еще сложней, чем видится на первый взгляд. Ведь ныне и человеческие имена сплошь и рядом носят не самый «человеческий» характер, как например, Гармония или Небесная (примеры, приведенные самой Дондо-Тардиф). Так что не исключено, что и у четвероногой Свеклы где-то бродит двуногая — и готовая возмутиться — тезка.

Но аналогия, предложенная Лоуэллом Грином, так и просится, чтобы ее продолжить. Что должна чувствовать какая-нибудь башковитая корова (а в определенном интеллекте животным никто не отказывает) по имени Женевьев или Мишель, увидев напротив себя одну из двух героинь последней идеологической схватки?

В КАВЫЧКАХ И БЕЗ

6 ноября 1996 г.

[Статья эта была написана как отклик на публикацию В. Белоцерковского в «Литературной газете». Предыдущие статьи автора, присланные в «Независимую газету», были напечатаны с приятной оперативностью и практически без купюр. С напечатанием данной статьи газета, однако, некоторое время колебалась. Дабы устранить возможность кривотолков, редакция «Независимой газеты» отправила статью в «Литературку» с предложением опубликовать — от чего редакция последней, естественно, отказалась. Тогда «Независимая» приняла решение печатать мою работу. У автора была затребована фотография — статья предназначалась для рубрики «Прошу слова», где газета помещала публикации, с темой или тоном которых она могла и не соглашаться. Статья была уже набрана в номер (автора известили о дате публикации) и внезапно, без объяснений, так же оперативно и снята. Лишь спустя пару недель автору «объяснили», что статья перестала быть злободневной — ведь опус Белоцерковского появился едва ли не месяц назад, и кто теперь помнит, о чем, за что и против чего выступила «Литературная газета»…

В моей статье был нелестно помянут целый ряд вождей (если не «икон») либерально-прозападного лагеря. Однако отношение автора к либерализму и «общечеловеческим ценностям» прекрасно просматривалось в его предыдущих работах, а, стало быть, новостью не было. Остается лишь предполагать, что решение снять статью исходило не от главного редактора Третьякова, который вполне сочувственно был в ней помянут, но от владельца издания либо же лиц, представлявших его в «Независимой газете».]

В нынешних газетах нет недостатка в публикациях так или иначе, с тех или иных позиций, анализирующих роль, заслуги или вину российской интеллигенции в событиях, происходивших и происходящих в России в последние годы. Сама тема не нова: подобному анализу предавалась интеллигенция и после октября 1917 года. Правда, с гораздо более отчетливой нотой покаяния, чего не сказать о современных «наследниках традиций».

Тема эта прозвучала вновь в недавней статье Вадима Белоцерковского «Россия остается без интеллигенции» («Литературная газета», 30 октября 1996). Статья ничем особым не отличается, разве что тем, что типична она до банальности для такого рода писаний. А равно и банальна до типичности. Но именно потому, что статья эта представляет собой в некотором роде тип, мне и хотелось бы на ней остановиться.