Дон Кихот с ядерным чемоданчиком - Белохвостов Денис - Страница 42

–Отлично Наталия Николаевна! – радостно ответил профессор, – с меня коробка конфет. Завтра с утречка я и подъеду.

Наговорив в телефонную трубку еще немного комплиментов он вежливо попрощался, и потянувшись от долгого сидения в кресле, засобирался домой. Родителям Глеба главврач позвонил уже поздно вечером. Извинившись за поздний звонок, профессор кратко описал им ситуацию. Разговаривал с ним отец Глеба. Он немного удивился, когда услышал, что их сын буквально грезит пионерским лагерем, о подобного желании он раньше никогда не слышал, но ничего возражать естественно не стал, рассудив, что врачу, а тем более профессору психиатрии виднее. Главное что лечение продвигается удачно и уже почти подошло к концу, а возражать против курса «санаторной реабилитации» было бы глупо, к тому же путевка в тот самый пионерлагерь уже предоставлена больницей. В итоге родители Глеба были даже рады, что его через полторы недели выписывают и ничего не имели против того чтобы он сразу поехал в Подмосковье на отдых. Единственно что попросил главврач, это выполнить два условия. Первое, во время отдыха на природе Глеб обязательно раз в три дня будет писать им письма о своем самочувствии, о они – показывать их главврачу. Второе, сразу же после возвращения он явиться на беседу, чтобы как сказал профессор «окончательно убедиться в результатах лечения». Отец пообещал, что все это будет выполнено, поблагодарил профессора, попрощался и повесил трубку.

–Слушай, – обратился после разговора он к жене, – наш пострел что-то ни с того ни с сего в пионерский лагерь захотел.

–Растет, что ты хочешь, – нисколько не удивилась мать. Она была очень рада, что Глеб «вылечился», – в компанию сверстников его тянет.

–А на даче, что компании ему мало? Вон в прошлом году весь поселок на велосипедах объездили, – возразил отец, – да и не любит он, когда все по расписанию. Подъем там, зарядка, тихий час.

–Там еще дискотека есть, может он уже девочками интересуется? – улыбнулась мать.

–Не, что ты, – отрицательно покачал головой отец, – мал еще.

Они не стали дальше спорить, решив, что главное, это то что их сын вылечился и его скоро выпишут. А далеко от них в старом многоэтажном доме профессор, в сумраке вечернего июньского неба зажег настольную лампу, и начал перелистывать диссертацию, улыбаясь и представляя как будет ее защищать. «Завтра мы тебя обрадуем, – подумал он имея в виду Глеба, – и твою депрессию как рукой снимет». В последнем он был абсолютно прав.

Лишь вечером, когда медсестра объявила отбой и все ребята уже лежали в кроватях Глеб тихо позвал Киру.

–Кир, ты уже спишь?

–Засыпаю, – ответил сонным голосом Кира, но повернулся к Глебу и спросил:

–Чего случилось?

–Ничего, – улыбнулся Глеб, – просто я хотел сказать, что так здорово никогда еще не жил. Мне очень хорошо. Лена на выходных приедет. Я вот еще что думаю, если у меня с твоим пионерским лагерем ничего не получиться, ты сильно не огорчайся. Мы и здесь хорошо отдохнем.

–Это верно, – раздался голос Кащея, – жаль только на выходные не отпускают.

–Кащей, а ты с девочками дружил? – спросил Глеб, спать особо не хотелось, и он скрестив руки на затылке уставился в потолок, который сейчас выглядел светло-серым.

–Бывало, но как-то не очень, – лениво ответил Кащей, – и копать со мной оружие они боялись ходить.

–Кир, а ты? – не унимался Глеб, сейчас на него нашло романтическое настроение и хотелось поговорить о девчонках и отношениях с ними.

–Нравилась мне одна, я же говорил, в пионерлагере, но…, – Кира помолчал, потом вздохнул, то ли равнодушно, то ли грустно, – я же толстый. А она к тому же…, – он оборвал фразу, – Глеб, меня там любили и хорошо относились, и на том спасибо.

–Мить, а ты в девчонку влюблялся? – спросил Глеб, и не получив ответа, повернувшись увидел, что Митька уже крепко спит. Так что выяснить про его отношения с девочками не получилось. Глеб повернулся к стенке и закрыл глаза, но раздался голос Кащея.

–Глеб, а что ты с чемоданчиком делать теперь будешь?

–Ничего, – не поворачиваясь ответил Глеб и зевнул, – пусть стоит в шкафу, есть как говориться не просит, – и через пару минут заснул.

Утром Глеб снова выглядел хмурым и подавленным, но лишь выглядел, а не чувствовал себя так на самом деле. Он с нетерпением ждал обхода, но его все никак не вызывали на беседу к врачу. Обычно Глеб приходил одним из первых. Глеб выяснил у других ребят, что Лев Павлович не заболел и находится в отделении, более того – уже поговорил с некоторыми, из тех у кого вел истории болезни и был соответственно их лечащим врачом. Он невольно стал беспокоиться, потому что никак не мог понять причину, почему про него забыли. Но наконец медсестра позвала:

–Брусникин, к врачу!

Глеб поднялся со стула и стараясь казаться безразличным ко всему на свете, не торопясь пошел в кабинет Льва Павловича. Там он, как и ожидал, увидел профессора, лицо которого просто лучилось радостью. «Значит есть надежда, что с путевкой дело сдвинулось с места», – отметил про себя Глеб, но вида не подал. Он так же как вчера, сел на стул и безучастно уставился в пол.

–Ну как сегодня самочувствие? – сразу начал разговор Виктор Иванович, что касается Лева Павловича, то видимо сегодня он решил вообще не принимать участия в беседе и уткнулся в бумаги.

–Нормально, все как прежде, – печально ответил Глеб.

–А у меня для тебя сюрприз! – и главврач как заправский фокусник, эффектным жестом вынул из внутреннего кармана пиджака, поверх которого был надет белый халат, сложенную вдвое бумагу, похожую на открытку, – я же говорил тебе что самые невероятные мечты иногда сбываются! – с этими словами он протянул Глебу путевку, полученную утром в профкоме министерства.

–Ух ты! – Глеб изобразил удивление – вроде как не до конца верил в происходящее, он осторожно развернул путевку, словно она могла рассыпаться у него у руках, все в порядке, она была выписана на него, и медленно произнес, – здорово!

В это слово Глеб вложил все восхищение и радость, которые мог изобразить и это не являлось игрой, он действительно был рад что ему выписали эту путевку, половину дела можно считать сделанным. Теперь необходимость изображать депрессию отпала. Глеб словно «расцвел», заулыбался и немного выпрямился.

–Спасибо! – от всего сердца поблагодарил он, а мысленно – от имени Киры, профессора, – я себе и представить не мог, что это возможно! Значит я все-таки поеду в пионерский лагерь? Вы меня выпишите? – все-таки частичка недоверия в нем сохранилась. «А вдруг это всего лишь трюк, проверка?» – испугался он.

–Обязательно, а на этих выходных, точнее в воскресение, пойдешь в отпуск, – добавил Виктор Иванович, забирая у него путевку, – вещи с родителями соберешь, их я уже предупредил. А это я твоим родителям отдам, – и он помахал путевкой, перед тем как спрятать ее обратно в карман.

Тут Глеб остолбенел, его же в выходные Ленка должна навестить. Приедет, а его нет. Что тогда будет? Вдруг она обидится?

–Э-э-э, – протянул Глеб, – а может не надо мне пока в отпуск? – нерешительно спросил он.

–Так ты же сам говорил, что тебе здесь плохо, – поднял голову от бумаг Лев Павлович и пристально посмотрел на Глеба.

–Да, но вот…, – Глеб лихорадочно искал выход из создавшегося положения, – я бы с удовольствием. Но мои же друзья здесь останутся. Кащей например ни разу в отпуске не был. Мы договорились, что все вместе держаться будем, – немного нелогично возразил он.

–Но вам все равно вместе всего несколько дней здесь провести осталось. Кирила и Дмитрия мы переводим в двенадцатое отделение, а Кащеева через недельку совсем выписываем, – ответил Лев Павлович.

–А что если им всем вместе в отпуск пойти, устроить так сказать «прощальный выходной»? – с энтузиазмом предложил профессор, он боялся, как бы достигнутый успех в лечении депрессии Глеба не исчез из-за таких пустяков.

–Но Кащеев иногородний, его только под расписку можем отпустить, – покачал головой Лев Павлович.